Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

• Название: Письмо с которого все началось
• Автор: Ковалевская Елена
• Жанр: Книги

---

Музыкант, закончив проигрыш, заикаясь и еще больше побледнев, хотя казалось, дальше некуда, начал второй куплет:

– За монастырскою стеной -

Тоска и сумрак вечный.

Так пусть утешен будет мной

Хотя бы первый встречный!

– Нарываются заразы! Ей Богу нарываются! – зло бросила мне Гертруда, стараясь перекрыть выкрики наемников требующих у менестреля петь громче. – Вот сволочи!

Да сестра была права, мы с наймитами как кошка с собакой, не упустим возможности. Однако если наемники первые полезут в драку, по закону им грозит смерть. Поэтому они и заставили менестреля петь похабщину, чтоб мы первые бросились. А нам устав запрещает без угрозы чьей либо жизни обнажать оружие, и нападать на единоверцев. Хотя еще немного и чую, устав нас уже не удержит!

Музыкант, сбиваясь через аккорд, с трудом начал выводить последний куплет:

– И вот, отринув страх и стыд,

Я обняла бедняжку…

А Бог поймет, а Бог простит

Несчастную монашку. *

Юозапа не выдержала и вскочила с лавки.

– Я сказала, сидеть!!! – мой грозный рык перекрыл последние строки. А потом немного тише добавила: – Лишнее телодвижение и я тебе епитимью назначу, замучаешься молитвы читать!

– Есфирь! Какого хрена?! – это уже Герта вскинулась.

– Устав!!! – рявкнула я.

– Да плевать я хотела на устав! Ты же видишь, что эти гавнюки специально нарываются?! Так давай им устроим!

Как бы я сейчас хотела согласиться со старшей сестрой, но с нами Агнесс! Эх! Если бы не девочка, то бы мы тут устроили! Ах, Агнесс, Агнесс… Как же ты нас по рукам и ногам связываешь! Как вспомню свою потасовку в Фицениле, так душа от удовольствия замирает! И плевать, что мне тогда влетело от Герты по первое число! Сейчас же, если случится драка, это девочкам должно достаться от меня на орехи, ну во всяком случае по уставу так полагается, а на самом деле… Блин! Чую не выдержим мы долго, и пойдет молотьба! Весь трактир разворотим…

Наемник, предчувствуя, что драка уже близка, для верности подошел к нашему столу и презрительно бросил:

– Ну что суки церковные, вот и пересеклись наши пути?!

– Сейчас твой земной пресечется! – грозно пообещала я, поднимаясь.

Юза обогнула стол и встала рядом со мной, Герта выразительно размяла руки. Агнесс же сидела ни жива, ни мертва. Похоже, девочке еще ни разу не доводилось видеть трактирную драку, а уж тем более в ней участвовать. Достопочтимый Мейс тоже немного спал с лица, и напряженно смотрел на нас. А его помощники и сержант Шарль, напротив, ехидно ухмыляясь, готовы были присоединиться к потасовке.

Остальные же наемники, видя, что мы уже намерены схлестнуться с ними, поднялись с лавок и подтянулись на середину залы.

Обозники дружно повернулись в нашу сторону и стали с интересом ожидать начала драки, некоторые спешно допивали из глиняных кружек, чтоб использовать их как подручное средство в свалке. Трактирщик хоть и вытащил из-за стойки дубину внушительного вида, но в ход ее пускать пока не решался, нервно переводя взгляд с наймитов на нас и обратно.

А провоцирующий нас гад в ответ на мои слова пренебрежительно фыркнул и, смакуя каждое слово, продолжил:

– Кишка тонка! Вам не за мечи хвататься надо, а настоящих мужчин понежнее приголубить и ноги пошире раздвинуть, чтоб удобнее было.

Я едва успела перехватить и остановить руку Гертруды, которая уже наметила удар без замаха, потому что в это мгновение в трактир входил орденский патруль Бедных Братьев Святого Симеона.

– Что здесь происходит?! – громыхнул старший брат, командовавший десяткой.

– Легкое недоразумение. Ребята дорогу к Хейгазегу запамятовали, – ехидно ответила я брату, возглавляющему патруль, не сводя глаз с наемника.

Тот стиснул зубы едва не до скрипа, но ничего не сказал, только глаза зло сощурил да с бешенством глянул на появившихся братьев. Другие наемники, тоже вынуждены были поприжать боевой пыл, переминаясь с ноги на ногу посреди зала, и с неприкрытой злостью посматривали на орденских патрульных.

А старший брат, тяжелым взглядом окинул сгрудившихся наемников, ледяным тоном бросил:

– Надеюсь, они все успели разузнать и запомнили верное направление. А если нет, могу продолжить разъяснение прямо в магистратуре города. Ну так как?

– Четко выяснили, – процедил сквозь зубы задиравший нас наемник, и резко развернувшись, направился к своему столу. Оставшиеся четверо его товарищей двинулись за ним следом.

