Григорий Глазов - Без названия

• Название: Без названия
• Автор: Григорий Глазов
• Жанр: Детектив

---

- Что бы вы могли сказать о нем?

- Прекрасный человек. Настоящий специалист, таких знатоков своего дела немного.

- По роду службы вы часто бывали в отделе фондов, которым он руководил?

- По мере надобности.

- Беспрепятственно с его стороны?

- Какие же могут быть препятствия, если этого требует работа?

- А каковы у него были взаимоотношения с другими сотрудниками?

- Вы полагаете, что я исключение?

- Не полагаю, а предполагаю.

- На каком же основании?

- Ваши отношения с ним ограничивались лишь совместной работой в одном учреждении? Простите, если вопрос покажется вам бестактным, но все, чем я занимаюсь, - это только, кто и за что убил Гилевского, ни больше, ни меньше.

- Можно сказать, ограничивались, хотя досужих вымыслов хватало.

- Вы замужем, Людмила Леонидовна?

- Нет. Но этого хватало для сплетен.

- Возможно, не только этого.

- Что вы имеете в виду? - Долматова осанисто выпрямила спину и шею.

- К этому мы еще вернемся, - сказала Кира. - У него были враги?

- Естественно, как и у всякого человека, который не терпит бездельников и бездарей.

- Кто же конкретно, и на какой почве он враждовал?

- В каждом случае кто-нибудь конкретно. Все-таки он проработал в музее свыше сорока лет, а за это время всякие стычки бывали.

- И все-таки, может был кто-то, с кем у Гилевского была постоянная вражда?

- Нет. Он был незлопамятен.

- Может не он, а кто-то был злопамятен?

- Обычно это не афишируют.

- Ну хорошо, - Кира поняла, что Долматова почему-то хочет обойтись без фамилий. - Вы бывали у него дома?

- Редко. Что вы имеете в виду?

- Разве характер ваших добрых отношений исключал ваши визиты к нему и его - к вам?

- Давайте без обиняков, - резко сказала Долматова.

- Если вам угодно. Вы знаете, что есть завещание, по нему все завещано вам?

- Нет, не знала, - смуглое лицо Долматовой пошло красными пятнами, лоб завлажнел, она наклонилась, чтоб взять из сумки платок.

"Тут ты по-моему лжешь, - подумала Кира. - Ты не родственница ему, подобные завещания оставляют не случайно. Старик, наверное, был влюблен. И ты разогревала его своим пышным телом. Тут платонической любви было недостаточно".

- Вот я и объявила вам: вы наследница всего его имущества. Даже приватизированной квартиры. А у вас большая квартира?

- Однокомнатная.

- Людмила Леонидовна, как женщина женщине, скажите вы были близки с Гилевским? - Кира не хотела упустить момент ее растерянности.

- Да. Вас это удивляет? Разница в возрасте: мне тридцать девять, ему шестьдесят девять.

- Нет, почему же, такое случается. Обаяние, опыт, интеллект Гилевского - сильное оружие. Он был обаятельный человек?

- Для меня да.

- Так вы знали о завещании?

- Знала.

- Как он объявил вам об этом?

- Просто. Сказал: "Я завещаю все тебе".

- А вы?

- Сперва растерялась.

- Вы кого-нибудь подозреваете в его убийстве?

- Нет, - она отвела взгляд, и Кира интуитивно почувствовала, что и это ложь, но не могла понять - зачем она лжет, что-то в этом было противоестественное, скрытое, тайное. Если убит любимый человек, нормально было бы назвать того, кого подозреваешь.

- Давайте договоримся так. Делом этим занимаюсь не только я, но и люди поопытней моего. Докопаемся, уверяю вас. Поэтому вы на досуге подумайте о том, что вы мне по каким-то причинам не сказали, утаили, чтоб потом вы не чувствовали себя неловко и, скажем, неблагодарно по отношению к убитому. Вы поняли меня, Людмила Леонидовна?

- Надеюсь, поняла. Я могу идти?

- Разумеется.

- До свидания.

- Всего доброго...

Всех пятерых Кира вызвала на один день на разное время, чтоб они не встретились друг с другом в прокуратуре.

Следующим был художник-реставратор Давид Манукян - невысокий плотный чернявый человек, в джинсах и в хорошей джинсовой рубашке с закатанными рукавами, из которых высовывались волосатые руки с сильными кистями...

- Давид Ованесович, в связи с убийством Гилевского у меня к вам несколько вопросов.

- Задавайте, - он пожал плечами.

- Вы знали Гилевского?

- Знал визуально, но знаком не был.

- Вы коллекционер?

- В первую очередь я художник-реставратор.

- Картин, икон?

- Нет, витражей. Я не только реставрирую, но и делаю витражи.

- Неужели на это есть спрос?

