Александр Афанасьев - Боги – суть предки наши

• Название: Боги – суть предки наши
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-386-00999-1

Издревле наши славянские предки выстраивали свою жизнь в неразрывной связи с окружающей средой — могучей и таинственной, щедрой и обильной. Отголоски тех незапамятных времен дошли до нас в виде различных сказаний, лингвистических оборотов речи и слов, которые мы используем в повседневной жизни. В этой книге вы узнаете о корнях происхождения народных праздников, а также о древнеславянском взгляде на происхождение мира и человека.

---

Отдельные дни или числа месяцев получили у поселян свои особенные прозвания, сообразно с соответствующими им признаками обновляющейся или замирающей природы и с приуроченными к ним крестьянскими работами: января 16-го — Петр-полукорм (половина запасов съедена), 18-го — Афанасий-ломонос («на Афанасия береги нос!» намек на сильные морозы), 22-го — Тимофей-полузимник, 24-го — Аксинья-полузимница или полухлебница; февраля 11-го — Власий — сшиби рог с зимы! 28-го — Василий-капельник; марта 1-го — Евдокия-плющница (плющать — капать, течь, издавать звук падающих капель, плюшка и плюш сосульки под крышами),[81] 4-го — Герасим-грачевник (прилет грачей), 17-го — Алексей — с гор вода или с гор потоки, 19-го — Дарья — засери (загрязни) проруби, апреля 1-го — пустые щи, 8-го — Родион-ледолом, 11-го — Антип-водопол, 12-го — Василий — выверни оглобли (оставляй сани, снаряжай телегу), 23-го — Егорий скотопас (выгон скота в поле), 26-го — Степан-ранопашец; мая 2-го — соловьиный день, 3-го — зеленые щи, 5-го — Ирина-рассадница (рассадка капусты), 6-го — Иов-горошник (посев гороха), 9-го — Никола вешний, травной, 13-го — Лукерья-комарница (появление комаров), 23-го — Леонтий-огуречник (посадка огурцов), 29-го — Федосья-колосяница (рожь начинает колоситься); июня 12-го — Петр-поворот (летний поворот солнца), 13-го — Акулина-гречушница (посев гречи) или задери хвосты, т. е. время, когда скотина, кусаемая комарами, мошками и оводами, бегает по полю, задравши хвосты («строчится»); июля 23-го — Пуд и Трифон — бессонники (пора усиленных работ, страды), 27-го — Никола кочанный; августа 4-го — Евдокия-малинуха (сбор малины), 26-го — Наталья-овсянница, 28-го — Анна-скирдница; сентября 15-го — Никита-репорез (сбор репы) или гусепролет, 24-го — Фекла-заревница; октября 14-го — Прасковья-льняница; декабря 12-го — Спиридон-солоноворот.[82]

