Леонид Сидоров - На тёмной стороне Земли

• Название: На тёмной стороне Земли
• Автор: Леонид Сидоров
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Современная наука подошла к основе нашего бытия. Ученые строят множество теорий, пытаясь описать устройство нашего мира и множество других. Впрочем есть и такие, кто отрицает все теории вместе взятые. Но иногда бывает так, что только покинув наш мир при неудачном стечении обстоятельств, ты понимаешь, что остальные миры — не менее реальны…

---

Харыч напряжённо вытянув шею, остановился метрах в десяти у следующей колонны. Заслышав наши шаги, рывком повернул голову на звук. Я невольно остановился, увидев дикое выражение глаз. Птиц случайно не спятил?

— Тро, что с ним? — не спуская глаз с харра, прошептал я.

— Не знаю, может, чует кого? — тихо ответил напарник.

Я быстро огляделся. А кого тут можно чуять? Вокруг одни яйца да неутомимо шелестящие бабочки-вентиляторы. Если только за колонной что спряталось. Сердце тревожно ёкнуло. Спокойно, дышим ровно и глубоко, чего раньше времени дёргаться, может пернатому померещилось. Я снял демаскирующий нож и запрятал в пустую ячейку.

— Схожу посмотрю, — шепнул я напарнику, кивнув на колонну.

Тро понятливо сжал кулак. Посмотреть-то я, конечно, посмотрю, только к Харычу подходить стрёмно. Уж больно вид дикий, чего доброго долбанёт по лбу клювом с перепуга. Ладно, цапля, пусть себе стоит, с левой стороны обойду.

Прижимаясь спиной к шершавому боку, я шаг за шагом стал обходить колонну. В мерный фоновый шелест бабочек вмешался посторонний звук. Мышцы непроизвольно напряглись, и клаксон чуть дёрнулся в руке. Спокойно, спокойно, ещё пять шагов и всё выяснится. Глубоко вздохнув пару раз, слегка успокоившись, я шагнул вперёд.

И сразу увидел источник звука. Метрах в десяти впереди на дорожке спиной ко мне стояла высокая фигура в знакомом фиолетовом комбинезоне. Чёрт, вот влипли, опять богомол! А вдруг не один и с оружием? Стрелять или отходить?

Богомол нагнулся над ячейкой и бережно вытащил яйцо. Оценив на просвет полупрозрачное содержимое, тихо заскрежетал и медленно опустил обратно. Дёрганым движением переступив пару шагов назад, занялся следующим яйцом. Какая трогательная пастораль, яйца и мирный фермер, ничего лишнего! Практически садись за мольберт и пиши картину маслом. Знаем мы таких фермеров, проснёшься, а внутренности пропали. Ладно, чудо фиолетовое, пусть живёт, отходим.

Быстро оглядевшись, я тихонько попятился назад. Богомол вдруг замер и судорожно замахал лапами перед мордой. Что это, приступ эпилепсии? А вдруг учуял? Я быстро оглядел своё надёжно замаскированное под меловой фон тело и замер, вжавшись спиной в прохладную колонну.

Враг явно забеспокоился. Исполняя завораживающий круговой танец, неуклонно двигался к моему укрытию. Точно учуял! Жаль, но придётся валить, хотя это и противоречит моим принципам.

С пронзительным трубным криком с правой стороны колонны выскочил явно взбешенный харр. Исполнив клювом угрожающее тремоло, гулко хлопая крыльями с раскрытыми коготками, вразвалку двинулся на богомола. Чёрт, вот удружил конь крылатый!

— Харыч, назад! Назад, дурак! — в отчаянии заорал я, направляя ствол на врага.

Напарник выскочил следом за харром. Бесстрашно ухватив нервно извивающийся хвост, потащил упирающегося птеродактиля назад, открывая мне сектор обстрела.

На секунду опешив от нападения, богомол широко раскрыл слизистые жвалы, издав вибрирующий рёв. Низко присев, растопырил клешни и ринулся в атаку. Что ж, ты сам напросился, прощай, дядя!

— Махс, сзади! — отчаянно завопил Тро.

Я рывком обернулся на крик. Низко над полом к нам беззвучно летели три огромных полупрозрачных шара. Всё, мы попали, на дольки нашинкуют! В отчаянии я оглянулся на атакующего врага. Ещё миг и последствия будут непредсказуемы. Неожиданное решение молнией промелькнуло в мозгу.

— А вот щас как долбану по яйцам! — срывая голос, отчаянно заорал я, направляя оружие в самую гущу кладки.

Шары мгновенно застыли в воздухе. Чувствуя, как мелко дрожат руки, я повернул голову к богомолу. Уродливая тварь не добежала всего каких-то полтора метра. Из ужасающей ощёренной пасти медленно потянулась вниз тягучая капелька жёлтой слизи. Машинально проследив за падением, я глубоко вздохнул и вышел из ступора. Сработало! Классический вариант с взятием заложника! Впрочем, удивляться не приходится. Старые добрые проверенные временем способы всегда дают стопроцентно надёжный результат.

— Тро, осторожно вытащи любое яйцо и держи около груди! — негромко кликнул я напарника.

