Владислав Степанов - Искатель. 1964. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1964. Выпуск №1
• Автор: Владислав Степанов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1964

КОММУНИЗМ — ЕСТЬ СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ПЛЮС ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ, ПЛЮС ХИМИЗАЦИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА.

На 1-й стр. обложки: рисунок к документальной повести В. Степанова «Имена неизвестных героев».

На 2-й стр. обложки: рисунок художника В. Чернецова к повести А. Леонхардта «Признание в ночи».

На 4-й стр. обложки: «На перехват». Фото Г. Омельчука с фотовыставки «Семилетка в действии», 1963 г.

---

И тут пулемет ударил.

Пивоварыч успел сделать свое дело. Его очередь, резкая и короткая, но разящая, сбила и эту атаку. А когда пулемет, вдруг поперхнувшись, опять замолк, Алексей был рядом с Пивоваровым. Он еще не знал, что эта пулеметная очередь, последняя очередь, была возгласом его умирающего боевого друга. Не знал еще, что совершил этот человек в последнюю минуту своей жизни.

Разрывная пуля попала в живот Пивоварова, и старый коммунист напряг все свои силы, сорвал с головы пилотку, прижал ее к животу. Он навалился всей тяжестью тела на кромку, зажимая страшную рану, и, умирая, стал стрелять.

Алексей дотронулся до плеча Пивоварова. Тот был уже мертв. Топорщился ежик седых непокорных волос. Мертвые руки стиснули в судороге гашетку пулемета.

Стемнело. Фашистский громкоговоритель, молчавший последние три дня, вдруг разразился неистовой речью, агитировавшей защитников кручи сложить оружие.

В последней схватке фашисты безошибочно определили, сколько их осталось в живых — восемь. Фашистский диктор «увенчивал» их лаврами, «пел» дифирамбы их стойкости и мужеству, называл настоящими солдатами, героями.

Гитлеровцам хотелось скорей покончить с кручей. Но теперь они, знавшие, что силы защитников истощены, очевидно, решили больше не платить жизнями своих солдат за взятие этого рубежа.

Но главное — теперь немцы знали, сколько их осталось на кромке.

Восемь солдат сосредоточились на правом фланге обороны.

Алексей, находившийся с Зайцевым в центре и оставшийся на своей позиции, теперь стал ее левым флангом.

О последнем дне обороны Очкин рассказывает так:

— На одиннадцатый день, оставшись на этой позиции в живых вдвоем с Зайцевым, мы уничтожили шесть танков. Из-за трансформаторной будки показался седьмой. Противотанковое ружье Зайцева вышло из строя, у меня оставалось три патрона. Стал я заряжать ружье, а тут патрон заело…

Я выскочил на кромку обрыва и начал каблуком выбивать затвор с патроном. Фашист, приближаясь, медленно разворачивал в мою сторону башню с пушкой. Почему он тогда не срезал меня из пулемета? Не знаю. Мне удалось выбить патрон. Смочил его слюною, дослал в патронник, прицелился, но нажать спусковой крючок не успел…

Рядом разорвался снаряд. Очкин потерял сознание.

Осколок снаряда пробил шинель, карман гимнастерки, комсомольский билет. Осколок шел к сердцу. Но дальше путь ему преградило зеркальце, зеркальце, изготовленное из уральской стали.

Очнулся Алексей Очкин в госпитале за Волгой.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Незабываемы встречи с участниками обороны Тракторного и их письма. Вот они лежат передо мной в разных конвертах.

Письмо бывшего участника обороны, работника политотдела Владимира Владимировича Гусева:

«…15 октября немецко-фашистским войскам удалось на двух узких участках вырваться к кручам Волги, и тогда набатом прозвучал призыв: «Коммунисты!.. Раненые!.. Все, кто может, к оружию!..»

Кому довелось быть там, помнят, как окровавленные бойцы становились плечом к плечу, стеной, поддерживая слабых, и бой не мог заглушить: «Мы все коммунисты!» Командир дивизии подполковник Ермолкин собрал под знамя пять-шесть десятков контуженых и раненых воинов и штурмом отбросил пехоту и танки противника от кручи Волги.

А в ночь на 16 октября прорвалась с боем на левый фланг бригада генерала Горохова. После этого я взял связного (очень жаль, что фамилию его не помню, — то был безотказный и преданный боец) и вместе с ним вернулся к оврагу, где нашел подполковника Ермолкина. Когда я ему доложил, что в 385-м полку осталось 12 человек и знамя, он опустил голову и долго молчал…»

Письмо бывшего замполита по комсомолу 112-й дивизии Либмана:

«Я знал Ваню Федорова. Помнится, как я был вызван в штаб и начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Морозов дал мне указание отправиться в 156-й отдельный истребительный противотанковый дивизион, который в то время стоял в обороне на площади Дзержинского напротив Тракторного завода. Там я беседовал с комсоргом дивизиона лейтенантом Очкиным.