Мы знаем, какое сильное влияние оказывал язык в области народных представлений; в этом отношении дневник русских поселян предлагает много любопытных данных. Рассчитывая дни и распределяя занятия по святцам, принесенным на Русь вместе с христианством, поселянин непонятные для него по их чужеземному лингвистическому образованию имена месяцев и святых угодников сближает с разными выражениями отечественного языка, насколько эти последние могут определить характер данного времени, связанных с ним работ и воды — теплой или холодной. Не справляясь с действительным происхождением и смыслом того или другого имени, русский человек старается объяснить его собственными средствами, приискивает ему свой подходящий по звукам корень и, таким образом, играя словами, стремится все чуждое претворить в свое родное, легкодоступное его простому пониманию.[83] На Сретенье (2 февраля), по народному поверью, зима с летом встречаются; в марте месяце солнце начинает марить, т. е. припекать землю, отчего над нею струится пар; но по утрам еще продолжаются морозы (утренники), которых со дня сорокà мучеников (9 марта) бывает сорок; думают, что в этот день возвращаются из вирия сорок разных пташек, а сорока начинает строить гнездо и кладет в него сорок палочек. Холода или сиверы оканчиваются на св. Сидора (14 мая), которого потому называют сивирян. 5 апреля: «пришел Федул теплый ветер подул».[84] В апреле земля преет, или, по другому выражению, со дня св. Руфа (8 апр.) земля рухнет, т. е. оттаивает и принимает в себя воду; 12 апреля Василий Парийский землю парит. В мае домашний скот мается от бестравицы;[85] в первый день этого месяца на Еремея-запрягальника[86] или яремника «начинают пахать и потому на рабочих лошадей и быков надевают ярмо (ярем)»; paбота эта оканчивается к 31 мая — ко дню Еремея-распрягальника.[87] 2 мая, посвященное памяти князей Бориса и Глеба, крестьяне называют барышдень — вследствие созвучия имени Борис с словом барыш; торговцы стараются тогда продать что-нибудь с выгодою, дабы во весь год торговать прибыльно. «Борис и Глеб засевают хлеб». 24 июля посвящено тем же святым, и поговорка, относящаяся к этому числу, уверяет: «Борис и Глеб — поспел хлеб». В деревнях и селах празднуют оба означенные дня — для того, чтобы круглый год получать барыши и чтобы отвратить от нив губительные грозы. Это случайное совпадение слов: Глеб — хлеб, Борис — барыш (т. е. выгоды от торга хлебом, главным богатством земледельца), и самое время празднования Борису и Глебу при начале посевов и в жатвенную пору — дали повод перенести на этих святых древнее чествование Перуну, как творцу урожаев. По народному поверью, кто станет работать 24 июля, у того молния спалит все копны; на юге России день этот слывет праздником Бориса и Глеба-паликопа, или паликопна.[88] Точно так же не работают и 27 июля на Палее (Пантелеймона), чтобы небесный огонь не спалил сжатого хлеба. 10 мая на Симона Зилота собирают травы = зилья, которым, по мнению поселян, сообщается тогда особенная целебная сила, ищут золота (кладов) и сеют пшеницу, чтобы уродилась и вызрела аки золото; уверяют еще, что хлеб, посеянный в Чистый четверг, родится чистым, без сорных трав. Напротив, кто сеет рожь на мученика Вассу, у того непременно заглушат ее васильки. В день обновления Цареграда (11 мая) поселяне не работают, опасаясь, чтобы царь град, за непочтение к его празднику, не выбрал зеленеющего на полях хлеба. Если на Мокия, прозванного мокрым (того же 11 мая), идет дождь, то все лето будет мокрое; если же дождь случится на св. мученицу Макрину (Макриду — 19 июля), то предстоящая осень будет мокрая, дождливая, и наоборот, отсутствие дождя в эти дни предвещает сухое лето и сухую осень. Подобно тому: если на Сидора (14 мая) будет сиверко, то ожидай лета холодного, а если на Пахомия (15 мая) будет тепло, то и лето пахнет теплом. На Константина и Елену (Алена длинные льны, леносейка — 21 мая) советуют сеять лен, а на Макавеев (2 августа) собирать мак. 16 июня на Тихона затихают (перестают петь), 29 июля, посвященное имени св. Калиника, называется кали нники = зарницы, отдаленные молнии, видимые по вечерам на горизонте в конце июля и августа,[89] от калить (раскалять, калена стрела, калина — красная ягода); 23 августа на св. Лукина утренний мороз овсы и льны лупит. 1 сентября — Семенов праздник, и потому в этот день грешно засевать семена; 14 сентября на Воздвиженье становится холодно: птица уже на отлет двинулась; со дня Федора Студита (11 ноября) начинает студить (холодеть): «Федор Студит землю студит». К Воздвиженью «хлеб с поля сдвинется», свезется, а в ноябре овин уже ноет от накладенных снопов. 4 декабря Варвара дорогу заварит (заморозит): «Варвара заварит, а Савва (5 дек.) засалит (сало — плавающие по рекам ледяные пленки)». С того же времени замечают сокращение ночей: «Варвара ночи урвала, дни приточала». Есть даже поверья, которые возникли на основании одного созвучия, без всякого отношения к действительным явлениям природы: так, например, в день пророка Наума (1 дек.) начинают учить полным убеждением, что «пророк Наум наведет на ум».[90]

