Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

• Название: Письмо с которого все началось
• Автор: Ковалевская Елена
• Жанр: Книги

---

За пол часа мы выслушали все проблемы его прихода, нравственные терзания паствы, про урожай на брюкву в этом году, и отел коров в прошлом. Соскучился старичок по родной церковной душе. Заметив наши постные лица, купец занервничал: вдруг встанем и уйдем, тогда позора не оберешься! Он попытался было побольше подливать святому отцу. Куда там! Священник тотчас замахал руками: 'Мне нельзя, в боку колоть будет', – и устроил экскурс в историю его болячек. Часа через полтора остервенев от его болтовни, мы готовы были разнести здесь все по камушку. Агнесс от скуки даже порывалась пойти потанцевать, но, увидев бешеное лицо Юозапы, плюхнулась на место.

– С ума сошла! – зашипела та на нее. – Монашки не танцуют! Совсем спятила!

А святой отец вцепился в нас как клещ. Мне приходилось совсем туго, я сидела непосредственно рядом с ним. Наконец хозяева нашли выход: к нему с другой стороны подсадили какого-то почтенного старика, и они о чем-то увлечено заспорили. Пока священник отвлекся, нас увели на другой конец стола, где сидела вся молодежь, и усадили недалеко от жениха и невесты. Но и тут хрен редьки оказался не слаще! Молодые уже вернулись с танцев и теперь переводили дыхание. Едва мы опустились на новые места, как девушка начала ужасно краснеть и смущаться, а жених заметно нервничая, принялся нас разглядывать.

– Я не статуя, чтобы на меня таращится, – не выдержала Гертруда его пристального внимания. Н-да-а. Конфуз может быть!

– Идите, опять потанцуйте, что ли, – посоветовала я им, а то когда так глазеют, кусок в горло не лезет.

Пара, облегченно вздохнув, снялась с места. Слава Богу! Нас оставили в покое! Теперь можно основательно приняться за еду. Что ж всего два часа мучений и ужин задарма состоялся.

Поздно вечером гуляющие разбредались кто куда, половина деревни уползала со свадьбы на бровях. Вот похмелье у народа будет завтра! Мы же не могли позволить себе пить, поскольку нельзя – устав запрещает. Когда более или менее трезвые почетные жители Багрянцев плавно переместились в трактир, мы с сестрами подтянулись туда и теперь сидели вместе со всеми. Уставшая подавальщица наравне с остальными обнесла нас пивом, выставила на стол подкопченное сало и жареные колбаски. Пара музыкантов из оркестра, что перекочевала сюда с улицы, выводила что-то печальное, девушка менестрель милым голоском пела о вечной любви. А пиво оказалось замечательным и очень вкусным: мы с Юзой предпочли светлое, а Гертруда темное. Агнесс налили ягодного компота, мала еще спиртное хлебать. Интересно получается у народа: замуж в пятнадцать выходить это нормально – не маленькая, а если пиво пить незамужней в семнадцать, то рано еще. Так, похоже, меня развозит. Надо на сало налечь – протрезвею. А где Юозапа? Только же была здесь. А вот она! Договаривается с кем-то о провизии, ее с верного пути не собьешь, запасется так, что мы до самой границы с едой будем.

Рядом с нами сидел отец невесты Тревор Борк, ничего компанейский оказался мужик. Как он сам признался, когда нас увидал, так душа, говорит, в пятки ушла. Неужели его Марика не захотела замуж?! А потом ничего, успокоился, вспомнил, как он ее с сеновала гонял. Знает, хитрец, что порченых девок мы не берем.

Агнесс было невесело: танцевать нельзя, пить нельзя, петь тоже нельзя. Юза быстро разъяснила ей, что пусть она и не настоящая боевая сестра, но позорить одеяние ей никто не позволит. Теперь сидит куксится. Гертруда наелась вволю. За столько лет все ни как не перестану удивляться: куда столько в нее помещается? А мне просто было хорошо; копченое сало, вкусное пиво, теплая компания. Ну что еще надо для счастья? Ничего!

Проснулись мы у старосты на сеновале, похоже на том знаменитом, с которого Борк свою ненаглядную дочурку гонял. Ночевать нас к себе зазывали чуть не половина сидевших в трактире, но мы отказались. Скажите на милость, какая радость в том, чтобы остаток ночи провести, слушая храп хозяев или дышать перегарными ароматами. Дома в деревне были сплошь большие и справные, но отдельную комнату нам вряд ли бы предложили.

Встали поздно, потому что легли далеко заполночь, можно сказать почти утром. Солнце успело пройти уже половину небосвода.

– Славно посидели, – выдала Герта, сладко потягиваясь на душистом сене.

– Ты хотела сказать: сильно погрешили? – поправила ее Юозапа.

– Юза, вот что ты за человек такой?! – вяло отмахнулась та. – Две кружки пива в год, разве это грех?

