Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055670-0

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, продолжающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен становлению творчества известных писателей (1963–1966 гг.).

---

Дорогой Арк!

Никаких особенных новостей у меня нет. Москва молчит. Возможно, это и к лучшему.

Сегодня ходил в Лениздат, отнес рукопись «Улиток». Встретился там с Дмитревским, очень сжато изложил ему наши перипетии и вручил рукопись. Он немедленно утомил меня длинным рассказом о Югославии, причем, по-моему, все время врал. Теперь я встречусь с ним завтра или послезавтра.

В Ленинграде спокойно. Равновесие.

Пишу я тебе в основном потому, что собираюсь уезжать в отпуск четвертого-пятого. Я старался оттянуть изо всех сил до 9-го, но это неудобно, я подвожу ребят, тем более, что первоначально мы намеревались выезжать 1-го. Ты всё это имей в виду. Может быть, тебе имеет смысл приехать в Москву не 9-го, а, скажем, 7-го хотя бы. Все равно же тебе там осто и насто, что я, тебя не знаю.

Чувствую себя каким-то замотанным, ни черта не делаю — копаюсь в марках и листаю журналы. Был намедни в Обществе Коллекционеров. Старый дядька, принимавший меня в члены, излагал историю и задачи Общества. Начал он так: «Наше Общество существует давно, но, правда, при культе оно было закрыто…» Господи! Коллекционеры-то при чем тут!

Словом, давай! Жму загорелые члены, твой [подпись]

P. S. Ленуське привет и лобзания.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 29 ИЮЛЯ 1965, ОДЕССА — Л.

Дорогой Боб!

Получил наконец-то от тебя письмо. Слегка поволновались, ты бы все-таки в телеграмме сказал, что возвращаешься в Л-д. Ну, насколько я понимаю, мы — в смысле ты — сделали все, что можно. Цензура должна пропустить, поскольку ее послушались и верстку всю искалечили. Будем ждать.

У нас все ничего. Вообще, если придется, обязательно побывай в этих местах. Они отличаются тем, что в самый палящий зной здесь дует холодноватый ветерок. Это очень облегчает жизнь. Вспомню только, как плавали мы в раскаленном крымском воздухе, и ликую. А пляж здесь плохой, ракушечник, без туфель нельзя. А люди здесь толсты фантастически. Вообще, одесситы и южные украинцы — это отдельный народ, с загадочными обрядами и поступками. С раннего детства у такого человека (мальчика или девочки, безразлично) бедра и грудь взрослой пожившей женщины, брюхо вываливается из трусиков, шеи нет или очень мало, и все этак трясется, трясется…

Мы здесь подружились с В. Л. Киселевым, автором «Воров в доме». Читал он нам еще главку из новой повести и рассказ, хорошо. Левый, но влиятельный (судя по рассказам). Ходим с ним покупать местное вино — сухое и довольно вкусное, идет вместо воды, рубль литр.

Вот пока всё. Если будет о чем, давай информацию.

Ленка целует. И я тож. Твой [что-то вроде подписи: буква «а» с завитушками и изображение лошади одновременно]

В августе — вновь интересная пресса. В журнале «Радуга» публикуется статья Виктора Коптилова «Окно в грядущее», где автор полемизирует со статьей Лукьянина «Рожденный прогрессом». В качестве примера использования в фантастике мотива путешествия во времени приводится повесть «Попытка к бегству», в которой выделяются «слияние поступков героев, философских размышлений и фантастической идеи авторов».

В № 15 журнала «Коммунист» выходит статья Михаила Емцева и Еремея Парнова «Наука и фантастика», где об АБС (в основном о ТББ и ДР) опять же упоминается положительно.

А 21 августа «Московский комсомолец» публикует беседу корреспондента АПН В. Петряевской с АБС. Ее перепечатывают два рижских издания («Ригас Балле» и «Советская молодежь»), два ленинградских издания («Смена» и «Вечерний Ленинград»), а также газета «Копейский рабочий» (Челябинская обл.).

АБС. ВЛЮБЛЕННЫЕ В ФАНТАСТИКУ

Двое молодых, веселых, очень милых людей сидят на диване и, улыбаясь, ждут моих вопросов. Аркадий и Борис Стругацкие, известные писатели-фантасты. Их книги любят и с нетерпением ждут, ими восхищаются, о них спорят. С авторами соглашаются или возражают, но ни одну их повесть читатели не оставили без внимания. А сейчас мы сидим в уютной комнате, их рабочем кабинете: большой письменный стол, кресло и, конечно, книги. Книг много, я даже не успела как следует рассмотреть все… Домашняя, очень располагающая обстановка, и сами они такие простые и свойские, что с ними хочется разговаривать сразу как с друзьями.