- Представьте себе. Ремонтируются старые церкви и костелы, в которых семьдесят лет были склады. Многие прекрасные витражи искалечены, строятся новые церкви. Так что нужда во мне есть, - он улыбнулся.

- А что вы коллекционируете?

- Офорты. На библейскую тему.

- В отделе, где работал Гилевский, было что-нибудь, что могло бы интересовать таких собирателей старины, как вы?

- Естественно. Там богатые фонды, многое в запасниках, никогда не выставлялось. Но доступа туда не было.

- Почему?

- Гилевский, как я наслышан, был цербер.

- А где вы были?.. - она назвала день и приблизительное время убийства Гилевского.

- Я вас понял, - снова улыбнулся он, на какое-то мгновение задумался, затем сказал: - У меня небольшая мастерская, четыре помощника. В этот день и в это время у меня как раз был священник, отец Даниил из церкви в Васильковичах. Церковь новая, только построили. Нужны витражи. Он приехал заказывать, поговорить о цене. Все это вы легко проверите.

- У вас нет каких-нибудь личных соображений о мотивах убийства, может, они сложились из ваших разговоров с другими собирателями старины?

- Знаете, я от музея очень далек. Услышал, что убили старика, посожалел, разумеется, и забыл. Есть свои заботы и своя работа. Так и другие реагировали, кто не был с ним знаком, а лишь понаслышке.

- Собирательство тоже подвержено моде. Что сейчас особенно в моде?

- Мода бывает у дилетантов. Профессионалы не изменяют своим привязанностям.

- Вы хотите сказать, что искать нам надо среди дилетантов?

- Искать надо всюду, - нахмурился он. - На все есть нынче цена, кроме человеческой жизни. Вы бывали в Ереване, в Матенодаране?

- Нет, только слышала.

- Там бы вы поняли, почему уходя оттуда, люди думают не о том, как бы заиметь что-нибудь из увиденного, а о том, что можно принести туда из дому, что достойно быть сохраненным на века, - он посмотрел на нее почти черными умными глазами и вдруг сказал: - Нет, я не убивал Гилевского.

- Я вас не подозреваю, - сказала Кира.

- Напрасно. Сегодня надо подозревать всех и всякого, время такое, дикое. Приходите посмотреть мои витражи и коллекцию офортов, я храню ее открыто в мастерской.

- Чтобы понять, почему вы не могли убить? - улыбнулась Кира.

- И для этого тоже...

"Каждый будет приводить доводы, почему не смог бы убить. Но кто-то же убил, - с грустью подумала Кира, когда Манукян ушел. - А не вожусь ли я с ними зря. Может убийца из другого мира?"

Она понимала, что ей предстоит всем им задавать почти одни и те же вопросы. Опыт сотен следователей на протяжении десятилетий выработал много стереотипов, без которых было не обойтись. Кто-то когда-нибудь и после нее, Киры Паскаловой, будет задавать те же вопросы, но в других обстоятельствах, однако следуя стереотипам взаимоотношений и поведению допрашивающего и допрашиваемого...

На предложение "садитесь", Жадан сострил:

- Уже? Но мне еще не ясно, за что, - невысокий, худощавый, юркий, он хохотнул, отодвинул от стола стул, уселся, откинулся на спинку, скрестил руки на груди. Из-под натянувшегося рукава проглянула татуировка: сфинкс. Он поймал взгляд Киры и сказал: - Грехи отрочества, но исполнено неплохо, - чуть повыше приподнял рукав, демонстрируя татуировку. - Не правда ли?

Кире он не понравился: то ли бравада, то ли хамоватый, не понимает, куда и зачем пришел.

- Это меня мало занимает, - резко сказала она. - Коснемся другой темы.

- Убийства Гилевского?

- Вы догадливы, Святослав Юрьевич.

- Получив ваше приглашение, я не долго ломал голову, чтобы это значило. Итак, "их бин ганц ор", т.е. "я весь внимание".

- Это хорошо, - ухмыльнулась Кира. - Как давно вы знали Гилевского?

- Лет восемнадцать, с момента моего прихода в музей.

- Гилевский и тогда уже был в зените славы?

- Еще как! Я поклонялся его тени. Непререкаемый авторитет! Надо заметить - справедливо. Поколение таких, как он, уже почти вымерло: интеллигентны, образованны!

- Что из себя представляет музей?

- Богатейший. И наука там на уровне. А фонды! Когда-то это были спецфонды. За ними приглядывало КГБ. Входить туда простым смертным ни-ни! Потом исчезло КГБ. Фонды вроде открыли. Но в жизни, как известно, круговорот не только воды в природе. Место КГБ занял Гилевский, не по должности, по призванию. К середине восьмидесятых музей стал неуправляем, было принято решение разделить его: на музей этнографии и художественного промысла и Фонд имени Драгоманова. Он по сути тоже музей, но со своей картинной галереей, со своими фондами и отделом рукописей, с библиотекой редкой книги.