– Нам по уставу не положено, – похоже, совесть по имени 'боевая сестра Юозапа' заговорила вовсю.

– Ты что хочешь стать как сестра Бернадетта? По-моему только она способна соблюдать все заповеди Я же не такая! – ну началось…

Пока ссора не успела начаться, я постаралась перевести разговор в иную плоскость:

– Юза, родная, у нас только Берна после строгого месячного поста способна мечом махать, а если меня и Гертруду не кормить нормально, то мы через неделю в своих железках на коня не влезем.

На мою отповедь сестра только фыркнула. Что ж все как обычно! Эта дискуссия ведется между нами уже много лет. После очередного застолья, а подобное действительно бывает не больше пары раз в год, Юза начинает читать нам проповедь: какие же мы грешные. Сами прекрасно осознавая, что она права, мы соглашаемся и начинаем каяться, но хватает нас буквально на четыре-шесть месяцев, а потом все по новой. К тому же столь малое прегрешение как кружка пива или пара бокалов вина раз в полугодие не являются смертным грехом. Да и жить без таких редких дней отдохновения будет очень скучно. А вот отправься с нами сестра Бернадетта, мы бы обломились со вчерашними посиделками, ведь такой праведницы как она еще поискать. Что удивительно: Берна непрестанно изнуряет себя постами и молитвами, но при этом сильна и вынослива, как Гертруда на усиленном питании. Воистину чудо!

– Юозапа, я тебе обязуюсь праздничный молебен на коленях отстоять, – меж тем пообещала ей Герта.

– А куда ты денешься! Не отсидишь же. У нас все службы на коленях проводятся.

– Хорошо, я самую толстую свечу поставлю…

– У тебя денег нет.

– А чего ж ты хочешь? – не выдержала старшая сестра.

– Ничего.

– То есть как это?

– Ты не мне должна обещать, я вчера с вами грешила. Ты Ему должна обещать, и у Него покаяния просить, – указала та пальцем вверх. – Мы уже три дня утренние молитвы не проводим.

– А я читала, правда про себя, – как нашкодившая девочка призналась я. – Позавчера пол ночи твердила, чтоб не заснуть. И вчера утром тоже.

– Сестры, ну как вы не можете понять! – возмутилась Юозапа. Она встала, отряхнула сюркот от налипших соломинок.- Не надо ничего мне объяснять и доказывать. Вы для себя должны решить служите ли Ему или нет. Нельзя же быть немного мертвым или чуть-чуть беременной. (Сюркот – одежда в виде туники, расшитая герольдическими знаками одевается поверх доспеха.)

– Я служу Ему, верую, но не могу себя переделать. Стараюсь изо всех сил, но не получается! – резко ответила ей Герта, она тоже поднялась и начала приводить одежду в порядок.

Ну все, начали с утра… И что Юозапе спокойно-то не живется?!

– Так все, хватит! Заканчивайте свой теологический диспут! Не веруй мы, нас бы сегодня здесь не было. У всех свои слабости и мы с ними боремся, но у каждого свой путь. И закрыли тему! – постаралась я закруглить их разговор. – Вы лучше скажите, где Агнесс?

– А она не спит? – удивилась Герта.

– Она, в отличие от нас, не пила, поэтому давно встала. Слоняется, поди, где-нибудь поблизости, – язвительно ответила Юза.

– Сестра, сбавь тон! – жестко сказала я; если сейчас это не прекратить, то перессоримся. – Герта извинись перед Юзой и мной, я перед тобой и Юозапой, а ты передо мной и Гертой. Ну, живо! Мы сестры, а не склочные торговки на базаре!

Если сейчас кто-нибудь зашел на сеновал, он стал бы свидетелем удивительной сцены. Три взрослых женщины стоят друг против друга, каются, просят прощения, а после обнимаются со словами: 'Прощаю тебя сестра, как Господь прощает'.

Позже мы разыскали Агнесс, та сидела, привалившись спиной к стене, и гладила разомлевшую кошку. Серая мурлыка прищурив глаза, улеглась у нее на коленях, и благосклонно принимала свалившиеся на нее ласки.

– Поехали? – спросила она, когда мы вышли из ворот сеновала. Я кивнула. – Лошади на конюшне у купца Борка, можем хоть сейчас забирать, сумки там же.

Лихо наша тихоня управляться научилась! Все успела.

Мы пошли следом за Агнесс. На улице было пусто, деревня отсыпалась после вчерашнего. Девочка привела нас к большущему двухэтажному дому, обнесенному высоким забором, и проскользнула в створку ворот. Едва мы зашли во двор, как пара цепных собак зашлась хриплым лаем и рванулась к нам. Откуда-то из дворовых построек вышел мальчишка лет девяти, оглушительно свистнул, псы умолкли.

– Здравствуйте тетеньки. Вам лошадок, да?

– Лошадок, – подтвердила Герта.