Кир Булычев - Последняя война (с иллюстрациями)

• Название: Последняя война (с иллюстрациями)
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1970

Эта книга об обычном космическом рейсе 2070 года, который привел героев к необычным приключениям. В ней рассказывается о моряках космоса — внуках тех, кто сегодня спускается на берег в Мурманске или Ливерпуле, кто стоит вахту в Атлантике или в море Лаптевых.

А так как автор сознательно подчеркивает сходство труда сегодняшних моряков, и завтрашних космонавтов, возможны совпадения названий и имен героев с именами живущих ныне. Поэтому следует указать, что такие совпадения — чистая случайность, ибо роман — фантастический.

Итак, космическому кораблю «Сегежа» приходится прервать обычный полет, потому что случилось Необычайное…

---

— Может быть, — обиделся Баков. — Хотя я недавно все лично проверил.

И Баков протянул руку к динамику, чтобы объявить тревогу.

2

«Сегежа» вышла на ближайшую орбиту через неделю после прыжка. Синяя планета медленно поворачивалась в двухстах километрах внизу, последовательно показывая материки, океаны, острова. Жизнь корабля полностью нарушилась. Отстояв вахту, штурманы не уходили с мостика. Да и остальные члены экипажа предпочитали под всяческими предлогами, а то и вовсе без предлогов держаться поближе к экрану внешнего обзора.

Капитан много курил — робот едва успевал чистить пепельницу, — поглядывал на посторонних, чье пребывание на мостике ничем нельзя было оправдать, но молчал. Баков, единственный, кто покидал мостик сразу после конца вахты, хотя ему хотелось побыть у экрана никак не меньше прочих, указал как-то Загребину на нарушение внутреннего распорядка. Загребин только вздохнул и сказал:

— Это любознательность. Та самая, которая движет прогрессом и свойственна не только людям.

— Если бы прогулка… — сказал Баков.

— А я не рассказывал про того старика, который у нас в училище вел навигацию? Он всегда говорил: если будете перевозить слонов, обязательно запирайте клетки. Как почистите, так и запирайте. Мы, говорит, везли однажды на Марс двух слонов и забыли клетку запереть. Один слон был пожилой, умный и нелюбознательный. Он остался. Другой, молодой, вышел и отправился на мостик. В результате пришлось на два дня задержать торможение. Ловили слона.

Бауэр хихикнул. В прошлый раз притча о слонах была рассказана совсем с другой моралью.

— Не совсем нанимаю, — сказал Баков, и усы его дрогнули.

— Я сам не сразу понял. Во-первых, зачем слоны на Марсе? Во-вторых, зачем слонам любознательность? И что оказалось? Привезли их в зоопарк. Условия тяжелые. Любознательный приспособился. Второй сдох.

Загребин прикурил от недокуренной сигареты новую и спросил Бауэра:

— Посмотри, Глеб, у полярных шапок радиация не меньше?

Первые снимки, сделанные за миллионы километров, показывали спокойный мир, чем-то схожий с Землей. Так же облака закрывали клочьями океаны и материки, так же зелеными пятнами проглядывали долины и белыми — ледяные шапки у полюсов. Правда, облаков было больше, чем на Земле, и они быстрее двигались над планетой — видно, чаще дули ветры. Корона Аро предположил, что эти возмущения — следствие ядерных взрывов. На планете нарушен климатический и тепловой балансы.

За день до выхода на орбиту стало возможно разглядеть некоторые детали поверхности — крупные горы, реки, каналы, города. Тогда же к планете ушли первые зонды («Сегежа» не была исследовательским судном, зондов и разведдисков на ней было мало — ровно столько, сколько требуется по инструкции для грузового корабля). Зонды послушно отправлялись в полеты к поверхности, сообщали о составе воздуха, уровне радиации, температуре и составе биосферы. Биосфера была крайне бедной, куда беднее, чем положено иметь планете такого типа.

