Светлана Крушина - Всё могут короли

• Название: Всё могут короли
• Автор: Светлана Крушина
• Жанр: Фэнтези

Трудно ли быть младшим ненаследным принцем? А если ты еще к тому же являешься носителем "дара Гесинды", или, попросту говоря, магиком; а твой старший брат спит и во сне видит, как бы замуровать тебя в башне? Что делать, если ты влюбляешься в прекраснейшую девушку Севера и не можешь на ней жениться?.. Остается только поработать головой и придумать, как обезопасить себя и обеспечить себе будущее…

---

Напрягшись всем телом, Эмиль внимательно слушал. Он пытался уловить мысль, которую хотел донести до него Исса. Люкка, слабак и размазня… Подобная характеристика показалась ему, пожалуй, слишком категоричной и резкой, но в общем — верной. В вялом, тщедушном, желчном Люкке, Люкке-поэте, как его называли, никогда не было внутреннего стержня. С детства он был одержим поэзией, глотал книгу за книгой, витал в облаках, сам пытался сочинять стихи. Нередко можно было увидеть, как беззвучно шевелятся его губы: это он повторял про себя строки любимой поэмы или же придумывал поэму сам; серые глаза его при этом мутнели и затягивались дымкой. Ни о чем, кроме стихов, Люкка не думал и думать не мог. Что до самих стихов, Эмилю довелось как-то читать их — они показались ему ужасными. Рифма, ритм и слог никак не давались старшему принцу. Может быть, потому, что, несмотря на бесконечное чтение известнейших, прославленных поэтов, он оставался человеком недобрым, удивительно ограниченным и приземленным. И вот этот человек, которого не занимало ничто на свете, кроме любимых стихов и собственной августейшей особы, должен был в недалеком будущем занять королевский трон. Человек, который в жизни не принял ни одного самостоятельно решения — ему просто не требовалось что-то решать.

Эмиль подумал обо всем этом, и ему стало страшно. Он взглянул на деда: тот сидел, вальяжно развалившись в кресле, и смотрел на него с ожиданием и затаенной надеждой в волчьих глазах.

— Ты прав, — проговорил Эмиль медленно, не до конца будучи уверенным в том, что правильно понял мысль деда. — Из Люкки выйдет негодный король, но что же делать? По закону он должен стать наследником. И потом… он может найти хорошего советника.

— Я думал, ты умнее, принц, — сморщился король. — Хороший советник при плохом короле сам становится королем. А король при нем становится марионеткой. Нет! Это будет конец.

— Так перепиши закон, если он тебя не устраивает. Ты же король.

— Времени не осталось!.. Ты спросишь, почему я не думал об этом раньше? Я думал.

— И что же?

— Увы, закон — это традиции. Король может — и должен! — быть выше обстоятельств, но он не может быть выше традиций.

— Это глупо! — не выдержал Эмиль.

— Нет, мальчик. Это печально. Кроме того, если не Люкку, то кого прикажешь объявить своим наследником?

Вместо ответа Эмиль взглянул деду прямо в глаза. Сердце его перевернулось, потому что в этих глазах, таких же желтых, как его собственные, он прочел ответ на невысказанный вопрос. Оглушенный этим ответом, он невольно дернулся в кресле.

— Нет! — воскликнул он почти в испуге. — Это… невозможно. Я одержим Даром, люди не приняли бы меня…

— Король, — Исса воздел к потолку толстый белый палец, — только тогда король, когда у него есть силы переломить толпу, даже если она не принимает его. У тебя, в отличие от твоего брата, эти силы есть. Кроме того, у тебя есть Дар. Ты, полагаю, уже должен был понять, какую власть он дает человеку, — если только человек осмелится ее взять. Ты — осмелишься.

— Но я…

— Молчи и слушай! Три года ты учился подчинять себе страшные, могучие силы, природу которых не дано понять ни твоего брату, ни мне, никому из простых смертных. Ты знаешь, что эти силы способны сделать с людьми и с миром. И ты согласен позволить запереть себя в башне? Ты обречешь себя на медленное умирание под давлением короля, который будет выжимать из тебя все больше и больше, требовать невозможного ради прославления его имени, пока ты не упадешь бездыханным? Нет! Ты — магик. Я знаю: вас, магиков, очень мало, и все вы — несчастные одиночки; а вот чего я не знаю, это почему вы до сих пор не объединили силы, чтобы противостоять тупому давлению толпы. Когда-нибудь, надеюсь, вы до этого додумаетесь… Но и теперь, по одиночке, вы — страшная сила. Вот почему вас боятся. Подумай, хочешь ли ты покориться воле испуганных безмозглых людишек?

— Дед! — в смятении воскликнул Эмиль. — Но я же не могу вести войну против всего мира!

— Можешь! — с нажимом проговорил старый король. — И должен. Что я тебе только что говорил? Ты должен уметь переломить толпу, иначе ты никогда не станешь королем.

— Но я никогда не стану королем…

— Станешь!

