Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

• Название: Письмо с которого все началось
• Автор: Ковалевская Елена
• Жанр: Книги

---

– В обитель вернулся его преосвященство Убертин. Его Высокопреподобие послал меня сообщить вас об этом, – басом выдал он, по военному четко отрапортовал и, развернувшись на месте, едва ли не печатая шаг, покинул покои.

– Вернулся наш сплетник, – фыркнул Констанс, когда за братом закрылась дверь. – Вот увидишь Боклерк, теперь меня чуть ли не каждый вечер этот старый и замшелый пенек будет приглашать к беседе и стараться выведать, что же мне тут понадобилось. Теперь будь в двойне осторожен при разборе документов. Убертин та еще гадина! Он только с виду мягкий выживший из ума старец, а на деле не хуже Саскии будет. Одно счастье – власти у него маловато! – пояснил положение дел епископ и в очередной раз вздернул вверх сползающее покрывало. – Теперь давай вернемся к нашим делам. Бери перо и пиши, я буду диктовать письмо для Джарвиса и Лафе. А то не приведи Господь, без моего руководства они еще что-нибудь, вернее кого-нибудь запорют.

Ярко светило солнце в прозрачном и высоком небе, отражаясь мириадами искорок от белоснежного ковра. Из-за оттепели деревья, покрытые инеем, причудливыми ажурными изваяниями стояли по бокам аллеи. Снег похрустывал, сминаемый башмаками из добротной свиной кожи. Для начала декабря день в этих широтах выдался теплым и очень мягким, пар небольшими облачками вырывался изо рта говоривших.

– Я так рад, что вы приехали сюда, – вздыхал один из гуляющих – согнутый, опирающийся на палку старик. Однако лицо его было загорелым и обветренным, и явно принадлежало человеку, привыкшему проводить много времени на открытом воздухе. Белоснежные брови, седая грива, непокорно выбивающаяся из-под капюшона пелиссона, как бы выгоревшие на солнце бесцветные глаза, выступающий вперед крючковатый нос и слегка с синевой узкие губы выдавали немалый возраст. Именно таков был епископ-суффраган Убертин. – Мне одиноко, и особо не с кем поговорить по душам. Дьедоне еще молод, сущий мальчишка по сравнению со мной! Вы же, человек умудренный опытом и знанием, столь долгожданный для меня собеседник. Ну же расскажите мне, что же происходит ТАМ? А то у нас здесь в провинции сплошь скука и тоска, совершенно нет ничего выдающегося, – продолжил сетовать он.

Констанс – второй, гулявший по монастырскому парку – был не в восторге от этого моциона, ведь ревматизм, расшалившийся к перемене погоды и мучивший его последние дни, сильно вымотал. Однако делать было нечего, отказываться нельзя, вроде как гость в монастыре, да и сослаться на недомогание тоже невозможно, ведь он епископ боевого ордена. И теперь его преосвященство неспешно шел рядом с епископом-суфраганом Убертином, тяжело опирающимся на свою сучковатую палку, но упорно ковыляющим по аллее.

– Ничего особенного, – начал нехотя Констанс. – Все как обычно: Его Святейшество Папа Геласий IX мудро управляет нами, да продлит Господь его дни, и даст новые силы. Мы же дети его, послушно все исполняем.

– Уж прямо так и послушно, – лукаво бросил епископ-суффраган. – Дети все время не бывают покладистыми и иногда шалят. Я бы даже сказал, что чем младше ребенок, тем он проказливее. Ну не томите, рассказывайте, порадуйте старика.

– Я, знаете ли, в этот год был далек от Святого Города, так что многое пропустил. Меня в основном занимают дела епархии, – принялся выкручиваться Констанс, мысленно прикидывая, какую бы устаревшую и самую незначительную сплетню скормить суффрагану, но на ум, как назло, ничего не приходило. Да и вновь начавшие мозжить колени весьма отвлекали и сбивали с мысли.

– Выше преосвященство, – Убертин повернул лицо к епископу, сощурившись от яркого солнца. – Вы уж пожалейте меня, не обижайте. Или думаете, я не знаю что вы первый достойный доверия, и поэтому не можете все время уделять только епархиальным проблемам? У нас тут события весьма бурные, а уж у вас ТАМ и подавно. Вот, например, недавнее: после долгого судебного разбирательства богохульника и еретика бывшего герцога Мильтона Амта четвертовали и жену его Амарис вместе с ним. А все почему? Потому что богомерзкими деяниями занимались, закон Церкви попирали. Теперь у нас новый истовый верующий и преданный короне герцог Амт. Правда, там что-то с передающей по наследству фамилию дочерью непонятно, то ли нашли ее, то ли наоборот не нашли. Видите, какие события! В ауберге же дела поважнее происходят?!

