Валерий Язвицкий - Иван III — государь всея Руси (Книги четвертая, пятая)

• Название: Иван III — государь всея Руси (Книги четвертая, пятая)
• Автор: Валерий Язвицкий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: ISBN 5-85125-025-9

Исторический роман В. Язвицкого воссоздает эпоху правления Ивана III (1440 — 1505 гг.), при котором сложилось территориальное ядро единого Российского государства. Это произошло в результате внутренней политики воссоединения древнерусских княжеских городов Ярославля, Новгорода, Твери, Вятки и др. Одновременно с укреплением Руси изнутри возрастал ее международный авторитет на Западе и Востоке.

---

Царевна появилась вскоре между колонн, на возвышении, где стояли скамьи с мягкими сиденьями. Она была в пурпуровом платье, с красивой повязкой из крупного жемчуга в виде короны. Ее сопровождали Екатерина, жена Стефана, короля Боснии, бежавшая в Рим от турок, и боснийские придворные знатные сербки: Павла, Елена, Мария и Праксия…

— Царевна-то, — восхищенно воскликнул вполголоса дьяк Мамырев, — баска и лицом и телом!

Послы с жадным любопытством разглядывали невысокую полную девушку, довольно стройную, с небольшой головкой, обрамленной черными густыми волосами, собранными в пышную прическу. Лицо ее было приятно и освещалось большими красивыми глазами восточного типа.

Царевна тоже с большим любопытством смотрела на послов, помещенных против нее на почетном месте среди таких же боковых колонн базилики.

— Глаза у ней острые, — молвил тихо Беззубцев, — злые глаза и лукавые…

Папа Сикст, уже внесенный в храм, сходил с опущенных на пол носилок. Его святейшество был в тиаре[51] и в золотом облачении. Кардиналы почтительно держались за золотую бахрому его пышного одеяния, а брат Зои, царевич Андрей, смиренно взял в руки длинный подол папского облачения и приготовился нести его. В это время к кардиналам подошел церковный служитель с восковыми свечами на серебряном блюде. Раздав кардиналам белые свечи, служитель обернулся к царевичу Андрею и подал ему свечу красного цвета.

Послы видели, как красивое лицо царевича изменилось от обиды и гнева, длинные усы его задергались от волнения. Выпустив из рук подол папского одеяния, он резко отстранил от себя красную свечу.

— Пошто и чем царевича изобидели? — спросил у Фрязина боярин Беззубцев, видя, как вдруг и царевна побледнела от гнева.

— Ему дают простую свечу, — ответил неохотно Иван Фрязин, — а он хочет белую, кардиналову, дабы ниже не быть кардиналов…

Послы московские одобрительно кивну ли головами, а Мамырев молвил:

— Прав царевич-то. Пошто ему быть ниже кардиналов?

Папа, обеспокоенный замедлением шествия, оглянулся и, поняв в чем дело, подозвал знаком церковного служителя и что-то тихо, но сердито сказал. Царевичу Андрею подали белую свечу, и тот, сразу успокоившись, снова взял в руки подол папского облачения.

Шествие торжественно двинулось к алтарю…

— Не сладко им тут, — сокрушенно прошептал Шубин, — из милости, видать, живут…

Тотчас же по окончании мессы папа, благословив принесенные в базилику св. Петра знамена крестоносцев, отправился за город, к реке Тибру. Здесь, у церкви св. Павла, ожидали его святейшество четыре галеры папского крестоносного флота, стоявшего в гавани Остии, расположенной в низовьях Тибра, недалеко от впадения реки в Тирренское море. Сюда эти галеры, поднявшись вверх против течения, прибыли еще вчера, как им приказал начальник папского флота кардинал Караффа.

Вместе с поездом папы и его свиты двинулись за город все присутствовавшие на папском богослужении в базилике св. Петра и массы народа, присоединявшиеся к священному шествию в каждом квартале.

Часа через два папский поезд, окруженный посольствами с многочисленными свитами и сопровождаемый огромными толпами народа, прибыл под непрестанный звон во всех попутных церквах к храму св. Павла возле самого берега Тибра.

Русские послы еще издали увидели у пристаней четыре большие галеры со свернутыми парусами и опущенными сходнями. Суда празднично пестрели флагами папской области и флагами крестоносного войска. На берегу, перед галерами, выстроился один из лучших конных отрядов крестоносцев. Воины сидели на прекрасных конях, поблескивая боевыми доспехами и оружием. На их дорожных плащах, у правого плеча, были вшиты ярко-красные кресты из шерстяной ткани.

Как только поезд Сикста остановился, отряд крестоносцев под звуки военных труб отдал честь его святейшеству оружием. Папа, выйдя из кареты, взошел на носилки и сел на свой переносный стол. Когда он возвысился над головами толпы, крестоносцы вновь приветствовали его трубами и при барабанном[52] бое снова отдали честь оружием. Папа торжественно благословил крестоносных воинов. Отделившись от отряда, подъехал к его святейшеству начальник папского флота и командующий сухопутным войском кардинал Караффа в одеянии крестоносцев, сопровождаемый свитой из знатнейших рыцарей.