Там, в дивизионе, я вручил вновь принятым в комсомол комсомольские билеты. К сожалению, я фамилий их не помню. Но помню, что комсомольский билет был вручен воспитаннику дивизиона Ване Федорову.

Либман Ж. П., подполковник запаса»

А Филимонов, замполит противотанкового дивизиона, рассказал мне:

— …В живых остались Кухта, Черношейкин, Сергиенко, Коля Смородников, Вася Шутов и Зайцев.

Кухта подорвался на немецкой мине уже после. Это случилось 13 июля 1944 года под Бродами. Вася Шутов стал командиром батареи.

Вася Шутов родился где-то в Архангельской области. Белобрысый паренек, тихий, небольшого роста, спокойный и в бою. Ему тогда было 21–22 года.

После обороны Коля Сергиенко воевал в бригаде Горохова. Может быть, он и жив. Юркий, подвижной, отчаянный и упрямый, часто ходил в разведку.

Сергиенко был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Черношейкин уехал с нами на Курскую дугу. Где он был ранен — не помню. Возможно, на Днепре.

* * *

Потом я узнал вот что.

…Они были где-то совсем рядом, в задонской степи, оба совсем юные лейтенанты. Оба стояли насмерть, преграждая путь рвущимся к Волге вражеским танкам и пехоте.

Потом, после битвы на Волге, где-то разными дорогами воины шагали на запад, как шагали сотни тысяч их сверстников, а после войны, опаленные битвами, они пришли в институт кино. Тогда ВГИК заполнили люди в серых шинелях, и среди них были эти двое. Григорий Чухрай и Алексей Очкин. Они воевали рядом и после учились в одном институте, но близко не знали друг друга, пока не встретились на «Мосфильме», когда Алексею Очкину предложили пойти работать ассистентом к начинающему режиссеру.

Об этом рассказывал мне Григорий Чухрай:

— Мне посчастливилось работать вместе с Алешей Очкиным. Это было очень здорово. Этого никогда не забыть, потому что мне было очень трудно осуществлять свою первую постановку — «Сорок первый». Меня поддержали Алеша, артист Крючков и другие коммунисты.

Характер человека сказывается везде.

Мы были рядом где-то — не то что в непосредственной близости, но на одном и том же участке фронта. И сейчас оба работаем в искусстве.

Продолжаем бороться за те же великие цели.

ДОРОГА ОТКРЫТИЙ

Пленум ЦК ВЛКСМ от имени комсомольцев, всех юношей и девушек заверяет родную Коммунистическую партию в том, что молодое поколение Страны Советов внесет свой достойный вклад в развитие химической промышленности, будет самоотверженно трудиться над выполнением семилетнего плана, претворением в жизнь великой Программы Коммунистической партии Советского Союза!

Из Постановления IV пленума ЦК ВЛКСМ

В современной химической науке — «области чудес», как называл ее А. М. Горький, — можно насчитать не один десяток направлений, по которым идет смелый исследовательский поиск и где воплощаются оригинальные творческие идеи. И на каждом из этих путей раскрываются удивительные возможности и необычайная щедрость химии.

Среди добрых чудес, совершенных человеком с помощью химии, — не только создание новых, невиданных материалов, не только успешная замена тех, что уже давно существуют, но и активное, направленное вмешательство в деятельность природы, творческое преображение того, что испокон веков давала она людям. Этому процессу обогащения и улучшения природных даров нет и не будет конца. Чем больших успехов достигнет человек на этом пути сегодня, тем больше возможностей откроется перед ним завтра. Об этом и пойдет рассказ нашего специального корреспондента В. Черниковой, побывавшей в одной из химических лабораторий.

* * *

Москва. Донская улица, 62. Текстильный институт, кафедра химических волокон. 9 часов 30 минут утра. В кабинете заведующего кафедрой профессора 3. А. Роговина закончены короткие утренние беседы с сотрудниками и определены планы работ на день. Лаборантке поручено отвечать на телефонные звонки и дозваниваться в десятки ведомств. Профессор открывает совещание с приехавшими заказчиками (сколько их побывает здесь за день и все будут просить о создании какой-нибудь ткани: для театра, библиотеки, для больницы, для строительства!). Значит, у нас есть в запасе минут тридцать, чтобы побродить по лаборатории, посмотреть на то, к чему привыкаешь как-то не сразу…

Здесь ткани, которым самой природой положено воспламеняться от малейшей искры, не боятся огня; волокна, «от бога» беззащитные перед сыростью, не гниют, а под лучами солнечного света, беспощадного своего врага, не ветшают. Здесь есть и совсем удивительное: ткани, которые могут извлекать металлы и лекарства из растворов, очищать воду, убивать бактерии, ткани, которые не тонут в воде и с которых дождевые капли скатываются, не оставляя следа. Здесь, в этой лаборатории, целлюлоза (а именно из нее сделаны все эти материалы) переживает свое второе рождение и усилиями химической науки укрепляет позиции в сегодняшнем дне.