В последовательных превращениях природы, в характеристических признаках и свойствах различных времен года древние племена усматривали не преестественные законы, а действие одушевленных сил — благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собою, торжество то одной, то другой стороны. Поэтому времена года представлялись нашим предкам не отвлеченными понятиями, но живыми воплощениями стихийных богов и богинь, которые поочередно нисходят с небесных высот на землю и устрояют на ней свое владычество. По указанию старинных пасхалий, «Весна наречется, яко дева украшена красотою и добротою, сияюще чудно и преславне, яко дивитися всем зрящим доброты ея, любима бо и сладка всем… Летом же нарицается муж тих, богат и красен, питая многи человеки и смотря о своем дому, и любя дело прилежно, и без лености восстая заутра до вечера и делая без покоя. Осень подобна жене уже старее, и богатее, и многочадне, овогда дряхлующи и сетующи, овогда же радующися и веселящися, рекше иногда (печальна от) скудости плод земных и глада человеком, а иногда весела сущи, рекше ведрена и обильна плодом всем, и тиха и безмятежна. Зима же подобна жене мачехе злой и нестройной и нежалостливой, яре и немилостиве; егда милует, но и тогда казнит; егда добра, но и тогда знобит, подобно трясавице, и гладом морит, и мучит грех ради наших». Согласно с этим, церковная живопись допускала аллегорические изображения Весны, Лета, Осени и Зимы.[91] Нет сомнения, что подобные изображения заимствованы нашими художниками из античных источников, чрез посредство Византии; но такое заимствование нимало не противоречило народному пониманию, ибо поэтические олицетворения времен года шли из глубокой иности и принадлежали славянам наравне со всеми другими родственными племенами. В Эдде Лето (Sumar, сын Sâasudhr’a — от svâs — carus, proprius, dimesticus, готск. svês, др.-в.-н. suâs) и Зима (Vetr, отцом которого был Vindlôni или icsvalr = der Windbringende, Windkühle) представляются одушевленными существами, первое — добрым, дружелюбным, а вторая — злым, жестокосердым. И у немцев, и у славян до сих пор уцелели следы этих образных представлений в народных поговорках и общепринятых оборотах речи: «Der Sommer или der Winter ist vor thir, iritt ein, kehrt ein», у нас: «Весна (Лето, Осень или Зима) на дворе, воротилась, пришла». Лето и май-месяц (Весна) рядятся в зеленые, густолиственные уборы, а Зима надевает на себя белоснежный покров или саван (вследствие сближения ее с богинею Смертию); и Лето, и Зима являются со своими слугами и помощниками: первое — с грозами, буйными ветрами и дождями, последняя — со снегом, инеем, метелями, вьюгами и морозом, которые в древнепоэтических сказаниях олицетворялись сильно могучими богатырями и великанами. Оба они состоят в нескончаемой вражде («Зиме и Лету союзу нету»),[92] преследуют друг друга («Der leide Winder hât den Sumer hin verjaget») и сражаются между собою точно так же, как День сражается с Ночью. Сходные, аналогические черты, подмеченные в сменах дня и ночи, лета и зимы, заставили народную фантазию сближать ежедневную борьбу света и мрака с ежегодною борьбою тепла и холода и повели к постоянному смешению мифов, относящихся к этим разнородным физическим явлениям. Лето отличается ясностью, блеском солнечного света, как белый день; зима же потемняется снежными облаками и туманами и уподобляется ночи. День и весна пробуждают спящую, безмолвную природу и радуют весь мир, а ночь и зима погружают ее в сон = подобие смерти и придают ей печальный характер.[93] В нашем областном языке употребляется в значении не только летнего времени и урожая, но и вообще удачи, успеха; напротив, слова неслетье и безлетье означают, во-первых: неурожайное лето и, во-вторых: неудачу, несчастье; поэтому говорят: «Пришло на него — безлетье!» — что равносильно выражению: «Пришла на него невзгода!» Прилагательное веселый некоторыми лингвистами сближается с словом весна; «настали для кого светлые, ясные дни» = дни радости, веселья; черный день — день печали, несчастия; смотреть сентябрем, отуманиться — быть унылым, печальным.[94] Закликая в марте и апреле месяцах весну, поселяне обращаются к ней, как сущая к живому, благодатному, творческому: