Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

• Название: Николай II в секретной переписке
• Автор: Олег Платонов
• Издательство: М. : Родник
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: ISBN — 5-86231-154-8

Третья книга из серии «Терновый венец России» основана на подлинной секретной переписке царской семьи и вводит читателя в самый центр противоречий, в борьбе которых решается судьба России. С одной стороны — царская чета, трогательный союз любящих сердец, стремящихся сделать все для возвышения Отечества и победы страны в войне. С другой — преступное сообщество темных, подрывных сил, поставивших своей целью разрушение России на иностранное золото и по инструкциям тайных организаций. В окружении Царя зреет измена, проникшая даже в среду его родственников и в высшее военное руководство, и которая оборачивается страшным предательством в феврале 1917 года. Заговоры, интриги, убийство близких Царю людей — все это находит отражение в письмах царской четы. Хотя главное в них не это, а беззаветная любовь к России, нежная любовь друг к другу — свет любви противостоит ненависти, захлестнувшей Россию.

Заключительным аккордом являются письма царской четы из сибирского заточения. Они не жалуются, не плачут, а думают о судьбе России, не проклинают тех, кто предал их, а обращаются ко всем со словом любви.

Издание продолжает тему, начатую в книгах «История масонства 1731-1996» и Заговор цареубийц»; снабжено уникальным словарем царского окружения.

---

Навеки твоя старая

Женушка.

Генерал-м. Фок, умерший от ран, не был ли героем Порт-Артура — подвиг на паровозе? Когда он был ранен? Велико было облегчение и радость, когда я вчера прочитала, что наши дорогие войска[830] благополучно прибыли в Марсель и как раз к Пасхе.

Благослови их Бог, и да совершат они великие подвиги, и да достигнут большого успеха на французской земле!

Телеграфируй нашему Другу к Пасхе: Новому, Тобольская губ., Покровское. 1000 раз нежно благодарю тебя за прелестные слова на открытке. Я буду носить ее в церкви сегодня ночью в платье около сердца, чтобы чувствовать около себя твою любовь, благословение и поцелуй.

Царское Село. 10 апреля 1916 г.

Христос воскрес! Мой милый, дорогой!

С святой Пасхой, мира сердцу твоему и душе, сил во всех твоих трудах, успеха и великой благодати!

Я трижды поцеловала твою фотографию прошлой ночью, а также сегодня утром (большой портрет, на котором ты снят в трех позах). В продолжение всей службы твоя открытка лежала у меня на груди, не могу выразить, как я глубоко грустила всю ночь, такая боль в сердце, с трудом удерживала слезы — как тяжело твое одиночество — да благословит и щедро наградит тебя Господь за все твои жертвы!

Только что получила твое дорогое письмо и милые цветы. Представь себе, здесь снова появился старый греховодник Рощаковский — да, я тоже нашла его более спокойным и постаревшим, — его жена — ангел доброты и терпения, как говорит тетя Ольга, так как у него тяжелый характер.

Мой милый ramoli, ты забыл, что я написала тебе на отдельной бумаге, что Элла спрашивает, может ли Бэби принять покровительство над ее школой маленьких героев войны.

Как тебенравится портрет Алексея, набросок Стреблова? Как славно, что вы 4несли плащаницу!

О, душечка, наверное, m-me Б. придет завтра!

Прошлой ночью дети все пятеро участвовали в крестном ходе вокруг церкви, а я сидела наверху лестницы (на стуле, а не на ступеньках). Чудное зрелище, только мне не нравилось, что пускали фейерверк и хлопушки в то время, как священник пел и читал молитвы у дверей. У Бэби были прелестные розовые щечки, так как он спал перед этим. Он вернулся домой после заутр. и разг. с Дер. и Наг.[831], а мы с А. после обедни, без 10 минут 2. Его пришлось разбудить в 10 1/2— так он крепко спал сегодня утром. Христосов. было от 11 до 12.

Теперь М. и А. едут в свой лазарет, а затем я поеду с 4-мя девочками в наш лазарет. Ольга все время ворчит, сонная, и сердится, что надо надеть хорошее платье, а не костюм сестры милосердия для лазарета и ехать туда официально — она всюду вносит затруднения, благодаря своему настроению. Т. помогаламне при раздаче яиц и приеме твоих людей — все так неестественно без тебя! Передай, пожалуйста, по назначению те яйца, которые я тебе послала. А. носила твое яйцо и была в восторге от него и твоей открытки. Должна кончать.

Прощай и благослови тебя Бог. 1000 нежных поцелуев от твоей очень усталой старой

Женушки.

Ц. ставка. 10 апреля 1916 г.

Мое дорогое Солнышко!

Еще раз благодарю тебя за все красивые вещи, которые ты прислала мне к Пасхе — они сделали мои две комнаты уютными и оживили их.

Представь себе, я могу уехать во вторник и быть дома в среду. Это будет для меня большой радостью и блаженством. Сегодня чудесная погода, без единого облачка, птички весело поют и колокола звонят. В 10 ч. 30 м. я христосовался со всем моим штатом, конвоем, штабом и священниками. Все прошло гладко, но мне пришлось в первый раз в жизни раздавать яйца самому! Завтра днем — очередь казаков и солдат. Это будет происходить на открытом воздухе, за городом, около казарм.

На обратном пути я сделаю смотр гвардии. Да, Силаев произведен, хотя это всегда опаздывает — я хочу сказать назначение.

Иностранцы также приходили поздравлять и получили каждый по яйцу.

