Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055670-0

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, продолжающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен становлению творчества известных писателей (1963–1966 гг.).

---

3. Некомпетентные товарищи в некоторых органах печати время от времени предоставляют страницы своих газет и журналов некомпетентным, а то и прямо недобросовестным выступлениям, сбивающим с толку читателей, а иногда и авторов (наиболее крупными выступлениями такого рода были статьи Когана и Немцова в «Известиях» и статья Лукьянина в «Москве»). Решительно непонятно, почему «Известия», например, задавшись благородной целью опубликовать статью о советской фантастике, не предложили написать такую статью хорошему современному специалисту по жанру, напр. Громовой, Дмитревскому и Брандису, Нудельману, И. Соловьевой, а предпочли очень далекого от литературы философа Когана и давно скомпрометировавшего себя, очень неодаренного «фантаста в отставке» Немцова.

4. Нет до сих пор специального журнала, посвященного фантастике. Но об этом писалось и говорилось много, и нет нужды повторяться.

А. Стругацкий, ССП.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 21 ЯНВАРЯ 1965, М. — Л.

Дорогой Боб!

Сижу, как мне велено редакцией, дома, наготове, подобно тому, как Шура Балаганов держал наготове Берлагу для атаки на Скумбриевича.[155] Жду. С часу на час Мелентьев вызовет к себе в редакцию, и я должен буду по сигналу ринуться в Мол. Гв. и открыть боево-увещевательные действия. Так это мне осто и насто, что сказать не могу.

Вчера было перевыборное собрание Московской организации и выдвижение делегатов на съезд.[156] Здесь было тоже очень интересно, ужо приеду, обменяемся информацией. Пока только скажу, что это было похоже на пожар в зоопарке. Правда, мы управились короче, чем вы, — в один день, с одиннадцати до полуночи. Но всё равно, я был несколько ошеломлен и испуган. А когда вернулся, Ленка поднесла пилюлю: в десять вечера позвонил ей Травинский и сказал, что будут крыть нас с тобой и чтобы она передала мне (!), чтобы я ни в коем случае не отбрехивался. Не знаю, может быть, среди шестнадцати записавшихся и не успевших выступить и был кто-нибудь, кто хотел нас атаковать, но, право, там было совсем не до этого. Вообще там было не до литературы.

Приехать мне, видимо, все-таки придется. По слухам, «Известия» собираются заказать нам статью о фантастике. Писать такую ответственную штуку в одиночку я не могу, сам понимаешь, поэтому мы встретимся. Когда все определится, сообщу.

Сообщи, когда мы собираемся с тобой встречаться для фундаментального письма. Нужно заранее заказать места в Переделкине. Это уже срочно, если мы собираемся сойтись в марте.

ХВВ Бела из страха перед дирекцией отдала Ефремову, чтобы он написал предисловие. Ленка с ним сама говорила. Обещал, что напишет. Но не знаю, не знаю…

Пока всё. Привет всем. Твой Арк.

ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 23 ЯНВАРЯ 1965, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Итак, наш доклад в ДДК прошел, и прошел, по-моему, неплохо, хотя большинство всех этих старперок ни черта не поняли (судя по последующим выступлениям). НинМатв тебе всё расскажет, она очень подробно все записывала. Я добавлю только, что если сравнить это сборище с аналогичным предыдущим (помнишь такую зелененькую книжечку 1960 года с докладами?), то чувствуется, что произошел громадный все-таки скачок в общественном мнении. И еще: популярность наша все-таки весьма велика. Сразу же после выступления, в кулуарах, мы получили еще два приглашения выступить: перед распространителями книг (с аналогичным докладом) и перед работниками философской кафедры не то Университета, не то АН (с докладом о задачах литературы в свете новой философской и научной проблематики). Я не говорю уж о многочисленных поклонниках, жмущих руку, заглядывающих в глаза и осведомляющихся: остался ли жив Горбовский и появится ли он еще где-нибудь. Словом, жить и работать стоит.[157] Пока.

Я болею. Грипп отвратительный. Одна ноздря постоянно забита, и болит голова.

ПНвС прочли Илья и Кан. Илье, по-видимому, понравилось. Во всяком случае, он все время цитирует, а на титульном листе написал следующий стишок: «Разных книжек и в журналов по возможности пиши, потому что А. Привалов мне приятен для души». С Каном поговорить мне не удалось. Я успел с ним только поздороваться, и физиономия у него при этом была кислая. На полях он оставил ряд примечаний, как правило, бессмысленных и бесполезных,[158] но ясно, что во всяком случае Привалов ему не понравился. В одном из замечаний он называет его подонком, а в самом конце пишет: «Сколько лет Привалову? В I главе — 25, во II — лет 17, в III — 12 плюс вундеркиндовы идеи, в Послесловии — лет 50…» И в этом замечании что-то есть. Вероятно, надлежит Привалова во II и III частях сделать пожестче, порешительнее, самостоятельнее. Я еще буду заниматься ПНвСом и попытаюсь что-нибудь сделать. А НинМатв ПНвС тоже кажется не очень-то. Подробно я с ней поговорить не успел, но из пары фраз у меня создалось впечатление, что у нее таки есть к нам претензии.

