Александра Авророва - Спящая красавица

• Название: Спящая красавица
• Автор: Александра Авророва
• Жанр: Иронический детектив

---

К окончанию школы Тамара свободно владела двумя языками. Музыкальный слух, помогающий схватывать произношение, оказался удачным дополнением к работоспособности, блестящей памяти и заграничным поездкам. Ее пугали, что в университет на инъяз невозможно поступить без блата или взятки. Отец поднял все свои связи — весьма в этом направлении слабые, но, как выяснилось, достаточные, чтобы крайне способную девочку не завалили. Вторым языком на факультете оказался немецкий. Таким образом, к двадцати двум годам Тамара уже знала немецкий, английский и французский. Училась она с упоением, а по окончании устроилась на полставки переводчиком. Отец не хотел, чтобы бедная девочка вкалывала по восемь часов в день.

Он умер, когда Тамаре исполнилось двадцать пять. Ему в то время было шестьдесят семь. Скоротечный рак свел его в могилу за один месяц. Надежде Дмитриевне было сорок девять, но выглядела она куда моложе своих лет. Миниатюрная блондинка с немного увядшей, но по-прежнему нежной кожей и ярко-голубыми сияющими глазами. Ее инсульт грянул громом среди ясного неба. Тамара, еще не придя в себя после смерти отца, самоотверженно выхаживала мать и вроде бы справилась. Обошлось фактически без последствий… так утверждали врачи. Но характер мамы изменился. Легкомыслие осталось, легкость исчезла. Надежда Дмитриевна привыкла, что все ее капризы выполняются, а дочь оказалась не в силах обеспечивать ту жизнь, к которой приучил муж. Прежде всего, не хватало денег. Вроде всегда их было достаточно, но накоплений почему-то не осталось. То немногое, что лежало на книжке, ушло на папины похороны и маминых врачей. Мамину пенсию за папу вообще не стоило принимать в расчет, а Тамарина зарплата (Тамара, разумеется, перешла на полную ставку) расходилась слишком быстро, даже если пытаться не давать ее в руки маме. А если дать маме, то и вовсе моментально. «Тамарочка, я купила клубнику и торт. Дай еще денег, я все истратила. Как нет? А что у тебя в кошельке? Тебе ведь ничего не нужно, ты ходишь на работу да с работы, а я веду хозяйство, мне требуются деньги. Что значит — веду хозяйство неправильно? Никогда, никогда при жизни бедного Тиграна ты не позволила бы себе так со мною обращаться! Я ведь хотела тебя порадовать… вкусненького купила… так ждала, когда ты придешь с работы, думала, ты меня похвалишь… а ты стала злая, вечно ворчишь. — По лицу уже текут слезы, и, наконец, завершающий аккорд: — Вот и останешься навсегда старой девой при таком скверном характере, бедняжка». Тамара, редко плакавшая сама, придавала огромное значение чужим слезам, они казались ей отражением непереносимой душевной боли. Она искренне извинялась за резкость и вытаскивала последнее из кошелька. На лице мамы расцветала счастливая, почти детская улыбка.

Однако для окружающих Тамара оставалась той же спокойной, уверенной, красивой женщиной, которая сочувственно умеет слушать и мало говорит. Тамара не привыкла взваливать на посторонних свои проблемы, да и вообще пускать кого-то в свой внутренний мир. Полная откровенность теперь, после смерти папы, осталась лишь с Люськой. Люська была университетской сокурсницей, дружба с которой подтверждала расхожее мнение, что противоположности сходятся. Невысокая, бойкая, веселая шатенка в отличие от Тамары пользовалась большим успехом у мужчин и по окончании университета молниеносно вышла замуж. Коля был симпатичным, работал программистом в шведской фирме и имел неплохую зарплату. Разумеется, Люська любила его не за это, но нищий урод ее бы вряд ли заинтересовал. Она была существом практичным.

К двадцати пяти, когда на Тамару обрушились несчастья, Люськиному сыну исполнилось два года. Люська энергично вертелась между детской и кухней, но на Тамару находила время всегда.

— Ты не должна сидеть дома, потакая чужим капризам — возмущенно выговаривала она. — Так ты совсем закиснешь. Ты должна капризничать сама, понимаешь?

— Перед мамой? — грустно улыбалась Тамара.

Люська, хорошо знавшая Надежду Дмитриевну, вздыхала, но тут же находила выход:

— Тебе надо уволиться к черту с этой скучной работы и найти более живую. Гидом для интуристов, например, или синхронным переводчиком. При твоей внешности это даст шанс поймать богатого мужика, вот с ним и будешь капризничать. И не делай при мужиках серьезной мины, а то так и останешься старой девой.

Тамара лишь пожимала плечами. Почему это настолько всех волнует? Разве подобные вещи — не личное дело каждого?