Эти яйца с одними инициалами я предпочитаю прежним, к тому же их легче изготовлять.

Только что вернулся с прекрасной прогулки по реке, чувствую гибкость во всех членах. Этот раз катался на двойке с “Штандарта”.

Уже 5 ч., должен идти к вечерне. Да благословит тебя Бог, мой ангел, моя дорогая девочка, душка-женушка! Нежно всех вас целую.

Навеки твой муженек

Ники.

Ц.С.

11 апреля 1916 г.

Родной мой!

Сокровище мое, не знаю, правда ли, что ты приедешь в среду в 3 часа. Офицер Воейкова Рост.[832] частным образом сказал Нини, что ее муж вернется в этот день. Стрелки сказали мне, будто гвардию предупредили, что ты на днях будешь делать ей смотр, а потому сын Софи Ф.[833] был вызван вчера вечером обратно в свой полк. Все это слухи, которые носятся кругом, а от главного лица, от тебя, голубчик, я еще ничего не знаю и потому терпеливо жду и посылаю это письмо. Конечно, m-me Б. приехала сегодня вечером, так как ты не желал ее видеть, но, может быть, мне удастся отделаться от нее раньше, чтоб не докучать тебе. Я 3 дня борюсь с простудой — страшно неприятно, так как снова могут начаться боли в лице.

Опять серая погода, уже второй день. Устала, и голова немного болит, поэтому не пошла в церковь; сегодня в 2 часа христосование в Большом Дворце, больше 500 человек, а затем внизу в лазарете. Вчера все сошло хорошо в нашем лазарете; мы пробыли там час.

Завтра я должна ехать в Красный Крест и Матф. лазарет, а если ты вернешься в среду, то я раньше поеду в Кокор. лазарет. Все это так утомительно, когда нездоровится и не можешь поддержать сердце лекарствами.

Ангел милый, подумай, какое счастье, если ты действительно приедешь теперь, лучшее лекарство для моего сердца, мой Солнечный Свет, моя лучезарная любовь! В пасхальную ночь Бэби христосовался в церкви со всем духовенством и (я надеюсь) сделает то же сегодня со всеми своими 101 офицерами. Меня страшит, что сегодня надо выйти здороваться и поздравлять солдат. Это будет, вероятно, в небольшом зале, как я распорядилась. Голубые цветы прелестны в большой плоской чаше. Помнишь, как мы рвали примулы в эти дни в Розенау? О, да, я помню, как дядяАльфред уронил бабушкину палку, говоря, что он немного “устал”. Я живу в прошлом и его поэзии и страстно жду возвращения героя тех дней, чтобы крепко прижать его к груди и покрыть поцелуями.

Получила письмо от Ольги Евг., — она просит передать тебе ее наилучшие пожелания к Пасхе. Хорошо, что ты гребешь на реке, по крайней мере, хороший моцион. Георгий встретил Пасху с моими уланами, какая славная мысль! Таубе и Шестереков говорили, что твои стрелки 1-го полка очень надеялись увидеть тебя в день их праздника. Все хотят видеть мое сокровище, и я понимаю их и разделяю это желание. Утром и вечером и во время послеобеденного отдыха я целую написанное на твоей открытке — твоя рука лежала на ней, и ты писал все эти дорогие слова своей женушке, и они должны согревать меня. Не выношу мысли, что ты один, это такое страдание!

У меня есть милая французская песенка, которую Эмма подарила мне — “Partir c’est mourir un peu, c'est mourir a tout ce qu'on aime” и т.д. — это так верно, чувствуешь, что внутри все замирает, когда расстаешься. Бэби опять прекрасно спал проснулся только в 9 час. и продолжал спать до 10-ти. Он стал более бледным от болей и без солнца, очень грустит без тебя! Теперь, лучший из мужей, мое родное сокровище, голубчик мой, жених, — прощай и да благословит тебя Бог!

Навеки твоя женушка

Аликс.

1000 горячих поцелуев. Твоя открытка и телеграмма страшно обрадовали ее, и она в восторге от яйца, — передаю ее благодарность. Без конца благодарю тебя за милое письмо и божественную весть, что ты действительно приедешь, — о, какое это блаженство, радость несказанная! Прости за скверный почерк, я пишу во время еды, они невозможно шумят и жестоко дразнят Волка. Подумать только, “двойка” нашего любимого “Штандарта” находится там! Да, для солдат лучше всего яйца с монограммами, хотя им нравятся также и цветы. Надеюсь, что ты сможешь, не торопясь, осмотреть гвардию в разных местах, это интереснее и не так официально. Прощай, мой супруг, мой любимый ангел, без конца целую тебя, каждое нежно любимое милое местечко и твои чудные большие глаза — писать я могу это: ты не можешь помешать мне.

“Это становится политически опасно”

25 апреля 1916 года в связи с предстоящими военными операциями Царь отправляется в действующую армию и безвыездно живет там полгода, до 19 октября. Время от времени к нему приезжает семья, некоторое время с ним остается сын.

В войне складывается перелом в пользу России. 22 мая русские войска Юго-Западного фронта опрокинули сопротивление противника в районе Луцка, продвинулись вперед на 80-120 км. Потери противника составили свыше 1 млн. убитыми и ранеными и 400 тыс. пленными (потери русской армии были в три раза меньше). Русское наступление оттянуло 11 германских дивизий из Франции и 6 австро-венгерских дивизий из Италии. Под влиянием успеха русской армии на стороне Антанты в войну вступила и Румыния.