Были перевыборы в нашем ССП. Я тебе в общем о них уже, кажется, писал. Провалили Прокофьева и избрали новое правление. Секретарь — Дудин, зам — Гранин. Ходят слухи, что новое правление отказалось от платы и намерено должность секретаря сделать непрерывно сменной: т. е. все по очереди будут занимать эту должность. Демократизация идет вовсю.

Положенцев мой прибыл, но никак не может добраться до Пулкова. Неделю сидел в Москве, теперь сидит у мамы в Ленинграде. Но ясно, что ему не уйти. Со дня на день он заступит на свой пост, и я ему поднесу пилюлю. Немного страшно, но я уже полон решимости.

Звонил Коля Коротеев. Я чувствовал себя мерзко и не пригласил его. По-моему, обиделся, но обещал еще позвонить.

Вчера встретил Первушина. Тоже шлет тебе привет. Он, как и многие, пришел на вчерашнее собрание послушать тебя и был разочарован.

Как твои намерения? Остаешься ли в редколлегии? Как вы вообще намерены действовать? Отпиши всё это подробно. Что думает Ревич? Как его наследник? Я тут ему послал поздравительную телеграмму от фантастов Ленинграда — получил ли? Какого рода статью просили «Известия»?

Жду ответа, твой [подпись]

Р. S. Ленке привет. Пусть не плачет. Всё обойдется.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 27 ЯНВАРЯ 1965, М. — Л.

Дорогой Борик!

Здесь рассказывают о небывалой эпидемии гриппа у вас в Ленинграде. Очень за вас беспокоюсь. Будьте осторожны, ради бога, хотя не знаю, что это значит — быть осторожным при эпидемии. Вчера по радио пришло сообщение, что эпидемия началась и у нас. С приветом.

Насчет отношения НинМат к «ПНвС» ничего не знаю, да это и не очень важно. Литературные вкусы ее сильно отличаются от наших, симпатии лежат совсем в другой сфере, так что при всех ее достоинствах — она хороший товарищ, умница и нас любит — это не тот человек, к мнению которого о фантастике нужно чутко прислушиваться. Не Манин. Не Травинский. Конечно, если возражения идейно-политического характера — это другое дело, у нее просто хороший нюх и опыт. Там видно будет.

О Коле Коротееве не беспокойся. Он повседни был в Ленинграде пьян, а сейчас заболел гриппом и лежит. Брускин его навестит.

Ты спрашиваешь о моих намерениях. Я теперь всю эту общественную деятельность… снимая пенсне. Как только уладится дело со сборниками — немедленно ухожу из редколлегии. Возмутила меня Ариадна. Она все валит на редакцию. Сама она, как всегда, непогрешима. А ля Лысенко. А мы по ее милости имеем: а) Ленку выгоняют из редакции, б) Нудельмана отлучили от издательства, в) Редакция теперь будет под строжайшим наблюдением со стороны начальства. И всё это, по ее мнению, потому, что с нею, Громовой, не желали считаться. Провалиться им всем, чтобы я еще ввязался в такое дохлое дело.

Сейчас мы с Ленкой составили два альманаха, по счастью подвернулся большой политический памфлет и несколько рассказов, в том числе Сапаринские. Главное сейчас — протащить «В круге света», а там меня больше эта чехарда не интересует. Да, Балабухинское «Чудо святого Иллюзия» — помнишь, он читал? — подверглось резкой критике и выброшено с треском.

Что думает Ревич? По-моему, ничего особенного. Огорчается только, что закрыта трибуна для солидной критики. Его жена Танюшка за несколько дней до родов начала и сразу после родов возобновила атаки на меня: она работает в «Вокруг Света» и требует туда ХВВ. Я со стонами и воплями отмежевываюсь.[159] Вообще много к нам пристают. Вот статью в «Искусство кино», например. Может, написать им страничек пять? А из «Известий» так и не звонили. Видимо, раздумали.

Вот пока всё. Целую, твой Арк. Привет Адке, а маме я тоже сейчас напишу.

Да, чуть было не забыл: Михалев прислал репродукции своих иллюстраций. Они стали почему-то хуже. Видимо, сказывается воздействие профессоров, которые взрастили под своей сенью такого многообещающего и пр.

Работая над сборниками, АН еще пишет рецензии. В архиве сохранились четыре рецензии-отзыва с датой 27.01.65: на рассказ Колпакова «Континуум два зэт»; на рассказы Котляра «Голубой астероид» и «Возмездие»; на научно-фантастические рассказы Михановского «Евсей», «Катастрофа», «Апельсин», «Плоды воспитания» и «Погоня»; на научно-фантастические рассказы Ярова «У подножия радуги» и Гурфинкеля «Черный гребень Чолпонбая». Приведем для примера один из отзывов.