Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Одиннадцать человек, десять пассажиров и водитель, едут на автобусе. Точнее они немного задремали и проснулись, когда автобус тряхнуло. И тут выясняется, что автобус заблудился. Что все пассажиры ехали в разные места и из разных мест. Что водитель вообще очнулся не в том автобусе, в каком он начинал путь. За окном — проливной дождь и странный лес, в котором перемешаны все возможные деревья. А еще табличка на которой написаны все города, в которые они едут. После пяти часов езды по пустынной трассе они подъезжают к странному пустому дому. При этом одновременно у дома кончается дорога, а в автобусе кончается бензин…

У автора куча произведений, все, насколько я понимаю, одного плана. Новинкой является не это произведение, другое, просто я взял наугад. Мне понравилось. Затягивает. Во всяком случае я проглотил почти 300 кб, почти не заметив этого. Даже потом перепроверил, да, действительно — в первой выкладке (из четырех) около 15 авторских листов. Так что моя рецензия явно должна быть положительной. Автор пишет, что издательства отвергают. Возможно, что это из-за неправильного позиционирования книги. Если автор и в издательства посылал как фантастику, то он не прав. Возможно, что из-за большого объема книги. Может быть автору стоило поискать наоборот — продолжающиеся серии? Издают же серии вроде «Готики» (хотя я сам эту серию не читал). Возможно, что для ужастика всетаки слишком медленное развитие сюжета, и отсюда некоторые «страшилки» (табличка с названиями, попытка вспонить себя как толстую женщину, видение с убийством у Евсигнеева и потом находка им вещей парня) мне кажутся немного пристегнутыми сбоку. Хотя не сомневаюсь, что дальше они свою роль сыграют. Моя оценка 8.0. Весьма осторожная. Я не берусь в данном случае судить — достойна повесть опубликования или нет. Я очень давно не читал ужастики, даже не помню что читал в последний раз (Стайна?). Скорее это моя рекомендация всем попробовать прочитать. Думаю, что многим понравится. Сам буду рад услышать мнения по этому произведению.

---

Прошло почти пять месяцев с того момента, как он подхватил ее на руки возле яркокрасного кирпичного здания, которое Алина будет считать самым кошмарным местом до конца своей жизни, и с тех пор она больше его не видела. Она знала, что Виталий полностью заплатил за ее лечение, но он ни разу не навестил ее. Несколько раз заходил Олег, и когда она спросила у него про Виталия, почему-то сильно смутился и, теребя свою неизменную кепку, заявил, что, мол, тот где-то ходит и вообще ему ничего не известно. Видел в городе — и все.

Дальше расспрашивать она не стала, внезапно поняв, что Виталий больше не придет никогда. Глупо было обижаться, ощущать себя брошенной. Они кинулись друг к другу в отчаянные, тяжелые минуты и никогда друг другу ничего не обещали. Просто вместе было гораздо легче. Теперь же, когда весь ужас был позади, нужды в этом не было. Кроме того, глядя на нее, он постоянно бы вспоминал то, что произошло, а об этом лучше было бы забыть. Боль всегда лучше оставлять далеко позади. Ей было приятно видеть Олега, но он был тяжелым воспоминанием, как и однажды забежавший Жора, в глазах которого до сих пор было изумление человека, выпавшего с двадцатого этажа и оставшегося живым и невредимым.

Алина не знала, что было дальше с людьми, оставшимися в страшном доме. О смерти Гершберга она прочла, уже выйдя из больницы, в старой газете — молодой ученый, подающий большие надежды, был найден мертвым на скамейке в одном из волжанских парков. Скончался от сердечного приступа. Большая потеря для научных кругов, и т. д. Что ж, прощайте, Григорий Данилович! О его существовании она забудет нескоро, возможно никогда, но о его смерти она забыла сразу же.

Куда большего внимания удостоилось двойное убийство на Славянской — версии выдвигались самые разнообразные и довольно зловещие, вплоть до того, что в городе появился очередной маньяк, но это объяснялось лишь тем, что в течение целого месяца в Волжанске ничего особенного не происходило, и трупы были исключительно бытовые, а тут можно было дать волю воображению. Равно, как и кровавой трагедии в ювелирной мастерской, где версии начинались с буйного помешательства и заканчивались несчастной любовью, и самоубийство придавало этому особый шарм.

О Светлане сообщили короткими сухими строчками в отделе происшествий: "Некая Б. в ходе семейной ссоры убила своего мужа, нанеся ему множество ран кухонным ножом. По дороге в отделение Б. скоропостижно скончалась от сердечного приступа". И, разумеется, из этих строчек никак нельзя было узнать, что Света боялась темноты, любила танцевать, мечтала о цветнике и была отчаянно романтичной.

Кристина упоминалась, как обычная жертва ограбления, обнаруженная на городской окраине, чересчур ретиво цеплявшаяся за свою сумку и поэтому зарезанная раздраженным грабителем.

Об Ольге, Петре и Алексее Алина в газетах не нашла ничего, и иногда ей казалось, что они просто исчезли, растворившись во сне, в кошмарных мирах, созданных человеком, которого никогда не существовало. Какая-то ее часть тоже навсегда исчезла там, и если существуют призраки отживших снов, она, возможно, бродит где-то, по стране великих водопадов, по залам с огромными зеркалами, по лестнице, уходящей в чудовищную высь, — та часть, которая состоит из вины и боли и которая не последовала за ней в реальность. Но два вопроса не давали ей покоя, и Алина знала, что не избавится от них до конца жизни. Что было бы, если б она не стала искать остальных в реальности? И смогла бы она там, во сне, найти остальных раньше, не увлекшись собственным цветочным мирком? Но на эти вопросы никто и никогда не сможет ей ответить. И никто никогда не объяснит ей, что же забрало Лешку и кто определяет там степень вины, и были ли сном люди, спустившиеся к ним по лестнице? Но на последний вопрос ей не хотелось искать ответа. Сны кончились, и теперь она просто закрывала глаза вечером и открывала их утром, и между этими движениями были либо забытье, либо серая мгла. Если ей и снились сны, она об этом не знала.