Сзади послышалось кряхтение, ожесточённый скрежет когтей и возмущённое курлыканье харра.

— Взял?

— Да, — сдавленно ответил Тро.

— Крепко держи, смотри не урони! — присев, предупредил я, левой рукой осторожно вытаскивая ближайшее кожистое яйцо из гнезда.

Надёжно обняв заложника, я встал и, повернувшись к богомолу, только сейчас с близкого расстояния разглядел подобие тёмного зрачка в фасеточных глазах.

— Успокоился? Вот и хорошо. Давай не будем делать глупостей, и тогда все ваши яйца останутся целы, — спокойно пояснил я, зловеще поигрывая когтями на мягкой оболочке.

Богомол закрыл пасть и медленно опустил клешни. Вот так-то лучше, всё-таки Аль Капоне был прав. Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, нежели чем просто добрым словом. Неудобно цитировать самого себя, но я же говорил, что разумные существа всегда могут договориться. Нужно только попытаться найти взаимный подход, общие точки соприкосновения друг с другом, и дело в шляпе.

Не спуская глаз с врага, я сделал шаг назад. Богомол слегка шевельнулся вслед.

— А вот горячиться не надо, — вкрадчиво предупредил я, опуская оружие и предупредительно тихонько встряхнув яйцо. Клешни судорожно дёрнулись, но враг остался на месте. Хорошая выдержка у членистоногих, не то, что у некоторых наших юных пернатых. Я медленно попятился назад. Спиной почувствовав присутствие напарника, быстро обернулся. Картина настолько потрясла, что я сдавленно хрюкнул, едва сдержав истерический смех.

За моей спиной, печально поникнув крыльями, ошарашено вытаращив глаза, неподвижно стоял полузадушенный харр. Спокойно удерживая тощую шею чрезмерно пылкого юнца вытянутой левой рукой, правой нежно обнимая яйцо, Тро невнятно поинтересовался, удерживая усик парализатора кончиками зубов:

— Што талше телать тутеу?

— Ты что, всё-таки укололся? — испуганно охнул я.

Тро отрицательно помотал головой. Парализатор синхронно заколыхался всего в каких-то десяти сантиметрах от морды. Опасливо скосив глаза на ядовитые усики, напарник снова замер.

— Тогда всё нормально, подожди немного. Пока яйца у нас в руках, они не тронут. Сейчас попытаюсь объяснить, что нам нужно просто отсюда выбраться, — облегчённо вздохнул я, надевая нож на шею.

Вернувшись к богомолу, я осторожно положил яйцо на пол рядом с правой ногой. Предупредительно поиграв когтями ступни, так, на всякий случай, чтобы враг не расслаблялся, повернулся к колонне и начал карябать пилкой ножа простой рисунок. Языка ведь они точно не понимают. По крайней мере, это логично, а наскальная живопись, вот она — всегда перед глазами. Только посмотри на картинку и наморщи мозги, а они у них точно есть.

Включив всю мощь воображения, я тщательно вырисовывал рисунок. Вот сияет солнце, при нём, как водится, лучики, под ним травка, цветочки, кусты. Так, с кустами чуток лишку дал, надо поскромнее, а то поймут слишком буквально, где они заросли такой высоты отыщут. Скосив глаз на Тро, нарисовал рядом с цветочком напарника, всё-таки трепетная тритонья душа, истинный друг и защитник природы. А Харыч? Точно, не буду отходить от позиций реализма. Нарисую, как оно есть, натюрмолог я, или кто?

Решительно черканув лезвием, я вытянул у фигурки напарника руку и пририсовал полузадушенного харра. А что, получается символично. Сразу видно, мы суровые ребята, а когда нервничаем, сразу принимаемся душить кур. А кур — в ощип. И пусть знают, что так будет с каждым, кто не купит у нас пылесос.

Нацарапав ещё один крохотный цветок с порхающей бабочкой, рядом скромно нарисовал себя любимого. Отступив на шаг, залюбовался работой. Какой фундаментальный труд, честно даже не ожидал! Давненько я так не развлекался, с самого детства. Кстати, а ведь дома до сих пор где-то мои самые первые фломастерные каракули валяются. Всё равно, обалденно, грандиозно, потрясающе, шедевр! Оказывается, во мне пропадал истинный художник-эксгибиционист. Нет, этот, как его, экспрессионист! Хотя какая мне разница, всё равно без трусов бегаю. Практически почётный нудист. А что, мне теперь всё можно, я Дикий. Как там? Я ужасный серый волк и в поросятах знаю толк, бррррррр!

Ладно, что-то отвлёкся, теперь добавим главное, собственно для чего всё это и затеял. Недалеко от своей фигурки нарисовал последний штрих — богомола с двумя огромными яйцами в клешнях. По-моему кратко и понятно, этот крякозяблик однозначно свидетельствует о том, что волнующий факт передачи заложников состоится только на свежем воздухе, и точка. Это и ослик сразу поймёт.

— Ферштейн? — повернулся я богомолу, постучав ножом по рисунку.

Противник явно озадачился. Покрутив головой то на меня, то на яйцо, то на рисунок, робко сделал шаг вперед.