Ольга Лаврова - Третейский судья

• Название: Третейский судья
• Автор: Ольга Лаврова
• Издательство: Олимп, АСТ
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-012682-4, 5-8195-0765-7

---

— Назрела необходимость поговорить, — объясняет развязно и садится в кресло.

Коваль стоя наблюдает за ним с некоторым любопытством.

— Мне передали, многоуважаемый наш судья, что вы требуете новые документы. О том, видите ли, как мы платим страховку другим клиентам.

— Хочу убедиться, что фирма честно работает. Чтобы понимать контекст спора с Авдеевым.

А зачем? Что он хочет доказать? Кому? Вероятно, себе. Но Коваль не задается таким вопросом — ему несвойственно копаться в своих эмоциях.

— Кон-текст… Какие слова нам доступны! — начинает куражиться Ландышев. — Есть еще кон-венция, кон-вер-генция, пре-зумпция…

Ах, сколько мудреных звучных слов знал он в бытность свою доцентом. Как бойко их писал и говорил. Этому дерьмовому третейскому козлу и не снилось! Он был набит цитатами из классиков и мог изъясняться ими на любую тему.

— Господин Ландышев, вы то ли пьяны, то ли нездоровы. Зачем вы пришли?

— Затем, чтобы ты рассудил в мою пользу! И признал, что Авдеев не имеет права на страховку!

Коваль, настораживается: причина наглости Ландышева непонятна, но это не просто попытка «взять на горло», наглость на чем-то основана. И, проявляя осмотрительность, Коваль реагирует довольно сдержанно:

— Если бы не просьба уважаемого мной человека, я бы давно с вами распрощался. Все эти проволочки и увертки осточертели.

— Значит, я нечестный, да? А не лучше ль на себя, кума, оборотиться — как сказал великий баснописец. — Ты-то какой есть на самом деле?

— Какой же? Договаривайте.

Невозмутимость Коваля и эта его поза превосходства все пуще «заводят» Ландышева.

— Ты еще ничего не понял, — говорит он. — Думаешь, я пришел к Янову? Хрен-то! Я разговариваю с Ковалем Олегом Ивановичем. Та-ак-то вот. И Олег Иваныч сделает хенде хох. Он будет судить, как я велю.

Конечно, отправляясь на родину, Коваль просчитывал возможность встречи с кем-то из прошлого. Встреча такая весьма неприятна, однако не фатальна.

— Я под любым именем не привык, чтобы мне хамили. Я этого не разрешаю, — раздельно произносит он.

— Ах, ты не разрешаешь! Хочешь быть весь в белом! А я тебя спрошу: ты когда ее подушкой душил, ты ее при этом трахал?

Понимая, что Коваль сейчас на него бросится, Ландышев кричит телохранителям:

— Эй, ребята!

В дверь всовывается голова:

— Мы нужны?

Ландышев, чуть помедлив, жестом показывает, что нет, не нужны. Этой заминки хватает Ковалю, чтобы овладеть собой.

— И какое у нее было имя в этой сказке? — спрашивает он.

— Ха, проверочка. Галина не Галина, Марина не Марина… — наслаждается Ландышев. — А была она, пожалуй, Вероника. Так ведь?

Коваль молчит. Ландышев обнаружил знание того, что Коваль считал надежно скрытым. Что еще ему известно? А тот продолжает свою линию:

— Говорят, красивая была девочка. Небось и цветочка на могилку не снес?

Он повторяется и слово «наркотики» не произносит. Странно, но, похоже, выложил все, что знал, — догадывается Коваль и задает контрольный вопрос:

— Больше за мной грехов нет?

Ландышев озадачен ироническим его тоном.

— Мало, что ли? Убийство же. Мокрятины наделал!

Откуда он знает? Откуда?! Ладно, об этом я подумаю после, а пока:

— Если что и было десять лет назад… «если», я сказал… то, вероятно, велось следствие, виновных наказали. Если где было мокро, то высохло. Зря думаешь, что ты на меня наехал. Как говорят в уголовном мире, затыренное клеймо мне лепишь. Если по фене петришь — почеши ногу! — Коваль почуял в Ландышеве уголовную струю и вспомнил время, когда на Севере работал с заключенными и знал блатной жаргон.

Ландышев опешил от неожиданности, растерялся, понимая, что не одолел Коваля. А Коваль довершает победу:

— Суд проведу объективно. Документы о страховых выплатах представишь. Сколько надо времени?

И Ландышев пасует:

— Дня два… не знаю… да пришлю я, Олег Иваныч.

— Максим Алексеич!

— Максим Алексеич, — кисло поправляется Ландышев.

Он идет вон из гостиницы, еще не оправившийся от поражения, но уже распаляемый новой злобой на Коваля. Бормочет:

— Собака… Козел…

К утру злоба перерастает в ненависть. Ландышев чувствует, что Коваль его унизил, что он, падло, его презирает, неизвестно с какой, стати. Снести этого Ландышев не может…

Ему назначено на пустой загородной дороге в полях. В машине, кроме Ландышева и шофера, Руслан с охранником. Ждут.