– Ну а вы что скажите? – теперь брат обращался к нам. – Подробно успели рассказать? Или все же придется уставными правилами воспользоваться.

– Устав не был нарушен, – угрюмо ответила я, понимая, что еще бы немного и нам не удалось бы отвертеться от наказания за драку. – Я как командир боевой четверки это подтверждаю, то же могут подтвердить все находящиеся в зале.

– Хорошо, – кивнул брат-патрульный. – Я думаю, мы задержимся в трактире, а вот вам как раз не стоит. Хоть сегодня и суббота, я как представитель бейлифатской ветви накладываю на вас ограничения. Ясно?

Я кивнула. А куда было деваться?! Мы чуть не погорели на драке. Повезло, что я вовремя успела среагировать на открывающуюся дверь, и Гертин кулак перехватить. Обратившись к старшей сестре, я поинтересовалась:

– Мы уже расплатились? – та утвердительно кивнула. – Тогда уходим.

Когда мы злые и недовольные выходили из зала, от стола, где сидели наемники, в спину полетело:

– Сучки церковные…

Юза выходившая передо мной дернулась было вернуться, но я, загораживая собой практически весь проем, не позволила этого.

– Вперед! – зло бросила я, и закрыла за собой дверь.

Мы постояли пару мгновений, привыкая к темноте; на улице было хоть глаз выколи.

– Скоты! – сказала с чувством Гертруда, ударив кулаком в стену трактира.

– Расслабься, – посоветовала я, делая вдох полной грудью. Было морозно, дыхание паром вырывалось изо рта. – Ты прекрасно понимаешь, что они специально подначивали на драку. Это даже хорошо, что братья Святого Симеона вовремя пришли. А то в пылу схватки, чем Искуситель не шутит, пырнули бы Агнесс, и все пиши – пропало…

– Да знаю я, – отмахнулась та. – Но все равно кулаки чешутся.

– Ладно, чего стоять, пошли, – я двинулась по направлению к караванному двору.

Боркай встретил нас низким пасмурным небом, обещающим очередной снегопад.

– Кузнеца надо найти, – первое, что сказала Гетруда, когда мы проехали городские ворота. – И чтоб непременно хорошего, а то я знаю их шельмецов, потом на первой же миле подковы отпадают!

– Зачем? – удивилась Юза, кутаясь в плащ, и дыша в кулак, чтобы немного согреть замерзшую руку. – Оттепель вряд ли будет, видишь, уже который день вьюжит? Скользкой дороги и наста не предвидится. Лучше переподкуем, когда к Сподвижникам приедем, а до них так дотянем. И дорога на подступах каменистая пойдет. Чего животин калечить?

– Смотрите, – буркнула недовольная Герта. – Потом не жалуйтесь, если дороги в ледяные салазки превратятся.

– Не превратятся, – отмахнулась я, следя за проезжающими мимо нас телегами. – Хоть погода здесь и переменчивая, что ветреная красотка, но не до такой же степени.

Агнесс с угрюмым видом нахохлилась в седле, умудряясь еще больше съеживаться под резкими порывами ветра. Нос у девочки покраснел, она непрестанно хлюпала. Вот наше болезное наказание! Только бы довести ее до Сподвижников, а там гора с плеч.

– Кстати, когда с достопочтимым Мейсом прощаться будем? – спросила я у сестер, видя как последняя телега покидает разъездную площадь. Вчерашняя несостоявшаяся драка в трактире меня беспокоила. Вроде ничего необычного в ней не было, поскольку нелюбовь между церковниками и наемниками как давняя притча: с одной стороны – вроде всем известна и стара как мир, а с другой – все время остра и злободневна.

Тем временем Герта равнодушно бросила:

– Зачем с ним прощаться? В Тормине скажем что все, и поедем себе спокойно. А пока чего суетиться? До него же еще два дня дороги, – и тут же развернувшись ко мне, пытливо поинтересовалась: – А ну давай говори, чего на этот раз удумала?! Опять чего-нибудь для себя намудрила?!

– Ничего особенного, – ответила я уклончиво и, развернув своего жеребца, пристроилась в хвост последней телеге.

Разместились мы в очередном караванном дворе. На этот раз жилой барак продувался всеми ветрами, в общей комнате даже раздеваться не хотелось. Народ с нашего обоза махом засуетился: кто дров пошел у хозяина добыть и печь посильнее протопить, кто запасные одеяла с телег притащил и одежку потеплее, чтобы ночью укрываться. Караванное житье оно дружное и совместное; все общее: и стол, и работа, и заслуженный отдых.

Меня же снедало беспокойство. Я не могла объяснить причину, но меня постоянно грызло чувство тревоги. К девочкам со своими предчувствиями я как всегда лезть не стала: либо засмеют и обзовут заполошной дурой, либо, а вернее точнее всего – обругают на чем свет стоит, и дальше все будут делать наперекор.