– В ауберге у нас никого не жгут и не четвертуют принародно, – скривился Констанс. Он не любил всю эту грязную возню и раздел наследства при помощи силы Церкви, но с другой стороны каким еще способом удержать в узде непомерно наглеющее дворянство?! – В основном открытые обеды, да праздники, посвященные дню святого покровителя ордена. Но если уж вам хочется что-нибудь этакого, то пожалуйста…

Епископ принялся рассказывать безопасные, и некасающиеся его сведения о Бейлифе Цемпе, да смещении адмирала Форсина, умолчав о своем участии при этом. Ему проще было поделиться такой информацией, нежели продолжать открещиваться от расспросов настырного суффрагана, затягивая прогулку с вновь разболевшимися коленями. А Убертин, вцепившийся как клещ, казалось был готов хоть весь день бродить по аллеям парка, стремясь выведать крохи сплетен из Sanctus Urbs.

Когда Констанс вернулся к себе замерзший и злой, с вдобавок безбожно обострившимся ревматизмом, в покоях его в нетерпении поджидал брат Боклерк. Едва епископ вошел, как секретарь бросился к нему навстречу. Поспешил снять с него пелиссон, усадил в кресло, стоявшее у камина, разул и завернул его ноги в нагретое одеяло.

– Горячее вино с пряностями будите, ваше преосвященство? – спросил он участливо.

– Буду, – кивнут епископ. – Убертин невыносим! Таскал меня битый час по морозу, показывал деревья в инее, словно в детство впал! Поскорее бы он на самом деле из ума выжил! Чтоб от него отвязаться я ему едва ли не половину сплетен Святого Города пересказал. Ужас! А нам еще придется сидеть здесь, Бог знает сколько!

– Не придется, – едва сдерживая волнение, ответил Боклерк. – Посмотрите, что я нашел! – Он протянул епископу желтый, обкрошившийся по краям пергаментный лист. – Это запись единственного допроса епископа Сисвария! Водимо он был весьма растерян, после ареста и предъявления ему обвинения. Находясь под впечатлением от возможности деградации, он проболтался, а потом одумался, пустил в ход деньги или еще что случилось… Но больше нет ни одного протокола. Дальше он проходил не как обвиняемый в грешном деянии, позорящем одеяния священнослужителя, а как пострадавшая сторона. Я тайно изъял сей лист из подшивки, и вынес под сутаной. Это единственный документ, указывающий…

– Не тараторь ты, дай прочесть, – отмахнулся от оживленного и нервно говорящего секретаря, епископ.

Боклерк, отошел к столу и принялся лихорадочными движениями перекладывать разложенные бумаги. Через минуту со стороны раздался удивленный и одновременно с оттенком торжества возглас Констанса:

– Боклерк! Невероятно! Уму непостижимо! Кто бы мог подумать?! – секретарь бросился к камину, где возле кресла стоял епископ и потрясал зажатым в руке листом. – Сисварий получает свои огромнейшие деньги от домов терпимости, в которых подхватил заразу! Никто и вообразить такого не мог! Да простит меня Господь за столь грязные слова, но теперь мы держим этого святого сифилитика за… За яйца!

Эпилог.

– Выходит, что теперь эта девушка единственная наследница герцога и его огромного состояния? – раздраженно бросил Констанс, глядя в окно на серое февральское небо, вновь обещающее снег.

– Да, ваше преосвященство, – подтвердил Боклерк стоя перед пюпитром. Он самым внимательным образом просматривал старые записи, в надежде найти выход из сложившейся ситуации. – Вы абсолютно правы.

Епископ отвернулся от окна и посмотрел на мужчину, что сидел на стуле перед дверью.

– Вы понимаете, что с этой смертью все потеряли? Теперь у вас даже шанса нет.

Мужчина опустил голову, помолчал немного в раздумье, а потом поднял глаза на Констанса.

– Я слушаю ваши условия, – сухо вымолвил он. Епископ в немом вопросе изогнул бровь, и тот пояснил свою фразу: – Иначе бы вы не беседовали со мной, и не предавались размышлениям в слух.

Его преосвященство слегка дернул уголком губ, стараясь сдержать улыбку.

– А вы гораздо умнее и дальновиднее, нежели чем ваш сводный брат, – в устах епископа такая фраза звучала как изысканный комплемент. – Но полно… И так, у вас есть документы об усыновлении? – мужчина скопировав мимику Констанса изогнул бровь. – Маркиз официально признал вас своим сыном? Или все голословно, и у вас нет бумаг?

– Только на словах, – подтвердил тот.

Констанс недовольно поморщился и посмотрел на своего секретаря. Брат словно почувствовав немой вопрос, поднял глаза на его преосвященство.

– Вообще-то в тех бумагах, что я сейчас просматриваю, есть незаверенный в магистратуре документ, в котором маркиз д'Фети собирался усыновить своего первенца, но по какой-то причине не сделал этого. То есть у нас есть официальная бумага с подписью маркиза, однако нет печати и записи в церковной книге.