Мой первый вопрос журналисты, вероятно, задают всем соавторам со времен Гонкуров: как вы пишете вдвоем?

— Все, кто осмеливается писать вдвоем, втроем и более, прежде всего решают, о чем писать, — отвечает Аркадий. — Затем какое-то время, с позволения читателей, думают, а потом один садится за машинку, другой — в то старое удобное кресло, где сейчас сидите вы. И мысли, которые возникли в подготовительный период, излагаются на бумаге, — улыбаясь заканчивает он.

— То, что Аркадий живет в Москве, а я убежденный ленинградец, серьезных осложнений пока не вызывает, — добавляет Борис.

Борис — астроном, Аркадий — переводчик японской классики. Второй вопрос возникает сам по себе: как они начали писать и почему предпочтение отдали именно фантастике?

— Учителями и «виновниками» стали Уэллс, Алексей Толстой и Беляев, — говорит младший из братьев, Борис — Сначала я был последователем, затем единомышленником и, наконец, соавтором Аркадия. Написали первую повесть — «Страну багровых туч». Ее напечатали, она даже получила премию. Такое одобрение было неожиданным и приятным, и мы написали вторую повесть — «Путь на Амальтею», затем — «Возвращение», «Стажеры», «Попытка к бегству», «Далекая Радуга»… Последняя из опубликованных — «Трудно быть богом». Исполнение получилось, пожалуй, выше замысла. Задумывалась книга как веселый мушкетерский роман, история отважного рыцаря, который спасает от тирана цивилизацию иной планеты.

Но в процессе работы, а писали мы примерно год да переписывали раза три, получилось серьезнее и, нам кажется, интереснее.

Нечеловечески трудно быть человеком в том мире, где живет Румата Эсторский, где серость и невежество возведены в культ, а на страже варварства и жестокости стоит вся государственная машина арканарского королевства. Нас интересовало не покорение непохожих миров, а столкновение социальных и моральных критериев в цивилизациях, подобных земной.

Слушая Стругацких, я вспоминаю, какое впечатление на меня и моих друзей произвела эта книга, этот яркий протест против серости, мещанства, стадности, против сил и явлений, порождающих фашизм.

В течение разговора мы не раз еще возвращались к этой повести. Из всего написанного писателям особенно дорога эта книга.

— Мы ждем от вас еще одного традиционного вопроса, — шутит Аркадий. — И поскольку вы его упорно не задаете, ответим заранее. Наши планы весьма скромны. В пятилетнюю программу-минимум входят пока только две повести, пьеса, сборник рассказов-пародий. Но можем вдруг написать роман, и это не исключено.

— И, безусловно, фантастический, — берет слово Борис — Фантастика такая область литературы, которая не связана никакими канонами, возможности ее безграничны. Мы не придерживаемся мнения тех, кто предпочитает видеть в фантастике только торжество сверхнеобыкновенной техники. Случается, что техническая терминология и непонятность убивают всякую возможность представить события и разобраться в них. Человеческие чувства задавлены мощью киберов, а сам маленький человек с его одиночеством в этом техническом совершенстве становится жалким и никчемным. Почему-то фантастику принято относить к разряду литературы для детей и юношества. Не станем говорить, что так считают все, но тем, кто хочет видеть в фантастике только занимательный сюжет, мы должны возразить: рассчитываем на читателя взрослого, думающего и серьезного.

Кто-то из древних говорил, что человек это мир. И вот перенести этот мир знаний, убеждений, восприятий в любую среду, ввергнуть в водоворот конфликтов, проследить его реакцию — это ли не задача для фантаста?

Так разговор, спокойно начавшийся, превратился в горячую защиту человеческих возможностей, независимо от эпохи.

— Если хотите, — продолжает Аркадий, — нам самим было интересно, как, скажем, тот же Румата-Антон, синтез человеческих добродетелей, будет вести себя среди варваров Арканара. Он убежденный гуманист. Его принципы требуют безотлагательного вмешательства в события. А он имеет право только смотреть, Только наблюдать и не в состоянии применить тысячной доли своих знаний, чтобы не нарушить естественный ход истории.

Борис подходит к полкам, на которых собраны десятки томов научной фантастики. Безошибочно достает одну из книг. И, открыв ее, читает:

— «…Чаша погрузилась в Солнце. Она зачерпнула частицу божественной плоти, каплю крови Вселенной, пламенной мысли, ослепительной мудрости, которая разметала и проложила Млечный Путь…» Это Брэдбери, «Золотые яблоки Солнца». Да возьмите любой его рассказ — это не только фантастика, это поэзия. Брэдбери писатель честный, умный, видящий последствия. Мы считаем, что Ефремова, Брэдбери, Лема можно любить или отвергать, но не уважать их нельзя.