Александр Барченко - Из мрака

• Название: Из мрака
• Автор: Александр Барченко
• Издательство: Современник
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1991

Творчество А. В. Барченко, писателя «буссенаровского толка», в предреволюционные годы пользовалось широкой признательностью среди любителей приключенческой литературы.

Его непринужденная, легкая манера письма способствовала писательскому успеху.

---

Не совсем ещё оправилась от пережитых вчера потрясений. С наслаждением пила полной грудью крепкий насыщенный запахом осени воздух.

Было тепло.

Мягко, прозрачно тепло, как бывает на севере в конце сентября, бабьим летом, когда заалела и сморщилась уже рябина, когда берёза теряет последние блеклые листья и по бирюзовому бледному небу наперегонки с прозрачными хрупкими раковинами белоснежных высоких облаков плывут и рассыпаются стайки отлетающих птиц.

Непривычными, новыми звуками доносился со станции пущенный в ход голос водопада, стиснутого гранитными шлюзами, угрюмо ворочавшего турбины. На крыльце кухни, было видно с веранды, плотник Илья, в линючей заплатанной синей рубахе, вертел к обеду мороженое.

Перебежала через двор к леднику тонкая стройная затянутая фигурка тамулки-горничной — настоящая барышня.

Дина сладко потянулась, закрыла глаза, внезапно расширила зрачки, сказала, испуганно пожимаясь от вспыхнувших жутких воспоминаний:

— Господи! Какой ужас! Никогда в жизни не подойду к этой пещере. Мне и теперь минутами кажется, что я не пришла ещё в себя. Боюсь, вдруг открою глаза, а кругом темнота…

Негромкий мужской голос отозвался серьёзно:

— Нет ничего опаснее исследовать такие пещеры, не имея опыта. Они тянутся иногда на десятки вёрст. Мы вошли в них два дня назад ещё в Финляндии, вёрстах в семи от своей дачи, а вышли вы знаете где.

Дина снова пугливо поёжилась. Сказала шутливо, тоном, странно не шедшим к серьёзному, виноватому будто, выражению глаз:

— Вы — моя судьба, Александр Николаевич. Который раз вы спасаете мне жизнь?

Доктор отозвался, изумлённый:

— Вам?

— Не всё ли равно… моим близким. Не будь вас, я и замужем теперь, пожалуй, не была бы.

Доктор молчал. Глядел с веранды на просеку. Странное смущение, неловкость овладели Диной. Вспыхнуло внезапно воспоминание, случайно, гаснущим слухом пойманное слово там, в пещере, когда её, снова терявшую сознание, доктор взял, как ребёнка, на руки.

Нет, ей просто показалось. Разве могли говорить таким голосом и такие слова эти спокойно, почти жёстко сомкнутые губы? Галлюцинация слуха… Дина жарко покраснела, поймав себя на настойчивой мысли: а может быть, нет? Может быть, правда? Заговорила, пытаясь справиться со своим смущением:

— Больше всего меня напугал Дорн и эта… барышня. Какое поразительное сходство? Чуть бледнее и выше. В остальном вылитая Джемма.

Доктор отозвался с мягкой улыбкой:

— Наш отшельник сумел оценить это сходство не хуже нас с вами, Дина Николаевна. Я особенно рад за него.

— Дорн страшно изменился, — возразила Дина. — Доктор, неужели вы не посвятите меня, что с ним происходило?

Доктор опять улыбнулся одними глазами, ответил уклончиво:

— Ничего особенного. Провёл эти два года наедине… с самим собою. В его возрасте это сильная тренировка.

— Да, да. Моего Дорна подменили. Смотрите, у него и походка другая.

В конце просеки со стороны водопада двигались две высокие худощавые фигуры. Мужчина в изящном, светлом костюме мягкую серую шляпу держал в руке, и солнце, протиснув лучи между стволами сосен, мазало золотом его белокурые волосы. В стройной, с уверенными, настоящими мужскими движениями, фигуре Дина не узнавала старого приятеля, угловатого, сутулого, вечно нахмуренного Дорна. И, когда издали ещё он закричал, махнув шляпой:

— Мы предупредить, к вам гости, — голос его звонко раздался полными крепкими нотами, вспугнул за лесом чёткое эхо.

— Какие гости? О ком говорите?

Молодые люди подошли к самой веранде. Смуглая большеглазая девушка, опиравшаяся на руку Дорна, отозвалась по-французски:

— Кто-то едет сюда с колокольчиками. Мы видели с горы — три экипажа. Спешили предупредить.

— Странно. Вася не может вернуться так рано. Почему вы думаете, что к нам?

— Экипажи свернули к плотине! — сказал Дорн, покашливая по старой привычке.

— Не представляю, кто бы мог быть? Как вам понравилось у нас, мадемуазель?

Смуглая девушка отозвалась восторженно:

— Я не видала севера до нынешнего лета. И я никуда не двинусь теперь отсюда. Папа сходит с ума, требует меня телеграммами, я ответила категорическим отказом. Я русская.

