Асия Уэно - Радужная Нить

• Название: Радужная Нить
• Автор: Асия Уэно
• Жанр: Фэнтези

Волшебные сказки… Только в них сохранилась память о существах, которые покинули мир Яви. Безвозвратно? Кто знает. Алая Нить истончается и рвётся, волокно за волокном, а почтение к божественной власти Сына Пламени уходит вслед за милосердием закона.

"Незавидная участь — жить в эпоху перемен", — думает Хитэёми-но Кайдомару по пути в Южную Столицу Кёо. У молодого придворного императорский мандат и странное, очень странное поручение…

Увлекательный  сюжет и запоминающиеся герои, авантюрные приключения и ориентальная мистика в  захватывающей трилогии Асии Уэно — настоящий подарок всем ценителям качественной фэнтези!!

---

Болван — не тот, кто глуп, а тот, кто не замечает собственной глупости.

Ю, с его неожиданными приступами слабости, винить не приходится, но я-то? Лодка, лодка… Какая лодка после цунами? Вон та щепочка, быть может, и от неё, но что толку гадать?

Болван, как есть болван…

Мы брели вдоль линии прибоя — двигаясь в основном из упрямства и чтобы не поддаваться унынию. Вспомнились слова Геру о том, что мы находимся на севере острова, а потому, сверившись с положением солнца, я решил идти на юг. Хоть бы захудалую рыбачью деревеньку найти! С израненным мальчишкой, которого уже нет сил тащить, и помощниками в лице пошатывающегося ки-рина и сомнительной девицы — как бы и впрямь за разбойников не приняли! Или за безумцев, которых, по рассказам отца, кое-где и камнями встречают, а вовсе не подношениями, как у нас в Оваре.

Облака пеленали небо тугим покровом, то и дело стряхивая мелкие капли. Осень. Отмечают ли в этих суровых краях Праздник Благодарения? Сомневаюсь, что здесь выращивают рис…

Девчонка, спотыкающаяся о скользкие камни в нескольких шагах впереди, будто мысли прочла, замурлыкала что-то под нос. Я прислушался и узнал безыскусную народную песенку, которую в Дзю Благодарения слышишь на каждом углу:

Лист пожелтел, и тёплые дожди

В ладони земные скоро упадут.

Неба Владычица, молим — подожди!

И ками пусть твои подождут…

Мы корзины с дарами расставим везде,

Поднесём, как тысячи раз.

Долгий год мы кланялись в тяжком труде,

Он длиннее, чем праздник у нас —

Тяжкий год забот и работ!

Праздничный пляс…

Праздничный пляс…

Риса мешки едва ли кто сочтёт

И мандаринов спелые плоды!

Ками иль Они — да всякий подождёт,

Вознаграждая нас за труды!

Вознаграждая нас за труды…

Голосок у Коюки был не слишком сильный, но мелодичный, и петь она умела. Даже идти стало как-то веселее. Правда, мандаринов захотелось.

— Под ноги бы лучше смотрели, барышня, — проворчал я, заслужив недоумённый взгляд Ю. — А то здоровых станет меньше, чем калек — то-то побалагурим!

— Ясно, — покладисто кивнула певунья и умолкла. Слишком хорошо воспитана, чтобы спорить. Да, отвык я от приличного общества! Взял манеру выражаться по существу, искренне, но, похоже, что грубовато.

— Простите, госпожа, — нагнал я Коюки, — вовсе не желание обидеть двигало мной, а лишь беспокойство за вас!

— Я не обиделась, а вы совершенно правы. Вести себя так — недопустимо, — вздохнула она, что окончательно уравняло меня с Они и прочей злобной нечистью, портящей жизнь честным людям. И кто за язык теребил? Пела себе девчонка — ну и пускай бы пела…

— Ладно, зато теперь мне известно, что вы очаровательно поёте, — воспользовался я приёмом, безотказно действующим даже на таких прозорливых личностей, как Ю. — У меня благодаря вашему голосу даже родилась мысль, как заработать на чашечку риса и… мандарины.

— Как же именно? — вклинился юмеми, переживавший очередной подъём сил. Я уже начал привыкать. Главное, поглядывать краем глаза, на всякий случай…

— А будем погоду заклинать. Ты же прекрасно чувствуешь, какие перемены грядут? Вот и шепнёшь на ушко, а уж я при помощи госпожи Коюки такое им представление устрою — вовек не забудут!

— А зачем его устраивать? — сделал невинные глаза мой друг. — Почему нельзя просто предсказать?

— А много ли заплатят, если заявить скучным голосом, что завтра будет дождь, послезавтра — тоже, а через день — ливень? Нет, приятель, народ любит зрелища. С ритуальными песнями и плясками. Коюки-химэ, выбирайте: петь или плясать?

Потупившись, девушка сообщила, что не знает священных танцев, а потому склоняется к пению. Я следил за её поведением, но не заметил, чтобы слово "кагура"[55] произвело особое впечатление. Ладно, при случае продолжим испытания…

— Хорошо, тогда танцевать буду я. Только не сейчас. Привал!

