Альберт Валентинов - Планета гарпий

• Название: Планета гарпий
• Автор: Альберт Валентинов
• Жанр: Космическая фантастика

---

Они не должны были двигаться тесной группой. Силовые излучатели ящеров имели малый угол развертки, и одним аппаратом невозможно было поразить двух человек даже в полутора метрах друг от друга. Поэтому растянутая шеренга позволяла свободнее маневрировать.

Разумеется, ящеры могли использовать против каждого отдельный аппарат, но в тесном коридоре это было не так легко осуществить. И вновь Сергеев подумал, что тут кроется какаято тайна: такой совершенный корабль и такие примитивные орудия нападения… Заберись ящеры с враждебными намерениями в земной астролет, они были бы уничтожены мгновенно.

Однообразные, гладкие, без каких бы то ни было деталей, на которых мог остановиться глаз, стены медленно уплывали назад, сливались в серые размазанные полосы. Это однообразие действовало гипнотически. Утомленный мозг отказывался фиксировать окружающее, пропадало ощущение времени. Казалось, уже много лет бредут они по этим бесконечным коридорам, бредут без цели, в никуда. Тем разительнее оказался контраст, когда коридор внезапно влился в огромный, как площадь, зал. Буслаев сразу узнал его.

– Эге-ге, на этом стадионе я уже бывал, – загремел он, стряхивая оцепенение. – Осторожнее, друзья! Гостеприимные хозяева имеют обыкновение поджаривать здесь несговорчивых пришельцев.

Но на этот раз огня не было. В центре зала, перегораживая его от стены до стены, протянулась мутная колеблющаяся пелена, за которой могли спрятаться враги. Поэтому земляне не подошли близко, остановились метрах в двадцати, приготовились к обороне. Они понимали, что попали в ловушку, но вряд ли ящерам стоило рассчитывать на легкую победу.

Внезапно пелена заволновалась, по ней веером прокатились черные и белые полосы, и, когда они исчезли, показался дальний конец зала, размытый, колеблющийся. Так искажает очертания стена горячего воздуха, поднимающегося летом от нагретой земли.

– Они пустили генераторы вразнос, за красную черту, потому поле и колеблется: неоптимальный режим, – предположил Курт, физик по образованию. – Очевидно, рассчитывают защититься от бластеров.

– Но в таком случае и их оружие окажется бесполезным, оно же гораздо слабее бластеров, – недоумевающе произнес Поль. – Что же, мы так и будем торчать по обе стороны, недоступные друг для друга?

И в этот момент за силовой стеной показался ящер.

Хотя прошло пять лет, Сергеев и Буслаев сразу узнали его. Ошибиться было невозможно. Морщинистая голова с почти стершимся гребнем, челюсти с отвислыми от старости губами и выпавшими клыками, золотистый, багряного оттенка панцирь – это был командир корабля, руководивший на Такрии казнью. Он стоял на темно-оранжевом кубе неподвижно, как статуя. Вследствие какого-то оптического фокуса он казался огромным, под потолок, и глаза его горели, как два желтых прожектора. В руках он держал лингвистический аппарат.

– Теплокровные, вы нарушили договор. Вы не только не ушли с планеты, вы явились сюда, на территорию, занятую Великим народом. На этой территории действуют наши законы, и согласно им вы должны быть наказаны. Великий думающий приговаривает вас к небытию. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Он махнул рукой, и в левом конце зала показался отряд ящеров в белых панцирях с излучателями у пояса. Они выстроились впереди командира, направили раструбы на землян. Их расчет был совершенно ясен: под защитой силового поля пустить в действие излучатели, а когда генератор будет выключен, волны мгновенно обрушатся на землян, и те не сумеют пустить в ход бластеры. Суммарная мощность излучателей позволяла превратить землян в беспомощных кукол.

– Пожалуй, пора сказать свое слово в этом любительском спектакле, – предложил побледневший от ярости Буслаев, переводя регулятор бластера на полную мощность, и Сергеев согласно кивнул. – Рассыпьтесь цепью вдоль силовой линии и давайте залп по моей команде! – негромко приказал он, становясь напротив командира пришельцев.

Но воспользоваться бластерами не пришлось. Внезапно в правом конце зала раскололась стена, и оттуда хлынула толпа ящеров тоже в белом, ведомая тремя командирами в золотистых панцирях. Вместо силовых генераторов у них в руках были длинные блестящие трубки. Непонятно, что это было за оружие, потому что действовали ящеры трубками, как дубинами, молотя ими по головам, плечам, спинам верных. В один миг все изменилось. Ошеломленные нападением, верные дрогнули, растерялись, откатились в угол. Только командир остался на месте. Обернувшись к отступающим, он что-то кричал, широко разевая пасть, и дрогнувшие было ряды остановились, перестроились, навели излучатели на противников.