Кардинал сделал подробный доклад о готовности флота отплыть в любое время.

— Ваше святейшество, — закончил он, возвысив торжественно голос, — нам нужно только ваше благословение, дабы устремиться против неверных, броситься в смертный бой за освобождение святого гроба Господня из их рук.

— Да ниспошлет Господь Бог вам, верные сыны святой церкви, победу над турками! — громко воскликнул папа, благословляя воинов. — Да будет над вами благодать Господня ныне и присно и во веки веков!

— Аминь! Аминь! — гулом покатилось по всему берегу Тибра, и снова заиграли боевые трубы крестоносцев.

По сходням застучали копыта коней. Выбирая якоря, матросы загремели цепями. Преступники, прикованные к гребным скамьям, по звуку трубы подняли длинные тяжелые весла, приготовясь грести. С каждой стороны у галер было по шестнадцати таких весел — всего тридцать два весла на судне.

Русские послы с любопытством и удивлением глядели на огромные лодки по тридцати сажен в длину и в три сажени шириной. Галеры глубоко сидели в воде, а дно их было сделано клином; по острию его ребром прибиты в один ряд толстые доски…

— Такое же строение, как у карбасов наших морских на Двине и Печоре, — объяснил московским боярам Иван Фрязин. — На каждой галере по пять пищалей больших к настилу приковано. Под настилом же коней ставят, груз кладут всякий для пропитания, воду для питья в бочонках.

— Да как же они сими веслами великими да тяжкими грести-то могут? — с недоумением спросил дьяк Мамырев. — Под силу ли сие человеку?

— У них на каждом весле по пять, а то по шесть человек сидит — все враз подымают его и гребут, как един человек.

— А борзо ли лодка такая ходит? — спросил Беззубцев.

— Верст четырнадцать за час проходит при тихой погоде, — продолжал разъяснять Иван Фрязин, — а при попутном ветре и боле того. Паруса у них треугольные, латыньскими зовутся; велики зело и сильны.

— Сколь же народу плыть на сем судне может? — опять спросил Мамырев.

— Без коней может человек четыреста и полста, а с коньми — поболе двухсот и полста…

В этот миг все вздрогнули от неожиданности: грянул пищальный выстрел с первой галеры, потом со второй, с третьей и с четвертой. Темным облаком заклубился дым, а с окрестных церквей загудел колокольный звон.

Длинные весла галер, выступая вдоль их бортов ровной многозубой гребенкой, начали мерно опускаться в воду и так же мерно подыматься к бортам. Казалось, удаляющиеся суда мигают огромными ресницами, шлепая ими по воде…

Народ, стоявший на берегу Тибра, сняв шляпы и береты, запел спутанным, но могучим хором торжественный гимн:

— Тебя, Бога, хвалим.

Русские послы и стража тоже сняли шапки. Происходящее трогало их…

— Живот свой отдавать едут за веру Христову, — взволнованно проговорил Шубин и несколько раз истово перекрестился.

Когда галеры скрылись за крутым берегом при повороте реки, носилки с папским троном опустились, и к его святейшеству подъехала закрытая золоченая карета. Отодвинулись шелковые занавески, из-за которых выскочил красивый мальчик и стал придерживать их, чтобы папа мог свободно пройти в карету. Это был Ченчо, и лицо его святейшества озарилось ласковой улыбкой.

Русские послы умилились, а дьяк Мамырев спросил:

— Не сын ли его?

Иван Фрязин, нагло улыбнувшись, развязно ответил:

— Он ему такой же сын, как всякому дочь любая непотребная девка.

Русские просто остолбенели от такой вести, а Мамырев растерянно воскликнул:

— Неужто мужеложство?

— И содомский грех, — смеясь, добавил Фрязин.

Послы русские испуганно закрестились…

— И сей нас благословлял святым именем Господа Бога! — с гневом произнес Беззубцев и сплюнул на землю. — Вот его благословение!..

— Мерзость латыньская! — воскликнул Шубин. — Кощунство именем Божьим…

Июля первого, в день, когда крестоносный флот папы в составе двадцати четырех галер и флоты его союзников покидали гавань Остии, отправляясь под общим начальством кардинала Караффы против турок, было назначено торжественное обручение цареградской царевны Зои Палеолог с государем московским великим князем Иваном.

Обручение должно было происходить в базилике св. Петра, в Ватикане, с участием прелатов, в присутствии всего двора его святейшества и почетных гостей. Обряд должен был совершить архиепископ, настоятель базилики.

Послы московские во главе с Иваном Фрязиным выехали раньше всех, чтобы жених, по русскому обычаю, встретил невесту, будучи уже во храме.