Александра Авророва - Спящая красавица

• Название: Спящая красавица
• Автор: Александра Авророва
• Жанр: Иронический детектив

---

Леонид выполнил обещание. Он провожал Тамару с работы домой, рассказывая о себе и расспрашивая о ней, она скупо отвечала. Эти минуты наполняли ее душу радостью, соединенной с сознанием греха. Стоило расстаться с Леонидом, и сознание греха начинало преобладать.

— Ты дура, — заявила через неделю Люська. — Зачем ты это делаешь?

— Ты сама утверждала, что давно пора, — парировала Тамара.

— Я имела в виду совсем другое. Ты должна спать с мужиком, но не страдать из-за него, а ты делаешь прямо противоположное. Леонид для тебя сейчас — идеальный любовник, но учти, муж из него никакой. То, что ты называешь романтизмом, я назову проще — без царя в голове. Он живет минутой. Захотел что-то — все отдам, лишь бы заполучить, а там хоть потоп. Ты представляешь, сколько стоит хороший монитор? Пятьсот баксов, не меньше. Я понимаю, чтобы добиться своего, можно разбить чашку, тарелку… сама так делаю, если нужно. Но швырять на ветер такие деньги — это уже настоящая истерия. Поэтому сколько этот парень ни получит, через неделю в кармане пусто. Ленка мне все про него рассказала, я ее выспросила во всех подробностях. Тип еще тот, но сексуальность — ого-го. С твоей флегмой первый партнер требуется именно такой. И плюнь на свои религиозные штучки, двадцать первый век на дворе. Вот я, например, спала с Колей до свадьбы… и не только с ним. Что, по-твоему, мне место в аду?

— Наверное, каждый человек сам чувствует, что для него греховно, а что нет, — задумчиво ответила Тамара. — Я люблю Леонида… очень люблю… но иногда мне кажется, он искушение, посланное мне дьяволом. Я понимаю, почему он не верит в Бога… в нем есть что-то, глубоко чуждое вере, противостоящее ей. В тебе этого нет и в твоем Коле тоже. Вы не совершите смертного греха, а он может. И величайший подвиг тоже. Все, что захочет. Потакание своим желаниям, которое он называет свободой, для него главное. Он не хочет подчиняться никому, даже Богу. Много гордыни и совсем нет смирения и терпения.

— Я и говорю, замуж за него нельзя, — соглашалась практичная Люська. — Мужика в тридцать пять поздно перевоспитывать.

Где-то через месяц после знакомства Тамара увидела во второй раз, как Леонид сперва краснеет, а затем покрывается смертельной бледностью. Это произошло вроде бы без причины. Он, как обычно, провожал Тамару домой.

— Что случилось? — в испуге спросила она, вглядываясь во внезапно изменившееся дорогое лицо.

— Ты просто меня не любишь и не полюбишь никогда, — почти неслышно произнес он. — Мне казалось, любишь, а на самом деле нет. Прости. У меня нет больше сил.

Леонид судорожно оглянулся, словно ища, что швырнуть или разбить, дабы найти выход чувствам. Ничего подходящего не подвернулось, тогда он сунул руку в карман, вытащив оттуда пакетик лезвий. Раскрыл одно, положил на ладонь и сжал. Полилась кровь.

— Нет! — закричала Тамара. — Я люблю тебя. Не надо!

Леонид выскочил на дорогу, останавливая машину.

— Идиот! — возмутился резко затормозивший водитель, но, увидев достоинство купюры, смолк. К дому Леонида примчались за десять минут. Все это время Леонид крепко прижимал Тамару к себе, словно боясь, что она убежит.

Вот так Тамара впервые свернула на путь, которым дальше ей предстояло двигаться неуклонно. Она уступила. А, поступившись главным, ей казалось нелепым бороться за мелочи.

Впрочем, один вопрос остался камнем преткновения надолго. Это мама. В тот памятный вечер лишь благодаря счастливой звезде Леонида Тамарин сотовый зазвонил, когда основные события были уже позади.

— Мама! — помертвев, сообразила Тамара. — Она там сходит с ума!

Леонид потрясенно наблюдал, как его медлительная, царственная любовница вихрем мчится к своей сумке, выхватывая телефон.

— Прости, мамочка, я задержалась. Буду очень скоро… полчаса, не больше. Все в порядке, не переживай, пожалуйста.

— Ты никуда не поедешь, — возразил Леонид, но Тамара уже прекратила разговор и поспешно натягивала одежду.

— Твой дом теперь здесь, Тамара, — продолжил он, взяв Тамару за руки. — Ты моя жена. Позвони по телефону и предупреди мать, что ночевать не придешь.

— Я не могу так сразу, да еще по телефону. Мама больна, у нее будет криз.

— Твоя мать — молодая, крепкая женщина, — раздраженно парировал Леонид. — Я понимаю ее желание сделать все, чтобы ты вечно была при ней, потакая ее капризам. Но этот номер не прошел. Теперь у тебя есть я.

— Ты неправ, Леонид, — горячо воскликнула Тамара. — Мама по-настоящему больна. И вообще, она моя мама… я не могу поступить с нею не по-человечески.

Леонид неохотно встал.

— Ладно, все равно рано или поздно нужно съездить туда за твоими вещами. Я еду с тобой. На шмотках не зацикливайся, все равно они у тебя никуда не годные. Возьмешь самое необходимое, остальное купим.

