Колин Харрисон - Манхэттенский ноктюрн

• Название: Манхэттенский ноктюрн
• Автор: Колин Харрисон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-262-4

Портер Рой – репортер, ведущий колонку происшествий в крупной нью-йоркской газете. У него есть любимая жена и двое маленьких детей. Но на одном из приемов Портера соблазняет красотка Кэролайн, вдова популярного режиссера Саймона Краули, ставшего жертвой загадочного убийства. До Портера скоро доходит, что молодая женщина хочет его как-то использовать, но о целях ее догадывается далеко не сразу.

---

Но тут, сквозь музыку и шум сотен голосов, до меня снова донесся разговор сидевших позади меня женщин. И я, откинув голову и глядя в потолок, ясно расслышал: «…и она заявила, что просто стояла там у светофора, на углу Бродвея и Хаустона, и этот черномазый с резиновой шваброй как шлепнется прямо ей на переднее стекло, а это было прошлым августом, и он, представляешь, был без рубашки…»

– Неужели?

– Точно! – взвизгнула одна из собеседниц. – Представь, его грудь и соски расплющились на мокром стекле.

– Бывает же такое, – взволнованно выдохнула другая. – Ну просто не верится!

– А она смотрела… ну, то есть понимаешь, и подумала, что…

– Нет! Быть того не может!

– Так ты знаешь, она открыла дверь и велела ему влезть!

– Боже мой, какой ужас!

– Я сказала ей: «Элис, ну как ты додумалась до такого? Ведь он же мог…»

– Она его что, взяла с собой?

– Она готова на все… то есть я согласна, она, конечно, не красавица, но…

Я перестал их слушать и, обежав глазами зал, неожиданно обнаружил, что женщина в белом платье смотрит в мою сторону. Она улыбнулась своему приятелю или мужу, извинилась, а потом, как ни странно, направилась прямо ко мне, держа в руке бокал с вином. Вблизи она была столь хороша, но в ее лице я заметил озадачившую меня решимость. Темные брови, светлые волосы собраны в пышную прическу. Нитка жемчуга. Грудь, высоко вздымавшаяся под плотно облегавшим ее шелковым платьем, цвет которого при ближайшем рассмотрении оказался не белым, а персиковым – чарующим и привлекательным. Я не мог поверить, что она намерена побеседовать именно со мной, однако она улыбнулась мне, подойдя совсем близко, словно старому знакомому, села рядом, положив ногу на ногу, и повернулась ко мне лицом.

– Знаете, мистер Рен, – сказала она глубоким гортанным голосом, – ваша фотография просто отвратительна.

Я заглянул в глаза, сиявшие голубизной:

– Та, что врезана в мою колонку?

Она кивнула:

– На ней у вас слишком тощая шея.

– Что делать, там я такой, каким был несколько лет назад, в дни моей ушедшей юности.

– Надо сделать новую. – Она улыбнулась.

Я молча кивнул в знак благодарности.

– Я иногда читаю вашу колонку, – сказала она.

– Я рад.

Она сидела достаточно близко, думаю, затем, чтобы я понял, на какие места она наносит духи.

– Но должна вам сказать, – она нахмурилась, – это не очень хорошо, то есть вы всегда прекрасно пишете и все такое, – легкий жест заменил ей недостающие слова, – но, мне кажется, плохо, что вам приходится бывать в таких местах, где обязательно случается что-нибудь ужасное. Вы, должно быть, видели немало страшных вещей, не так ли?

Мне и раньше задавали этот вопрос и, как правило, каким-то игривым тоном, будто я должен был перечислять собеседнику городские ужасы, вроде того, как в зоосаде Центрального парка белых медведей учат забавляться с пластиковыми игрушками. Но с другой стороны, мы живем в такое время, когда трагическое общими усилиями превращено в развлечение. Так, можно во время обеда наблюдать по телевидению в реальном времени, как падают бомбы, как ловят беглеца и как вполне искренне гогочет настоящий убийца.

– Не без того, видеть кое-что приходилось, – снисходительно ответил я, быстро осушив свой стакан. – Но если вы читаете мою колонку, то и так все знаете.

– Да, конечно. – В ее голосе послышалось легкое раздражение – Я вот только хотела спросить: как вам удается раскопать то, что вы раскапываете?

Я пожал плечами.

– Стало быть, вы действительно умеете вызвать людей на откровенность.

– Да, пожалуй.

– Каким образом?

Я взглянул на нее:

– Обычно им самим хочется мне что-то рассказать, а скорее всего, не именно мне, а просто выговориться.

Она задумалась над моими словами.

– Вы не обидитесь, если я спрошу, как вас зовут? – сказал я.

– Ох, простите, я ведь не представилась. Кэролайн Краули.

Пристально глядя на меня, она, казалось, пыталась прочесть в моих глазах, нет, не узнавание, а осознание важности того факта, что она решила назвать мне свое имя.

