Ирина Галинская - Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях

• Название: Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях
• Автор: Ирина Галинская
• Издательство: ИНИОН
• Жанр: Культурология
• Год: 2003

Сборник содержит статьи и обзоры И.Л. Галинской, в которых рассматриваются насущные проблемы современного изучения творческого наследия М.А. Булгакова.

The issue contains some articles and summaries by I.L. Galinskaya. They consider actual problems of modern studies of M.A. Bulgakov’s creative endeavour.

---

Книга литературоведа и историка-архивиста Марины Черкашиной посвящена, по ее словам. «творчеству и биографическим связям Михаила Булгакова, а также деятелям русской культуры и искусства XIX-ХХ веков» (12). В первой части книги («Параллели судеб») жизнь Булгакова соотносится с биографиями Маяковского, Есенина, Вертинского, Гоголя, Шкловского и Станиславского. Автор монографии считает, будто Булгаков не поверил в самоубийство Маяковского, что и отразилось в романе «Мастер и Маргарита». «Так же, как Понтию Пилату не надо было отдавать прямого приказания, чтобы убрали Иуду (начальник тайной полиции Афраний прекрасно понял невысказанное желание шефа), — так же и Сталину было достаточно намекнуть Ягоде ли, Агранову ли о своем недовольстве „горланом-главарем“, как всемогущая и бесконтрольная „охранка“ исполнила то, что от нее ожидал хозяин» (12, с. 14).

Булгаков и Маяковский — два антипода и в человеческом, и в литературном плане. Маяковский воспевал то, что Булгаков отказывался принимать душой и сердцем. В «Бане» Маяковский иронично называет пьесу «Дни Турбиных» — «Дядей Турбиных», а в «Клопе», давая «словарь умерших слов», поминает фамилию Булгакова: «Бюрократизм, богоискательство, бублики, богема, Булгаков». «Маяковский пинал лежачего, Булгакова не печатали, и все пьесы были сняты» (12, с. 6). Однако Булгаков выдерживал светский тон и даже играл с Маяковским на бильярде.

Когда же Булгаков узнал о смерти своего всегдашнего оппонента, он сказал, что здесь должно быть что-то другое, а не любовная лодка, разбившаяся о быт. Спустя полгода он написал: «Почему твоя лодка брошена/ Раньше времени на причал» (12, с. 7). Автор монографии напоминает, что в тот роковой день, 14 апреля 1930 г. левша Маяковский якобы взял зачем-то в правую, весьма неудобную для себя руку, револьвер, который ему подарил чекист Агранов, и якобы нажал на спуск. «Кстати, в папке уголовного дела вместо маузера № 312045, записанного в милицейском протоколе, биограф поэта Валентин Скорятин обнаружил уже другое оружие — браунинг № 268979» (12, с. 9). Что же касается чекиста Агранова, то он печально известен тем, что лично расстрелял Николая Гумилёва, не считая сотен других жертв на его совести.

В главе «Чем прогневал поэт вождя» М. Черкашина пишет, что в пьесе «Баня» Сталин легко мог узнать себя в образе Победоносикова, а также мог усмотреть намек на самоубийство своей жены в том эпизоде, когда Победоносиков отдает жене револьвер, просит быть осторожной и тут же объясняет, как снять предохранитель.

В доме на Садовом кольце, где Михаил Булгаков получил свою первую комнату в Москве, Сергей Есенин познакомился в мастерской художника Георгия Якулова с американской танцовщицей Айседорой Дункан. Именно в квартиру Якулова Есенин в конце декабря 1925 г. забрел перед роковым своим отъездом в Ленинград. «Последние изыскания говорят о том, что поэт был арестован либо в поезде, либо на Московском вокзале, откуда его и препроводили в чекистский дом близ „Англетера“… Теперь ни для кого не секрет, что Есенина избили до смерти, после чего мучители произвели контрольный выстрел в голову, а уж потом бездарно инсценировали самоубийство» (12, с. 25). Смешные поначалу события, происходящие в пьесе Булгакова «Зойкина квартира» в доме на Садовой, кончаются тоже кровопролитием. Эту пьесу Булгаков закончил писать в конце 1925 г., а в театре Вахтангова ее читали в январе 1926 г., сразу же после Нового года и похорон Сергея Есенина. «Искусствоведы» с Лубянки присутствуют в этой пьесе, обозначенные как «неизвестные» персонажи.

Параллели судеб Булгакова и Вертинского отражены в романе «Белая гвардия» и пьесе «Бег». В Киеве Булгаков и Вертинский встречались и даже (вспоминает первая булгаковская жена Татьяна Лаппа) ходили вместе в польское кафе и затем на спектакли Вертинского, шедшие «в каком-то интимном театре на Крещатике» (12, с. 27). Прототип генерала Хлудова из пьесы «Бег» — генерал Яков Слащов предложил Вертинскому приехать к нему из Крыма в Константинополь, а описания Хлудова у Булгакова и Слащова у Вертинского оказываются аналогичными.