Подкатывают два джипа — навороченный и попроще. Из второго выпрыгивают четверо телохранителей, становятся квадратом. Ландышев вылезает, вступает внутрь квадрата. Двинувшегося за ним охранника Руслан придерживает:

— Сиди, не положено. Это ж крышак приехал.

Сам он выходит и скромно занимает место в сторонке.

Ландышев кланяется «крыше» — тощему блондину с гвардейской выправкой — и начинает поносить приезжего австрийца.

Блондин слушает, глядя в сторону, — такая манера.

Руслан напрасно старается разобрать, о чем речь.

— Уже не в мои только — в наши дела лезет, — жалуется Ландышев.

Блондин коротко зыркает на собеседника: проняло.

— Не годится, — роняет блондин.

— А вроде намекнул, что из законников.

— Темнит, — сообщает блондин. — Как ты про него первый раз сказал, мы проверили. Он приехал сам по себе. Если кто за ним стоит, нам неизвестно. Вена Москву не предупреждала. Что мы ему — ангелы-хранители?

— Ничуть не ангелы, — оживляется Ландышев.

— Ну и… — «крыша» выбрасывает из кулака указательный палец, как дети изображают пистолет.

Руслан отмечает этот жест.

— Только вот немножко… — угодливо улыбается Ландышев. — Все-таки третейский судья… случись что — пятно на моей репутации.

— Это уж твоя проблема, Ландышев, пятно от себя отвести. Все?

— Да, спасибо, прости, что побеспокоил.

— Будь здоров.

Блондин садится в джип, охранники вскакивают в другой. Ландышев смотрит, как они отъезжают. Подходит Руслан.

— Я ему устрою венский вальс, — удовлетворенно бормочет Ландышев.

Руслан понимает. На душе у него гнусно.

В кабинете Знаменского работают три монитора. На первом экране солидного вида мужчина рассказывает без понуканий:

— Не знаю, кто там верховодит, но они подгребают транспортные фирмы под себя. Синдикат, наверное, варганят.

— Каким образом? — интересуется следователь.

— Разоряют и захватывают. С дефолта началось. Сильному и дефолт на пользу… Только это все не для протокола, извините. Пристукнут еще.

Входит оперативник Андрей, Знаменский делает ему знак посидеть и переключается на следующий монитор, где Канделаки беседует с представительной дамой.

— Что я понимаю? — говорит дама, изображая наивность. — Я ведь только женщина.

— Вижу, что женщина. Трудно было бы не заметить. Просто невозможно.

— То есть?.. — Дама не поймет, надо ли обижаться.

— Примите как искренний комплимент, — успокаивает ее Канделаки. — Надеюсь, вы тоже замечаете, что я мужчина…

Знаменский усмехается: эту Василий расколет. А вот у Юрьева упрямый человек сидит. Юрьев допрашивает Авдеева.

— Вы сегодня скрытничаете. Вот этот случай с затонувшим грузом…

— Внутренняя проблема. Мы ведем переговоры. Вопрос завтра-послезавтра будет решен.

— Почему вы не хотите быть откровенным? — допытывается Юрьев.

Авдеев разводит руками:

— Ландышев, какой он ни будь, он мой деловой партнер. Что-то вам про него говорить — совершенно неэтично.

— Другими словами, вы в целом за правовое государство. Но устраняете закон от регулирования ваших деловых проблем.

Авдеева формулировка приводит в некоторое смущение. Он что-то говорит, но Знаменский убирает звук и отворачивается к входящим Томину и Китаевой.

— Здравствуйте, господа офицеры! — сияет улыбкой Китаева. На ней сегодня надето нечто такое… Знаменский никогда не разбирался в женских нарядах, но чувствует, что это писк моды. И ей идет. Впрочем, ей все идет.

— Кто там? — спрашивает Томин о мониторах.

— Хозяева транспортных фирм, — поясняет Знаменский. — Кто-то их постепенно съедает. В этой игре Ландышев со своим дорожным разбоем не ферзь, но и не пешка.

— Но, Паша, Интерполу и, следовательно, мне Ландышев нужен как подельщик Мокрого по грабежам ювелиров! Я с этим Ландышевым загублю карьеру.

— А ты шевелись. Нечего крутиться возле Татьяны.

— Татьяну я привел по служебной надобности. В порядке подготовки допроса Янова — Коваля. Прошу, — он отвешивает полупоклон в сторону Китаевой.

— Томин, — начинает она, — уговорил меня…

— Немножко поработать, — подсказывает тот.

— Уговорил на некую самодеятельность, — доканчивает Китаева. — В номере Янова сняли его отпечатки пальцев.