Но было поздно. Враги смешались. Излучатели были теперь бесполезны: силовое поле сковывало и своих и чужих. И верные бросились врукопашную, обрушивая ящики на головы восставших. Дрались чем придется – трубками и излучателями, страшными шипастыми хвостами. Трое предводителей сражались наравне с подчиненными, и только командир корабля оставался на своем пьедестале, его не трогали. Будто на нем была печать табу. А он по-прежнему что-то кричал, и вот на подмогу верным из левого угла зала вырвался один отряд, потом другой… Восставшие проигрывали. Все больше тел с трубками валилось на пол, погибая если не от ударов, то под ногами дерущихся.

– Наших бьют! – заорал Буслаев, потрясая бластером. Он уже безоговорочно принял восставших за «наших».

– Вперед! – крикнул Сергеев.

Силовая пелена беспощадно отшвырнула их, будто растянутая резиновая перегородка. Доступа к дерущимся не было. А восставших осталось совсем мало. Сбившись в тесную кучу, устало отмахивались они от наседавших верных.

«Печень холоднокровных накапливает в пятьдесят раз меньше энергии, чем печень млекопитающих», – вспомнил Сергеев, беспомощно озираясь.

– Тысяча чертей! – взревел Буслаев и бросился на пелену.

Невооруженным глазом было видно, как прогнулось поле под его натиском. Дерущийся по ту сторону верный был смят и рухнул на пол, раскинув руки… И все же поле выдержало. Буслаев, как ядро из старинной пушки, пролетел мимо товарищей и шмякнулся метрах в двадцати позади них. Минуту он лежал оглушенный, потом поднялся и рванулся вперед, помятый, но не покоренный.

Курт схватил его за руку.

– Попробуем другой вариант, – хладнокровно сказал он.

Курт подошел к левому краю зала, где не было ящеров (битва переместилась в центр и на правый фланг), и медленно повел бластером снизу вверх. Огненная полоса поднялась от пола к потолку, страшный грохот потряс зал. Это дрогнула силовая стена. В образовавшийся проем бросился Буслаев, прикрыв лицо рукавом. К счастью, одежда землян была из негорючего материала. Пламя погасло за его спиной, и поле снова сомкнулось, но теперь земляне знали, как действовать. Четыре огненные полосы взвились одновременно, звуковая волна расшвыряла сражающихся, и сквозь огонь на поле боя прорвались земляне, размахивая бластерами.

– Командир – мой! – ревел Буслаев, раскидывая ящеров.

Потрясенные невиданной мощью землян, ящеры остановились, попятились, расползлись, освобождая место для схватки сильнейших. Так давным-давно на Земле, перед выстроившимися к бою армиями, сражались богатыри-одиночки. И победа одного предрекала зачастую победу всего войска.

Это понял и командир ящеров. Он спрыгнул с возвышения и пошел навстречу землянину, угрожающе взметая хвостом. Отшвырнув бесполезный теперь лингвистический аппарат, он двигался мелкими шажками, пригнувшись, выставив коротенькие ручки с кривыми когтями, и в глазах его горела решимость биться до последнего. Буслаев удовлетворенно вздохнул и сунул бластер в кобуру.

– Не мешать! – коротко бросил он, и в мертвой тишине его голос прозвучал как выстрел.

Командир был достойным противником, Василий понял это сразу. Он шел непреклонно, целеустремленно. Шел, чтобы победить или умереть. И в этом была его ошибка: землянин схватился с врагом, только чтобы победить.

Ящер первым начал атаку. Его хвост изогнулся, как пружина, и метнулся вперед. Буслаев успел пригнуться, и шипы лишь разорвали на спине свитер. В тот же миг Василий прыгнул вперед, вкладывая в удар всю злость и всю массу стодвадцатикилограммового тела. Не многие выдержали бы такой удар… Ящер выдержал. Он покачнулся, но устоял. Нижняя челюсть его с хрустом переломилась, но желтые глаза горели по-прежнему, в них не появилось и намека на боль.

Противники стояли вплотную друг к другу – позиция, невыгодная для ящера: на близком расстоянии он не мог действовать хвостом. Он отступил на шаг, и в этот миг землянин, забыв, с кем имеет дело, двинул левой в солнечное сплетение. Рука скользнула по стальному панцирю – и вывихнутая кисть сразу налилась невыносимой болью. И тут же ударил хвост. Буслаев рухнул на пол, перевернулся несколько раз через голову, откатился к ногам друзей.