Зевнув, Алина потерла глаза и выключила компьютер. Глубокий вечер давно сменился ночью, завтра с утра нужно было идти на работу. В "Чердачок" она не вернулась, и теперь работала в маленьком продуктовом магазинчике, где было не особо прибыльно, но гораздо более спокойно. Свободное время она посвящала книге. Заработать с ее помощью Алина совершенно не рассчитывала, просто эта книга не могла спокойно жить в ее голове долгие годы, как предыдущая — она отчаянно просилась наружу, стучалась в сознании, спрыгивала с кончиков пальцев и растекалась строчками по монитору, словно живая. Иногда ее это даже пугало. Но не сегодня. Возможно, потому, что к концу недели она слишком устала.

В Женькиной квартире над ней раздался грохот, потом чей-то восторженный вопль и сердитый голос подруги. Алина усмехнулась — похоже, Олег и Вовка опять затеяли возню, судя по звукам, играя то ли в звездные войны, то ли в татаромонгольское нашествие. Олег переехал к Женьке с полмесяца назад и пребывал с ней в тесных и далеко не дружеских отношениях. Он снова работал в автосервисе, возвращаясь оттуда грязный, уставший, но счастливый и, сталкиваясь с Алиной на лестнице, неизменно снимал кепку и низко кланялся. Вовка, нашедший в Кривцове союзника, отличного слушателя и не менее отличного спорщика, дружелюбно пихал его локтем в бок и называл "папаней", отчего Олег пока еще смущался и, чтобы скрыть свое смущение, начинал отчаянно юморить. Женька выглядела вполне довольной жизнью, и, глядя на них, Алина улыбалась про себя, хотя иногда чувствовала легкие уколы зависти. Но сейчас она стукнула ручкой швабры в потолок исключительно для проформы, и наверху Олег громко сказал "Прощенья просим", после чего совершенно невозможным фальшивящим голосом затянул "Спи, моя радость, усни…", и Алина услышала Вовкино хихиканье. Смеясь, она юркнула в постель, закрыла глаза и мгновенно заснула.

Проснулась она от того, что что-то щекотало ей щеку. кто-то теплый поскуливал и возился рядом с ней, на кровати, и это была не Стаси.

Алина открыла глаза и увидела нечто, сидевшее рядом, на подушке.

Нечто представляло собой невероятно пушистый ком палевой шерсти, из которой выглядывали два веселых карих глаза и влажный нос. Нечто поскуливало и похрюкивало, обнюхивая ее лицо, потом по ее щеке заерзал влажный и удивительно нежный язычок, и от него пахло молоком. Алина изумленно моргнула, но толстый щенок чау-чау никуда не исчез, он не был сном и продолжал возиться рядом, помахивая пушистым хвостиком. Она сгребла его в охапку, сев на постели, и оглянулась, ища объяснение этому потрясающему явлению.

Объяснение обнаружилось в кресле. Оно было в серой водолазке и темных джинсах, курило "Беломор", выпуская дым под потолок, и смотрело на нее смеющимися глазами. В ногах кровати пристроилась Стаси, которую раздирали стремления выгнуть спину в соответствии с древнейшими кошачьими инстинктами, и подойти и посмотреть, что же это такое.

— Кто это? — спросила Алина, обнимая похрюкивающего щенка. Виталий усмехнулся.

— Это Гера. Дочурка Мэй.

— Она… — Алина заморгала, — она… тут…

— Она твоя. Разве сегодня не твой день рождения? — Виталий затянулся папиросой и выдохнул густой клуб дыма в направлении форточки. Алина ошеломленно тряхнула головой.

— Откуда ты зна… — она нахмурилась. — А ты вообще как сюда попал?!

— Через дверь, — Виталий затушил окурок в пепельнице и встал. — Коекто дал мне ключик.

— Вовка! — Алина отпустила щенка, и тот принялся деловито исследовать кровать, переваливаясь на коротких ногах. — Ну я ему…

— Не стоит. Вовка умнее нас с тобой вместе взятых. Мне даже спрашивать у него не пришлось, он сам мне его предложил. Еще вчера.

— Аа, да тут целый заговор! — Алина поджала под себя ноги, потом взглянула на Виталия с откровенным холодом. — Что ж, очень мило, что ты решил оказать мне такую честь. Не каждый день меня удостаивают посещением такие высокопоставленные особы. Зачем же утруждаться, мог бы ограничиться и телефонным звонком!

Виталий сел на кровать рядом с ней. В его глазах по-прежнему сверкали смешинки.

— Ты все так же невыносима.

— Смотря кто меня выносит и с какой целью… Кстати, сделай одолжение, не дыми здесь больше своими жуткими папиросами — стены сырые и сильно впитывают запах!.. — Алина отодвинулась, но Виталий протянул руку и придвинул ее обратно.

— В моей квартире со стенами все в порядке. Если ты будешь смотреть, как я курю свои жуткие папиросы, сидя в ней, то будет лучше, как ты считаешь?

Алина нахмурилась, пытаясь сообразить, что к чему, потом произнесла единственное слово, пришедшее ей на ум:

— Что?

— Ясно, — Виталий погладил щенка, возившегося рядом, — начну издалека, поскольку, по-моему, ты еще не совсем проснулась. — Я предлагаю тебе сменить место жительства.