Не добавляя больше ничего, Исса поднял руку с зажатым в ней кубком. Онемевший, ошарашенный Эмиль смотрел, как дед медленно стискивает пальцы, и лицо его при этом наливается багровой краской, а стальная посудина сминается в его руке, как бумажный лист, и алое вино, в сумраке почти черное, медленно струится меж пальцев. Вдруг засмеявшись, Исса отбросил исковерканный кубок в сторону, и добавил, слегка задыхаясь:

— Для того, чтобы повторить подобное, тебе даже не требуется физическая сила. Подумай об этом, Эмиль.

Угнетенный, с глухо и тяжко бьющимся сердцем, Эмиль тонул в глубоком кресле, судорожно вцепившись в подлокотники, как в последний оплот, и смотрел на деда, который тонкой салфеткой неспешно вытирал пальцы. В голове его медлительно ворочались мысли… самые разные, но все, как одна — нехорошие. Очень нехорошие. Теперь он понимал, почему дед просил его устроить так, чтобы никто не мог их подслушать.

— Что толку думать, — проговорил он с некоторым трудом, — если завтра Люкка станет твоим наследником, а мне вскоре предстоит стать узником…

— Дурачок, — почти ласково ответил Исса, и ласка в его голове звучала страшнее, чем явственная угроза. — Люкка смертен, как и все мы. Кто знает, что случится с ним завтра? Да и здоровья твой брат, как мне кажется, вовсе не крепкого…

Вот так-так! Эмиль знал, что дед недолюбливает Люкку, но чтоб настолько… Это же даже не намек, это — указание! растеряно подумал Эмиль. Но почему он хочет, чтобы я… почему не сам?.. Да разве я посмею?..

Он даже вспотел от таких размышлений. Отчаянно захотелось выйти на свежий воздух.

— Подумай над тем, что я сказал тебе, мальчик, подумай, — пророкотал дед с пугающей лаской в голосе и ободряюще покачал головой. — И не торопись принимать решение. В сущности, торопиться тебе особенно некуда, года два у тебя есть, а я за это время постараюсь не умереть. А теперь иди. Тебе еще надобно привести себя в надлежащий вид, чтобы завтра выглядеть достойно и не посрамить наше семейство.

Не дожидаясь повторного приглашения, Эмиль вскочил, поклонился и спешно покинул дедовские апартаменты, позабыв даже уничтожить все еще действующее заклинание ограды тишины. Он пронесся по дворцу, не глядя по сторонам и ничего не замечая, и остановился только уже ступив на парковую гравиевую дорожку. Солнце зашло, спускались сумерки. Прохладный ветер остудил лицо Эмиля, но ему все еще не хватало воздуха, и он нервным движением рванул ворот плотно запахнутой накидки. После разговора с дедом ему было не по себе, хотелось что-нибудь разломать и разрушить, причем собственнолично, руками, не прибегая к помощи Дара. Ничего подходящего на глаза ему не попалось, и он, замычав сквозь зубы, резко повернулся и размашистым шагом направился в сторону своего потаенного жилища. Через минуту он, не сдержавшись, перешел на бег.

Все еще одержимый жаждой разрушения, Эмиль пронесся мимо поджидавшего его под кленом, в праздности, Тармила (тот проводил его недоуменным взглядом), и ворвался в свою спальню, едва не сорвав дверь с петель.

— Проклятье! — повторял он сквозь зубы. — Проклятье! — хотя и сам не мог понять, кому или чему адресованы его слова.

Он сорвал со стойки меч — не парадный, положенный ему как принцу крови, а настоящий, боевой, — и, сжимая его в ладони, выскочил обратно на открытый воздух.

Учитель с молчаливым неодобрением наблюдал, как Эмиль, оскаливший зубы, с побагровевшим лицом, и удивительно похожий на деда, наносил быстрые бешеные удары по измочаленному стволу старого засохшего дерева, на котором он во время тренировок ставил руку. Меч с глухим звоном вгрызался в дерево, оставляя глубокие зазубрины, и отскакивал от ствола, как живой. Белые щепки летели во все стороны, как водяные брызги.

Несколько раз, начиная чувствовать усталость, Эмиль менял руку. Только окончательно выдохшись, он бросил меч и, тяжело дыша, подошел к Тармилу. Он раскраснелся и вспотел, влажные соломенные волосы облепили лоб и виски.

— Сколько раз я говорил тебе, что упражнения с мечом вредят занятиям магией? — неприятным тоном вопросил Тармил. — Ты можешь повредить кисть или пальцы — и что станешь тогда делать? А?

— Пойду выбивать врагам зубы рукоятью меча, — ответил Эмиль, опускаясь на землю рядом с учителем.

— Очень остроумно. Ну что же, ты поговорил с королем?

— Поговорил.

— Вижу, ваш разговор был очень энергетическим.

— Да уж… Словами не выразить, насколько энергетическим.

— И о чем же шла речь? Мне дозволено будет узнать?

Эмиль заколебался.

— Простите, учитель…