— А как же университет? — улыбнулся доктор.

— V'la! Он говорит, — девушка доверчиво прижалась к локтю своего спутника, — он говорит, что в Петербурге есть такие же курсы. Не правда ли, мадам? Мы отлично устроимся здесь, в России, правда?

— Дорн, слышите? — значительно переспросила хозяйка.

Студент отозвался бодро, с чуть заметным смущением:

— Конечно, слышу. Товарищ Эме совершенно права. Мы устроимся в Петербурге.

Дина улыбнулась не без лукавства. Спросила с недоумением:

— То есть как это «устроитесь»?

— То есть так!

Дорн огрызнулся сначала враждебно, потом не выдержал, осклабился добродушной улыбкой, сказал, пряча от Дины смущённый взгляд:

— Она меня разучила сердиться.

Колокольчики плакали уже на просеке.

— Это становой, — Дина разглядела знакомую караковую пару.

— Было три экипажа, — подтвердил Дорн.

Тарантас станового подкатил к веранде. Бравый поручик, успевший опохмелиться на вчерашние дрожжи, держался бодро. Выскочил из тарантаса, к удивлению хозяйки, не пошёл на веранду, ограничился торопливым сухим «под козырёк», громыхая шпорами, разминал затёкшие ноги. И в тарантасе Дина, ещё не успевшая оформить смутного тревожного предчувствия, разглядела испитое угреватое лицо одного из конторских писарей и зверски отодранную толчёным кирпичом бляху старосты, боком прилепившегося к облучку.

Становой бросился навстречу новому экипажу, ямской тройке со станции. В экипаже рядом с поднятым воротником штатского тёплого пальто мерцал серебряный прибор офицерской шинели. Вылезли высокий худощавый господин с бритыми сухими губами, с судейским значком на бархатном околыше фуражки, и коротенький рыжий толстяк с носом, покрытым сеткою маленьких жилок, с багровыми щёками. Толстяк был в погонах жандармского ротмистра.

Странные гости о чём-то спросили станового, обменялись быстрым взглядом, двинулись к веранде. За ними со сконфуженным видом поплёлся становой.

Угреватый писец шёл рядом со становым с видом победителя, кидал на веранду колючие взгляды, высоко поднимал жидкие брови.

Подкатил третий экипаж, тоже тарантас с железнодорожной станции, и, сухо щёлкая ножнами шашек, лязгая огромными шпорами, соскочили на землю четыре стражника с щетинистыми проволочными усами, громоздкие, неуклюжие, в барашковых шапках, с жёлтыми шнурами аксельбантов на богатырских грудях.

Господин в судейской фуражке впереди всех взошёл на веранду, положил на стол тяжёлый портфель, сказал, протирая очки, негромко и вежливо, барским баритоном, мягко смазывая букву «р»:

— Не могу ли просить доложить о нашем приезде хозяину дома?

Дина, поднявшаяся со своего шезлонга, с тревожным изумлением глядела на незнакомые лица, поспешила ответить:

— Мужа нет дома. Он вчера ещё уехал в Петербург, провожать комиссию. Я к вашим услугам.

— Ах, вашего супруга нет? Какая жалость, а-я-яй!

Бритый господин почтительно приподнял фуражку в сторону хозяйки, обернувшись, что-то сказал толстяку ротмистру. Тот разочарованно фыркнул, громыхая тяжёлым палашом, придвинулся к становому. Становой, почтительно откозыряв, сбежал с крыльца. Грубый голос прокрякал: «Так тошно». И, тяжело топоча подкованными сапогами, побежали, придерживая шашки, два стражника. Один побежал по просеке, к водопаду, другой к задней двери директорского дома. Взбежал, спотыкаясь, по лестнице, сделал страшные глаза в сторону смуглой молоденькой горничной, в изумлении выглядывавшей из кухни, прихлопнул корявой лапищей дверь, просипел угрожающе:

— Так что не приказано никого выпущать.

Дина спросила взволнованно:

— Что это значит? Что вам угодно, господа?

Толстенький ротмистр, потирая пять пар сосисок, заменявших на руках его пальцы, корректнейшим образом громыхнул шпорами:

— Тысячу извинений, сударыня. Неприятнейшая служебная обязанность… Ради всего святого, не волнуйтесь, ничего серьёзного. Аб-со-лют-нейшим счётом ничего. Маленькое служебное предписание нам, в присутствии господина товарища прокурора, — ротмистр почтительно качнул в сторону бритого господина толстое туловище. — Да-с, вместе с господином товарищем прокурора произвести маленькое дознание по поводу некоторого э-э… недоразумения с вашим супругом.

— С моим мужем? — Дина испуганно вздрогнула. — Что-нибудь случилось с ним?

— Аб-со-лютно ничего. Тем более что мы осведомлены о нём в данную минуту значительно меньше, чем вы сами, мадам. Хе, хе, хе… Вы разрешите нам освободиться от наших пальто?