— Потому что добро не должно пропадать зря, — парировала Люська. — Да, и главное! Я понимаю, твой папа был верующий, да и вообще святой человек, но ты не должна переносить свои убеждения на обыденную жизнь. Все мы сейчас крещеные, но это не мешает нам жить по-современному.

— Ты не понимаешь, Люська, — пыталась объяснить Тамара. — Я же не могу быть верующей в церкви и атеисткой дома. И я… я не могу сделать то, что огорчило бы папу. Мне иногда кажется, его душа поддерживает меня, наставляет. Иначе я бы, наверное, не выдержала его смерти и маминой болезни.

— Ты и так не выдержишь — напрочь подорвешь здоровье, — сурово сообщала Люська. — И попадешь в рай куда быстрее, чем следует.

Именно она силой вытащила Тамару на ту самую вечеринку. После маминого инсульта прошло два года, и Тамара уже не боялась иногда вернуться домой попозже. Разумеется, будут слезы, но иногда так хочется забыть обо всем и просто поболтать с бывшими однокурсниками.

Леонида Тамара сперва умудрилась не заметить. Очень худой мужчина лет тридцати с небольшим, неожиданно появившийся в самый разгар веселья, оказался братом девчонки из параллельной группы, на квартире которой происходила встреча. Лена была замужем уже в третий раз, но среди своих снова называлась девчонкой.

— Ленька, не убегай! — радостно завопила она, вцепившись брату в рукав. — Ты должен нас заснять, обязательно! Он у нас гений, его снимки дорогущие, но нас он сфотографирует бесплатно. Не станешь же ты драть деньги с родной сестры, а, кровопийца?

— Я не снимаю пьяных компаний, — с усмешкой парировал Леонид. — Разве что сам напьюсь.

Намек был понят, водка налита. Тамара в это время выслушивала жалобы одного из однокурсников на тяжелую жизнь. Вкалываешь, как вол, а вместо новой машины вынужден покупать подержанную иномарку — ну, не обидно ли? Тамара кивала, думая о своем, пока какой-то незнакомец не заставил ее очнуться.

— Что за идиот научил тебя так одеваться? — возмущенно спросил он.

— Я одета, как все, — с удивлением ответила Тамара. Она была в джинсах, футболке и кроссовках, волосы забраны в хвост.

— Вот именно, — подтвердил невежливый тип. — Ну-ка идем.

Он схватил Тамару за руку и поволок в соседнюю комнату. Там стал рыться в шкафу, швыряя Ленины платья прямо на пол.

— Вы ей все помнете, — не выдержала Тамара.

— Имею право. Я ее брат. Леонид. А ты?

— Тамара.

— Вот что, снимай свою гадость и надевай вот это. Конечно, не лучший вариант, но на один раз сойдет.

Он произнес это так требовательно, что Тамара машинально стала стягивать футболку и лишь тогда спохватилась.

— Вы сумасшедший? — поинтересовалась она.

— Частично. Так что возражать не советую. Я отворачиваюсь ровно на пять минут. Не успеешь переодеться — пеняй на себя.

Тамарой никто и никогда так не командовал. Кроме того, она не имела привычки спорить. Кроме того… черт возьми, ей просто было интересно! Она надела Ленкино платье.

— И туфли, — настаивал Леонид. — Это ж надо, кроссовки напялила!

— Я высокая, — объяснила Тамара. — Мне не стоит носить каблуки.

— Наоборот, ты обязана ходить только на каблуках, это твой долг перед человечеством. Вот сейчас сделаю тебе прическу, и станешь еще выше.

Он принялся с удивительной ловкостью орудовать Тамариными волосами, пока не создал из них нечто вроде короны.

— Вот теперь ты такая, какой должна быть, — с глубоким удовлетворением констатировал Леонид, осматривая плоды своих трудов. — А то прикидывалась какой-то хиппозой, просто сердце болело. Вот зеркало. Видишь?

Тамара осторожно глянула в зеркало. Там отражалась королева, безмятежная, неприступная и величественная. Разве это хорошо? Надо быть, как все. Она так старалась выглядеть посовременнее….

— Индивидуальность надо подчеркивать, а не прятать, — улыбнулся Леонид, и в лице его появилось что-то по-детски радостное. — Тем более, подобную индивидуальность. Тамара, я никогда не видел такой красивой женщины, как ты. Честное пионерское!

Он прикоснулся к обнаженному Тамариному локтю. Она поспешно произнесла:

— Сейчас посмотрим, узнают ли меня наши. — И открыла дверь в соседнюю комнату.

Вот так она познакомилась с Леонидом.

Глава 3

Леонид Неволин был фотохудожником, что называется, широко известным в узких кругах. Его работы получали премии, его выставки анонсировались в газетах. Тем не менее обычный интеллигентный петербуржец в ответ на сочетание Леонид Неволин лишь пожал бы плечами — «в первый раз слышу».