Пристроив спящего совёнка на камнях вне досягаемости подкрадывающихся волн, я упал рядом и вытер пот с лица. Холодно, а лоб мокрый. И спина. Долго не посидишь — закоченеешь. Интересно, на берегу всегда такой ветер?

— Безрадостная прогулочка, — пошутил я и кивнул девушке. — Садитесь поближе, хоть немного теплее будет. Да, сюда! Ю, тебя тоже касается. Нет… не с подветренной стороны.

— А дует во все стороны разом, — хмыкнул последний, привалившись к моей спине, как мы некогда сиживали в лодке. — Есть в твоих намерениях подзаработать одна досадная прореха. Сказать, какая? Местные жители лучше нас знают, к чему такой ветер.

— К осенним штормам? — догадался я.

— Видишь, как всё просто… Ещё несколько дней, и Северный остров закроется для мореплавания на целый сезон бурь. Как тогда выбираться — ума не приложу.

— Значит, надо отчаливать без промедления! — воскликнул я.

— Ага, чтобы ненастье застало нас в открытом море, — съязвил тот. — Отличная мысль!

— Есть лучше?

— Если я сказал, что ума не приложу — как ты думаешь?

— Плохо. То есть, дело плохо! Госпожа Коюки, позвольте задать вам вопрос. Как вы, девица из приличной семьи, очутились в этих диких северных землях?

— Как любая девица из приличной семьи, господин Кото, — поразмыслив, сообщила она. — Замуж выдали.

Замуж?! Чудненько, и где же почтеннейший супруг? Неужели?..

На очевидный вопрос девушка пожала плечами.

— Я так и не увидела своего суженого, — просто сказала она. — Ещё в открытом море начался сильный ветер, и наше парусное судёнышко отнесло далеко к северу, где мы и высадились. Я потеряла спутников в лесу, в котором они решили переждать непогоду. И заблудилась, среди бела дня, представляете? Это случилось вчера… так недавно… Но я никогда раньше не гуляла по лесу, тем более, одна, так что ничего удивительного. Забралась на ночёвку в самую чащу, костёр развести было нечем, да я и не умею. Сидела, стуча зубами от холода и страха. А потом появилась женщина в зелёной накидке, изумительно красивая!

— Женщина? — повторил я. — Лес полон чудес… Простите, что перебил, это от неожиданности.

— Я тоже не ожидала её появления — она будто из воздуха соткалась за спиной. Поначалу приняла незнакомку за ками, но та успокоила меня, и говорила ласково, словно с маленьким ребёнком.

"Тебе лучше затаиться, подобно мышонку", — сказала она, — "вон в тех кустах. В лесу сейчас тревожно, но ты не бойся, и опасность пройдёт стороной. Страх притягивает врага, а спокойствие дарует силы.

"Кто мне угрожает?" — вздрогнула я.

"Не все жалуют людской род", — она протянула руку и погладила меня по щеке, как это делала мама, только руки женщины были прохладными, а прикосновение — едва ощутимым. — "Сиди тихо, и они тебя не заметят. Им есть, чем заняться. Я буду рядом, пока не наступит утро".

Она присела, обнимая меня за плечи, баюкая тихими колыбельными. И я даже не заметила, как сомлела, так и не расспросив, кто она такая, далеко ли до опушки и где мои провожатые…

А на рассвете меня разбудило прикосновение к щеке, такое же лёгкое, как и прежде. Я открыла глаза, но рядом никого не было, лишь смутный огонёк светлячка плясал у самого лица. Спросонья отмахнулась от него, но тот кружился так назойливо, словно упрашивая следовать за ним. "Да ведь это она прислала его", — догадалась я. Но привели меня почему-то к вам…

— Ещё бы, ведь это мой питомец, — иронично заметил я. — Хорошо бы увидеть вашу самозванку, присваивающую чужих светлячков!

— Она не присваивала! — Коюки с горячностью бросилась на защиту незнакомки. — Это я обозналась!

— А может, — подал голос юмеми, по обыкновению внимавший рассказу с интересом, лишь казавшимся отстранённым, — она вас направила, куда следовало? Как, говорите, выглядела ваша утешительница?

— Величественно, — подумав, сообщила Коюки. — Ростом не слишком высокая, но осанка императрицы! И ведь молодая, немногим старше меня. Я не сразу обратила внимание, от неё веяло такой зрелостью…

А девочка неглупа, наблюдательна и, похоже, говорит правду. Лазутчица едва бы призналась, что следовала за летучим огоньком — у неё нашлось бы объяснение поближе к земле. Да и бывают ли женщины-соглядатаи? Хотя, почему бы и нет? Всё-таки что-то меня в этом рассказе настораживает, только не пойму, что именно.

— Кажется, наш отдых затянулся, — я со стоном привстал на колено, опираясь о плечо Ю, который не торопился покидать тёплое общество Коюки. — Подъём?

— Вы… идите, я догоню.

— А в чём дело?

Юмеми столь красноречиво на меня посмотрел, что я мгновенно осознал свою оплошность. Да уж, тяжело найти укромное местечко, когда на берегу — песок да галька, и ни кустика, ни травинки. Кстати, почему бы самому не воспользоваться оказией?