Одна из неразгаданных загадок булгаковской «Белой гвардии» — образ прапорщика Шполянского. «Очень странны в этом авантюрном персонаже биографические черты вполне благообразного и маститого литературоведа Виктора Борисовича Шкловского», пишет автор монографии (12, с. 31). Насмешник Булгаков дает своему герою созвучную Шкловскому фамилию — Шполянский. Суть иронии заключалась в том, что Булгаков знал стихи реально существовавшего Аминада Петровича Шполянского, писавшего под псевдонимом «Дон-Аминадо». Булгаковский сарказм не прошел ему даром, В.Б. Шкловский не преминул обрушиться на повесть Булгакова «Роковые яйца», обвинив писателя в том, что он передал («похитил») сюжет романа Герберта Уэллса «Пища богов». «Успех Михаила Булгакова — это успех вовремя приведенной цитаты», — писал В.Б. Шкловский (цит. по: 12, с. 37). В литературном наследии писателя и литературоведа В.Б. Шкловского можно обнаружить немало других ядовитых реплик, адресованных Булгакову.

В главе «За кулисами „Театрального романа“» М. Черкашина рассказывает о конфликте Булгакова и Станиславского в связи с постановкой пьесы «Дни Турбиных». Булгаков требовал признания благородства своих героев и боролся за них не только с Реперткомом, «но и с конформистом Станиславским, который пытался смягчить острые углы пьесы» (12, с. 41).

Параллели судеб Гоголя и Булгакова отражаются в зеркалах творчества и истории. Ведь чтобы убедиться, горят ли рукописи, их надо бросить в огонь. Автор «Мастера и Маргариты» не раз называл себя учеником своего великого земляка Гоголя. Наряду с Салтыковым-Щедриным, Булгаков любил Гоголя больше всего из плеяды классиков русской литературы. Вот почему страницы книг Гоголя и Булгакова «дышат одним и тем же чувством любви к своей земле, к своим избранным героям, к своим неведомым читателям» (12, с. 48). Одним и тем же горьким смехом пронизаны и «Мертвые души», и «Мастер и Маргарита». В главном булгаковском романе мы встречаем тоже немало мертвых душ. Ученик и учитель «оставили сей мир в расцвете сил и таланта. Судьба отмерила им век куда как скупо. Но оба они успели в нем так много» (12, с. 48), — заключает М.В. Черкашина. Далее в главах, посвященных трем женам Булгакова — Татьяне, Любови и Елене, рассказываются истории знакомства писателя с ними и подробности их совместной жизни. Впрочем, как отмечала еще в начале 80-х гг. известный булгаковед Лидия Яновская, архив писателя (видимо, в связи с его тремя женитьбами) делится на три неравные части. «До 1929 года сохранилось мизерно мало. С 1929-го — значительно больше. С 1932 года, когда Елена Сергеевна стала женой писателя, сохранилось почти все: рукописи, черновики, варианты, деловые бумаги, письма…» (14, с. 286).

Б.В. Соколов, автор «Булгаковской Энциклопедии» (11) полагает, что нашел прототип образа полковника Най-Турса из романа Булгакова «Белая гвардия». Сам писатель говорил своему другу П.С. Попову, что образ полковника Най-Турса — «отдаленный, отвлеченный идеал русского офицерства, каким должен быть в моем представлении русский офицер» (цит. по: 10, с. 16). П.С. Попов впоследствии, анализируя творческий процесс Булгакова в статье «Творчество» и явно пользуясь консультациями самого писателя, заключал, что автопортретный образ Алексея Турбина в романе «Белая гвардия» Булгакова, слившись с фигурой Най-Турса, дал в позднейшем тексте «Дней Турбиных» новый комбинированный образ более сложный и структурный, что явствует из сличения текста романа с пьесой (цит. по: 10, с. 389).

Слова Булгакова о Най-Турсе и утверждения П.С. Попова легли в основу твердого убеждения исследователей-булгаковедов, будто у полковника Най-Турса из «Белой гвардии» не могло быть прототипов. Между тем, Б.В. Соколов, ознакомившись с «Биографическим справочником высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России», составленным парижским историком Николаем Рутычем и вышедшим в 1997 г. в Москве, пришел к выводу, что биография генерал-майора Николая Всеволодовича Шинкаренко (литературный псевдоним — Николай Белогорский) (1890–1968) во многих деталях совпадает с биографией булгаковского полковника Най-Турса. Совпадают, по мнению Б.В. Соколова, обстоятельства гибели Най-Турса и ранения Шинкаренко: «Оба с пулемётом прикрывали отступление своих» (10, с.16).

Б.В. Соколов считает, что поскольку Булгаков находился на Северном Кавказе с осени 1919 г. и до весны 1920 г., то он мог узнать о существовании Николая Шинкаренко, хотя неизвестно, «был ли тогда Шинкаренко вместе со своей дивизией» (10, с. 16). Впрочем, в одном из своих романов, написанном уже после Второй мировой войны, Н. Белогорский-Шинкаренко рассказывает об антисоветском восстании в конце 20-х годов, происшедшем как раз в тех районах, где доктор Михаил Афанасьевич Булгаков находился осенью 1920 г. «Может быть, Шинкаренко все же побывал там в ту пору?» — спрашивает автор статьи и отвечает, что писатель мог, конечно, знать Шинкаренко лично, либо мог услышать о нем через знакомых офицеров Сводно-Горской дивизии Добровольческой армии.