Александр Трушнович - Воспоминания корниловца (1914-1934)

• Название: Воспоминания корниловца (1914-1934)
• Автор: Александр Трушнович
• Издательство: Посев
• Жанр: О войне
• Год: 2004
• ISBN: 5-85824-153-0

Автор книги — словенец, перешедший в 1915 г. из австро-венгерской армии на русскую сторону. Вначале он стал офицером Сербской добровольческой дивизии, затем сражался с большевиками в рядах Корниловского полка. Он излагает цели Белого движения и причины его поражения. Спасенный от расстрела сербами, воевавшими на стороне красных, он остался в СССР, где, работая врачом, был свидетелем того, как советская власть разоряла Россию, уничтожала ее культуру, Церковь, крестьянство. В 1934–1935 гг., уже в Югославии, он пишет воспоминания, впервые полностью публикуемые в этой книге.

---

Как будто на самом деле выезжаем. Русской земли осталось еще пять километров. Сидим, молчим. А о чем говорить? Небо серое, на полях пятна мокрого снега, моросит дождик, сосновая рощица, потом пустое поле — последние полоски русской земли.

Почти двадцать долгих страшных лет остаются позади. Кровь, страдания, любовь и надежда остаются на этой прекрасной многострадальной земле. Эта страна, мечта моей юности, стала моей второй родиной. Полюбив ее, я в нее поверил и никогда, ни на одно мгновение в ней не сомневался.

Любляна, 1934–1935

Примечания

9 К стр. 321. Утверждение, что у нас в Москве не было ни родственников, ни знакомых, сделано из осторожности. Мы жили с Николаем Николаевичем и Олимпиадой Георгиевной Поляковыми в их маленькой комнате в коммунальной квартире на Большой Серпуховской улице. Подружились с ними в 1927 году в станице Приморско-Ахтарской, где Поляков, крупный специалист по русской истории, преподавал в одном из станичных учебных заведений. В Москве он работал бухгалтером в Оленеводтресте. Отец перед отъездом назвал ему нашу подлинную фамилию. После нашего отъезда они спешно переехали под Ленинград, а во время войны — в Германию, где стали членами НТС. После 1945 года советское правительство настоятельно требовало у западных союзников выдачи Поляковых. Им пришлось сменить имя, отчество и фамилию. В Германии они жили как Осиповы, участвуя в антикоммунистической работе. Л.Т. Осипова — автор книги “Записки коллаборантки”. (Замечание Я. А. Трушновича.)

Примечания

1

Политика австрийского правительства и германского канцлера Бисмарка по отношению к славянам вызывала негодование русской общественности. В 1867 г. в брошюре “Братьям-славянам” было опубликовано стихотворение Ф.И. Тютчева “Славянам” (первоначальное название “Австрийским славянам”), в котором поэт выступает как защитник интересов братьев-славян. Стихотворение было прочитано 21 мая 1867 г. на банкете, данном московской общественностью в честь прибывших на Этнографическую выставку славянских гостей. Они кричат, они грозятся: “Вот к стенке мы славян прижмем!” Ну, как бы им не оборваться В задорном натиске своем!.. Эпиграф к этому стихотворению “Славян должно прижать к стене!” взят из выступления австрийского министра иностранных дел фон Бейста, проводившего политику подавления славянских народностей в Австро-Венгрии.

2

Сибирские стрелки пели “С нами Бог, разумейте языци и покоряйтесь, яко с нами Бог!” — возглас из Великого повечерия, на основе глав 8 и 9 книги пророка Исайи.

3

Лазарет Красного Креста в Екатеринославе (Днепропетровск) был построен и содержался немцами-меннонитами, по религиозному убеждению отказывавшимися брать в руки оружие. На родине их за это преследовали, они бежали в другие страны. Екатерина II обещала не брать их в армию, если они будут приносить пользу там, где не требуется оружие. Краснокрестовские сестры, в том числе будущая жена автора, Зинаида Никаноровна Казакевич и ее сестра Елизавета, проходили у них трехлетнее обучение.

4

В апреле 1979 года в редакцию “Посева” пришло письмо, подписанное инициалами “В.П.”: “Было это после взятия Курска (сентябрь 1919 г.). Я временно командовал незадолго до того сформированной 2-й запасной Марковской батареей и был прикомандирован к 1-му батальону 2-го Корниловского полка. (…) Командиром батальона был капитан Франц. Он был маленького роста, почти тщедушный. Правую руку носил на перевязи, был также ранен и в левую руку, ходить он мог только опираясь на палку. (…) Говорил капитан Франц очень кратко, может быть, потому, что не совсем свободно владел русским языком, но всегда мысли и приказания выражал очень точно. Бросалось в глаза, с каким уважением относились к нему офицеры его батальона. Солдаты же были готовы идти за ним куда угодно — одного знака рукой было достаточно. (…) Выведя роту, он положил ее, но сам остался стоять, хотя пули и посвистывали. Увидя, что чужая цепь не двигается, капитан Франц поднял свою и быстро повел вперед, после чего красные начали уходить, а капитан Франц, сам не зная, что такое страх, со смехом сказал: “Самое главное — напугать”. (…) Очень бережа солдат, он часто клал цепи, но сам всегда оставался стоять. Более того, он часто проходил один вперед, чтобы не отстать от солдат, так как из-за ранения ноги ходить быстро не мог. (…) Дойдя до штыковой схватки, вешал палку на подвязанную руку и брал левой рукой револьвер. (…) Смелость капитана Франца была так проста и так естественна, что проявление ее не отличалось от самых обыкновенных его поступков. (…) Так сохранилось воспоминание об Игнатии Франце, хорвате, пришедшем на помощь России, офицере Корниловского полка, с которым он сроднился так, что составлял с ним одно неделимое целое”. К сожалению, фамилию автора письма редакции установить не удалось.

5

В Русской армии были сформированы добровольные женские батальоны. “Наконец и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним свистели пули. В темноте, на том берегу, у моста движение. "Девочки! Тащите сюда пулемет!" — слышен женский голос. Проходившая рота засмеялась, но коротким смехом, будто поняв особенность и серьезность услышанного приказа. У моста становилась на позицию, чтобы прикрыть отход армии, маленькая женская боевая часть — всего 15–20 человек с пулеметом. Ее состав — ударницы женских батальонов, иные в чине прапорщика, иные с Георгиевскими крестами”. (“Марковцы в боях и походах за Россию”. Часть 1)

6

На мотив марша сибирских стрелков: “Из тайги, тайги дремучей, от Амура, от реки, молчаливой грозной тучей шли на бой сибиряки”. При советской власти на тот же мотив исполнялась песня “По долинам и по взгорьям”.

7

“Я услышал музыку. Было как будто недалеко, но ничего не было видно за скатом. Наконец на скате появилась цепь корниловцев. (…) Впервые я видел этот знаменитый полк в бою. Полк разворачивался к атаке, не изменяя шага и отбивая ногу как на параде, ни криков, ни беготни, ни одной заминки. Я смотрел на полк, разинув рот, до того удивительно, картинно, захватывающе и даже страшно было это зрелище. Большевики встретили полк ураганным огнем, а корниловцы и не дрогнули: как шли, так и идут, даже шагу не прибавили, и казалось, что они чрезвычайно быстро приближались к окопам большевиков. Вдруг пальба большевиков прекратилась. Густыми цепями они поднялись и побежали изо всех сил к станице. В ту же минуту грянуло корниловское “Ура!”. (“Марковцы в боях и походах за Россию”. Часть 1)