— Лучше я поеду одна и подготовлю маму постепенно.

— Одна ты не вернешься назад. Не спорь, я решил.

Тамара и не спорила — не умела. Она лишь с ужасом ждала, что произойдет. Но, возможно, ничего особенного? Мама так переживала, что ее дочь старая дева, теперь она должна быть рада! Лишь бы Леонид не испортил все своею импульсивностью.

— Мамочка, — поспешно начала Тамара, — у меня очень хорошие новости. Мы с Леонидом любим друг друга. Это брат Лены Неволиной, помнишь, с моего курса?

Надежда Дмитриевна схватилась за сердце и тихо, жалобно заплакала. У Тамары перехватило дыхание.

— Мамочка, ну, что ты!

— Скажи прямо, — всхлипывала та, — что ты ищешь повода меня бросить. Я давно видела, что это так. Кому нужна старая, больная, беспомощная женщина? Но я не возражаю, все правильно. Ты молодая, я тебе обуза. Чем скорее я умру, тем для тебя лучше. Я чувствую, мне осталось недолго. Я так надеялась умереть у тебя на руках, но ничего страшного, умру одна. Как хорошо, что бедный Тигран никогда не узнает этого, он бы не пережил!

— В отличие от вас, он был бы счастлив счастью дочери, — холодно ответил Леонид. — А вы вовсе не выглядите беспомощной. Напротив.

Тамара с изумлением обнаружила, что слезы Надежды Дмитриевны моментально высохли, а ведь муж и дочь не могли их осушить самыми нежными уговорами. Зато произошло худшее. Мама, капризная, хрупкая мама начала кричать.

— Вы авантюрист, вы мерзавец! Я вижу вас насквозь! Вы заманиваете мою дочь, чтобы потом бросить ее, опозоренную и обесчещенную!

— Не несите чушь! — заорал в ответ Леонид. — Сейчас не девятнадцатый век! Ваша дочь не видит из-за вас белого света, а со мной она будет счастлива! Вы вцепились в нее, как вампир, и не даете ей жить!

— А вы тащите ее за собой в ад! — не растерялась Надежда Дмитриевна. — На вашем лице написано — развратник и извращенец!

У Тамары застучало в висках. Для нее, как и ее отец, никогда не повышавшей голоса, крик означал запредельную внутреннюю боль. И вот теперь два любимых ею человека самозабвенно вопили друг на друга… и, будь у Тамары другой характер, она бы заметила, что самозабвение это граничит с упоением, даже с наслаждением. Но у нее не укладывалось в голове, что подобные сцены могут быть кому-то приятны, для нее это была страшная, безумная фантасмагория. А ведь день и так выдался нелегким. Кричали все громче, грубее, каждое слово все сильнее отдавалось в мозгу. Тамара почувствовала, что не в силах больше этого переносить, и впервые в жизни потеряла сознание.

Очнулась она от нежного поцелуя в губы. Еще не осознав себя, она потянулась и прильнула к Леониду.

— Вот так, — удовлетворенно произнес тот, — она едет ко мне, Надежда Дмитриевна, а вас будет часто навещать.

— Каждый день, — уточнила Надежда Дмитриевна.

— Каждый день, — со вздохом согласился Леонид.

Тамаре казалось, что после недавней ссоры их примирение невозможно… не то что примирение, а хотя бы какое-то общение. Все порушено, разорвано, а истерзанные нервы маме и любимому будет не восстановить много недель. Однако нет — оба были спокойны и явно сумели выработать некий компромисс. Тамара была счастлива, что это случилось, хотя сама чувствовала себя обессиленной.

Медовый месяц Тамара провела неординарно. После работы она мчалась к маме, завозила продукты и готовила обед. Надежда Дмитриевна уверяла, что для себя одной не в силах ничего делать и лишь желание побаловать дочку заставляло ее раньше, преодолевая недомогание, заниматься хозяйством. Теперь она лучше обойдется в день парой бутербродов или вовсе поголодает… много ли нужно больному человеку? Тамара, и без того считающая себя виноватой, старалась хотя бы накормить маму полноценной пищей. Затем она ехала к Леониду и готовила там. Несмотря на крайнюю худобу, Леонид любил поесть, и после нескольких лет холостятского житья Тамарины блюда приводили его в восторг. Часов в девять вечера обязательно отправлялись в гости. Леонид был человеком общительным и не представлял себе жизни без постоянных тусовок. Тамара, напротив, предпочитала одиночество, но муж (о регистрации речь не шла, однако Леонид упорно называл себя мужем) не хотел с нею расставаться. Тамара не стеснялась незнакомых компаний, но по-настоящему влиться в них не могла. Если с ней заводили беседу, умела ее поддержать, только охотнее молчала, думая о своем. Возвращались за полночь, и наступала пора секса. Леонид оказался удивительно нежным, заботливым и в то же время страстным любовником. Каждый изгиб Тамариного тела был для него неотразимо притягательным, а из самых простых вещей он умел извлекать наслаждение. Раньше трех или четырех он не успокаивался, а на пять тридцать у Тамары стоял будильник. Позже не получалось — Тамара органически не умела торопиться и в то же время приходила в ужас от одной мысли об опоздании(в отличие от Леонида, который вечно спешил, но никуда не приходил вовремя).