Роберт Темпл - Мистерия Сириуса

• Название: Мистерия Сириуса
• Автор: Роберт Темпл
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2005
• ISBN: 5–699–10060–1

Возможность палеоконтакта — древнего посещения Земли инопланетянами — была и остается темой десятков, если не сотен книг. Но монография Роберта Темпла «Мистерия Сириуса» выделяется на их фоне как самое глубокое исследование из всех, проведенных до настоящего времени. Темпл отталкивается от наиболее убедительного следа палеоконтакта — загадочных астрономических знаний африканского народа догонов и идет в глубь древних мифологий Египта, Шумера, Греции и даже Китая, находя и там отголоски знаний о звездной системе Сириуса и о жизни на других планетах Галактики.

Бесспорно, эти знания не могли быть получены древними самостоятельно. И Темпл приходит к логически обоснованному выводу: пять тысячелетий назад основы земной цивилизации были заложены разумными пришельцами с Сириуса. Возможно, их звездолет до сих пор наведывается в Солнечную систему.

---

Чтобы лучше понять, какая реальность стоит за историей аргонавтов, обратимся к прекрасной книге Роберта Грейвса «Греческие мифы». Это лучшее собрание сведений обо всем странном и удивительном, что замечали древние греки в окружавшем их мире. Читаем: «Ээя («стенающий») — типичный остров скорби, где живет богиня смерти. Легенда об аргонавтах помещает его у входа в Адриатическое море; вполне возможно, что это Луссин около Полы. Имя «Кирка» (Цирцея) значит «сокол»; в Колхиде у нее было кладбище, засаженное ивами, посвященными Гекате».[216] В «Аргонавтике», как мы помним, Медея советует Ясону принести жертву богине Гекате. Ниже мы увидим, что Геката — это, по сути дела, Сотис, богиня Сириуса. Пока же рассмотрим несколько детальнее приведенную цитату из Грейвса. Примечательно, что Цирцея, занимающая столь видное место в «Аргонавтике», носит имя сокола. Это заставляет вспомнить о соколе как воплощении бога Гора — очень популярном в Египте образе, символизировавшем воскрешение из мертвых. Ястреб или сокол Гора был патроном Мемфисского некрополя; очевидно, этого нельзя исключить и в отношении Египетского некрополя в Колхиде.

Греки совершенно естественным образом могли поместить сокола рядом с богиней Гекатой.[217] Особых оснований сохранять мужской род в имени какого-то там Гора, о котором они ничего не знали, у них не было. Кладбище Цирцеи в Колхиде — это, скорее всего, египетское кладбище, оставшееся от геродотовских «египетских колхов», которые поклонялись соколу Гора. Греки назвали его Киркой и сочли женщиной. Волшебное появление в «Аргонавтике» воинов, выросших из посеянных в землю зубов дракона, частично представляет собой, по всей видимости, отзвук египетских представлений о воскрешении мертвых. Воины, погребенные на «кладбище Цирцеи (Кирки)», должны были воскреснуть с помощью Гора, чьим символом был сокол, или — по-гречески — «кирка». (Возможно, что со временем раскопки в Колхиде позволят обнаружить этот некрополь.)

Цирцея жила на острове Ээя. Так же назывался и город в Колхиде, который посетил Ясон и родом из которого была Медея. В греческой мифологии Кирка — дочь Гелиоса и Персеиды и сестра колхидского царя Ээта. Медее она, таким образом, приходилась теткой. (Медея бежала из страны вместе с Ясоном.) Что же до «острова» Ээя, то я полагаю, что это был небольшой речной островок в устье Фасиса, возле города Ээи. Эпизод с Цирцеей в «Одиссее» — столь явная вставка из более древних мифов, что совершенно бессмысленно пытаться привязать его к каким-то конкретным географическим координатам. Остров Ээя с одинаковым успехом мог находиться в Атлантическом океане, Северном море, Балтийском море — да и в любом другом месте.

Отец Цирцеи — бог Солнца Гелиос — каждое утро выезжал из своего дворца, находившегося недалеко от Колхиды, где он проводил ночь и держал своих коней. Отец Гора — также бог Солнца, а сам Гор символизировал собой восходящее дневное светило. Греческое слово кирке означает «неизвестная птица». Если мы обратимся к словарю греческого языка Лидделла и Скотта, то узнаем, что киркос значит «разновидность ястреба или сокола», «разновидность волка», «круг» (циркус на латыни) или «кольцо», а также «неизвестный камень». Киркайя — это «неизвестное растение». Из всех перечисленных слов только слово кирке было собственным именем волшебницы Цирцеи, обозначая в своем более общем смысле «неизвестную птицу». Это можно понять как естественную реакцию греков на сокола Гора — символ, несколько туманный для них. Пытаясь уточнить его значение, греки говорят о киркос как о «разновидности ястреба или сокола», ибо по внешнему виду сокола Гора можно догадаться, какая примерно птица имеется в виду. Однако внутренний смысл символа остается для них не вполне ясным. То ли ястреб, то ли сокол, но кто именно — решить не удавалось, ибо это все-таки был египетский, а не греческий образ.