– Что… – Я запнулся.

– Да? – Было видно, что это ее забавляет.

– Что привело вас сюда?

Она снова сделала неопределенный жест:

– Банк моего жениха ведет какие-то дела с одной крупной компанией, которой, насколько я понимаю, принадлежит ваша газета. Кажется, так.

Я посмотрел на ее жениха. И снова мне почудилось в нем что-то юношеское, возможно, все дело было в его по-мальчишески тонкой шее или манере энергично и уверенно раскланиваться со своими приятелями из администрации. Мне вдруг показалось, что эта Кэролайн Краули немного старше своего жениха, но, с другой стороны, женщины под тридцать, как правило, мудрее мужчин того же возраста, так что, скорее всего, она просто держится более солидно. Тем не менее я чувствовал, что все не так просто. Если в действительности она была не старше его, значит, ее что-то состарило.

– …нет, я вовсе не думала как-то умалить достоинства вашей газеты, – сказала она, покачивая ногой. – У вас замечательная газета, поверьте. Мне, в общем, нравится такое… ну, что ли, этот бульварный привкус. Знаете, я, конечно, читаю «Тайме», там и наши, и международные новости, но в вашей газете есть еще кое-что… понимаете, какое-то ощущение реального города. Ну грубый наждак, что ли. Этого нет в «Тайме». – Она бросила взгляд на своего жениха, который, судя по его жестикуляции, говорил о теннисе, показывая, как он наносит удар справа.

– Ваш жених увлекается теннисом.

– Чарли? – спросила она. – Да. А можно я задам вам еще один вопрос?

– Конечно.

– Вам не приходит в голову, что любой ваш поступок можно было предвидеть заранее?

Я внимательно посмотрел на нее. Ее вопрос никак не был связан с нашей беседой.

– Я хочу сказать, что происходит все время одно и то же, разве не так? – спросила она, подняв темные брови. – С какими-то беднягами случаются ужасные, но тривиальные происшествия, причины которых также вполне заурядны, и вы спешите туда за достоверными сведениями, или что там вообще интересует репортеров, – и так изо дня в день, верно?

– Я отыскиваю интересные события. – Я отпил из стакана.

– А я слышала, что вы большой любитель расследований и занимаетесь теми случаями, где вам приходится серьезно копаться в чьем-то мрачном, грязном, жутком прошлом, ну там какого-нибудь политика или кого-то еще, и находить нечто важное… но важное именно в смысле расследования…

– А вам не кажется, что наш разговор стал излишне серьезен?

– Ну, – начала она, несколько смягчая тон, – если я и была грубой, это потому, что грубые вопросы, как мне кажется, всегда самые уместные.

– Вам нравятся грубые вопросы?

– Мм-хмм.

Я чувствовал, как алкоголь ударяет мне в голову.

– А тогда позвольте вас спросить, зачем это вам понадобилось выходить замуж за явно порядочного, интеллигентного, красивого, здорового и перспективного парня, как ваш жених, когда вы могли бы подцепить какого-нибудь никуда не годного психопата с гнилыми зубами, в желтой футболке, без счета в банке и с мозгами, начиненными немыслимой похабелью, с которым тем не менее было бы гораздо интереснее побеседовать и переспать.

Она в удивлении откинулась назад, полуоткрыв свой прелестный ротик.

– Вот так, – я качнул головой, – вот вам грубый вопрос. Я могу задать и другой. Могу, к примеру, спросить, долго ли еще я должен притворяться, что наш игривый разговор затеян просто так, без всякой цели. Женщины с вашей внешностью, бывая на вечеринках, не подходят вот так вот запросто к незнакомым мужчинам и не осуждают сначала их наружность, а потом – способ зарабатывать на жизнь, находясь при этом под защитой жениха и своей чарующей прелести. И все это без всякой причины, так, что ли?

Она сидела, уставившись на свои колени.

– Послушайте, – продолжил я, смягчаясь, – я просто хочу сказать, что если вам захотелось развлечься или пришла идея чем-нибудь заняться, ну скажем, серьезной беседой, а не молоть чепуху, как это принято на коктейлях, – прекрасно! Я готов. Весь день я – признаюсь, не без интереса – общался с лживыми болтунами, но здесь я не на работе, поэтому сделайте одолжение… кончайте с этим делом, ладно? И давайте приступим к тому, что на самом деле вам от меня нужно.

Она наконец подняла голову и посмотрела прямо мне в лицо. В ее глазах я не заметил испуга, в них мелькнула лишь искорка веселья.

– Я правда надеялась, что смогу поговорить с вами о важном деле, – сказала она совершенно другим, спокойным и звонким, голосом.

– О чем это?

– Это сложно… Я имею в виду, что на это нужно время.

– Понятно, – сказал я, хотя на самом деле ничего не понял.

– Можем мы поговорить? – спросила она.

– Конечно.

– Сегодня вечером?

– Вы это серьезно?