На текущем этапе анализа полезно обратиться за дальнейшими консультациями к специалистам. Просто цитировать словарь Лидделла и Скотта уже недостаточно. Обратимся к монографии Дарси Томпсона «Определитель греческих птиц».[218] В нем значение слова «киркос» объясняется следующим образом: «Поэтическое и мистическое название ястреба; священный ястреб Аполлона; в основном астрономическая, возможно солярная, эмблема. <…> У Гомера фигурирует как птица Аполлона…» («Одиссея», XV, 525) <…> Названию «киркос» не соответствует никакой конкретный вид ястреба; с этим согласны Скалигер и другие авторы. Ни краткое замечание о размерах этой птицы в поврежденном абзаце «Истории животных», ни упоминания о ее мистических свойствах и хищных наклонностях в работах Аристотеля, Элиана и Фила не дают оснований для предположения, что какой-то конкретный вид птиц назывался этим именем. Слово «киркос» употреблялось в поэтическом и мистическом контекстах… хотя лежащая в его основе символика для нас непонятна».

Интересные пояснения дает Томпсон к слову Хиеракс, которым обозначались все разновидности коршунов. По мнению Томпсона, в нем слышатся отзвуки имени бога Гора. Цитируя мнения Геродота и Элиана по вопросу о поклонении ястребу в Египте, он пишет: «В «Ригведе» солнце часто сравнивается с парящим в небе ястребом. <… > Если съесть сердце ястреба, то приобретешь способность предсказывать будущее (Порф. О возд., 14, II, 48).[219] В Египте изображение ястреба включено во многие иероглифы… символизируя собой Гора или богиню Хатхор (Хат-Хор)… О неприкосновенности ястребов в Египте и о связанной с ними солярной символике см. также…», — и далее следуют ссылки на Порфирия, Плутарха, Евсевия Кесарийского и Климента Александрийского. Тот, кто желает детально разобраться в этом вопросе, должен обратиться к работе Томпсона.

Киркос также значит «неизвестный камень». Здесь мы снова встречаемся с «каменным мотивом», знакомым нам по мифу о Девкалионе (греческом Ное). Камни, которые бросал Девкалион, превращались в людей — рождавшихся из земли точно так же, как должны были воскреснуть египетские воины, погребенные на колхидском кладбище.

Еще один аспект связи между Цирцеей и загадкой Сириуса заключается в том факте, что на острове Цирцеи встретил свою смерть охотник Орион.[220] Древние египтяне, как известно, видели в созвездии Ориона бога Осириса, мужа Исиды (последняя же отождествлялась с Сириусом). Как мне удалось установить, читая «Описание Эллады» знаменитого древнегреческого автора Павсания (эта книга поразительно богата интереснейшими сведениями об Элладе и ее народе), «каменный мотив» не чужд и сюжетам, в которых действуют минийцы. Минийским городом по традиции считался находившийся в Беотии Орхомен. Напомним, что минийцами — потомками Миния, царя Орхомена, — были аргонавты.

Сочинение Павсания опубликовано в прекрасном двухтомном переводе Питера Леви.[221] Книги снабжены подробными комментариями, принадлежащими перу этого ученого-иезуита, посетившего большинство мест, описанных Павсанием и рассказавшего о современном состоянии древних городов и памятников истории.

В томе IX, 34, 5 Павсаний пишет: «По ту сторону горы Лафистион находится Орхомен, своей славой равный любому из греческих городов». Леви в сноске указывает: «Что это за гора, неизвестно: вероятно, одна из возвышающихся над Гагиосом Георгиосом и современным Лафистионом. <…> [Орхомен расположен] у северо-западного берега древнего Копаидского озера».[222]

В Орхомене «находились могилы Миния и Гесиода» (38, 3). На близлежащей горе Лафистион было расположено святилище Зевса Лафистия с мраморным изваянием этого бога (34, 4). «Здесь Афамант собирался принести в жертву Фрикса и Геллу, но, говорят, Зевс послал детям златорунного барана, и на этом баране они бежали».

Обратим теперь внимание на слова Павсания о минийцах из Орхомена: «В Орхомене воздвигнут храм и Дионису, но самым древним храмом является храм Харит. Больше же всего орхоменяне почитают <простые> камни и говорят, что при Этеокле они упали с неба; а статуи, сделанные по всем правилам искусства, они воздвигли уже в мое время, эти статуи тоже из камня». Леви добавляет: «Развалины этих святилищ находятся на территории древнего монастыря (который тоже разрушен)». Я полагаю, что особое внимание, которое минийцы уделяли камням, связано все с тем же повторяющимся «каменным мотивом» в греческих мифах. Дополнительный пример такого рода можно найти и у Павсания: «Жители Орхомена хранят легенду об Актеоне. Некогда призрак с руками, полными камней, опустошал их страну. Обратившись к дельфийским прорицателям, они узнали, что Аполлон приказывает найти останки Актеона и предать их земле. Кроме того, жители Орхомена должны изготовить медное изображение призрака и приковать его железной цепью к скале. Я сам видел эту прикованную статую; а Актеону они ежегодно приносят жертву всесожжения как божественному герою». (Курсив мой — Р. Г.)