Увеличенные снимки участков планеты, принесенные разведдисками, грудами лежали на навигационных столах и в кают-компании, а после тридцатого витка объем собранной информации вырос настолько, что переработать его можно было бы, только переключив на это Большой Мозг. Однако основное было ясно и без обработки информации: планета мертва. Раньше, совсем недавно, здесь обитали люди, сотни миллионов, миллиарды людей. Но год назад после атомной катастрофы они погибли. Все до единого. Кто спасся от ядерных взрывов — умер от радиации. Заражено все — и воздух, и вода, и почва. Пройдет еще много лет, прежде чем планета снова станет пригодной для жизни.

Причин катастрофы, ее продолжительности зонды и съемочные камеры выяснить, естественно, не смогли — это придется делать людям.

Пора было спускаться.

Совещание на мостике, посвященное этой проблеме, было длительным и бурным. За последние дни каждый из членов экипажа рассматривал карты, каждому приглянулось то или иное место на планете, и каждый считал, что именно в его точке больше всего шансов найти «материал» для аппарата короны Вас.

Загребин всех выслушал, никого не перебивая, потом сказал:

— Я поддерживаю вариант короны Аро, который предлагает совершить посадку у города в Южном полушарии, где климат довольно суров и в течение девяти месяцев температура ниже нуля. Город сравнительно мало поврежден. По крайней мере, меньше многих других городов. Он лежит в низине, на берегу моря и с трех сторон защищен от ветров. Речка, протекающая через город, берет начало неподалеку в горах, из ключей. Возможно, уровень радиации в ее воде ниже, чем в воде других источников. Вот вроде и все. И не будем терять времени. Я вижу, что Цыганков хочет сказать небольшую речь в защиту варианта посадки в районе крупнейшего города этой планеты. В любом другом случае я бы с удовольствием выслушал еще разок все его насыщенные пафосом аргументы, но сейчас как капитан я пользуюсь правом вето. Бауэр, когда будем проходить над местом посадки, спусти туда разведдиск.

Малыш подошел к капитану и сказал:

— Вы не правы, Геннадий Сергеевич. Вы совершенно не правы. Я не собирался защищать свой вариант. Просто, когда мы поймем, что место высадки неудачно, прошу зарезервировать за моим пунктом вторую очередь.

— К тому времени, — сказал Загребин, — мы будем уже достаточно знать о планете.

Снимок города, который капитан выбрал для высадки, прикрепили к стене. Сверху, с высоты тридцати километров, город казался коротконогим осьминогом, подобравшим половину щупалец. Он обнимал двумя из них полукруглую бухту, упрятав тело между высокими холмами. Часть зданий в городе сохранилась, и улицы, извилистые и узкие, проглядывались кое-где светлыми полосками. В некоторых местах они прерывались, засыпанные обрушившимися домами. Бомбы взорвались, видимо, на его восточной окраине, а западные районы, за центральным холмом, увенчанным руинами какого-то большого здания, остались целы. Правда, после взрывов в городе бушевали пожары — черные полосы гари широкой кистью были нанесены на карту.

За городом к горам вдоль дороги встречались отдельные домики и группы домиков.

Большего при первом осмотре нельзя было узнать. Но все равно космонавты подолгу стояли у снимка, вглядываясь в извилины улиц и зелень холмов (в городе была поздняя весна). Пройдет день, и город из не очень четкого снимка превратится в пейзаж, в камень и дерево, в проблемы и споры. Он приобретет имя, вернее, вернет себе свое старое имя. И еще долго члены экипажа «Сегежи» будут говорить, встречаясь: «А помнишь, как мы жили в…» Может быть, если удастся эксперимент, этот город войдет в учебники истории Галактики как место, где было начато возрождение Синей планеты. И в книгах будут писать: «Космический корабль «Сегежа» Г/П 304089, опустился на планету в районе города…»

3

Диск «Сегежи» спустился на планету в районе города… Некоторое время в корабле царила зыбкая тишина встречи с землей, тишина не беззвучная, а полная гудения механизмов, суетни очнувшихся роботов, мерцания аварийных ламп и шелеста креплений.

Загребин протянул руку к раме экрана, достал сигарету и, не отрывая глаз от экрана, закурил. Баков демонстративно откашлялся в соседнем кресле и спросил:

— Включить внутреннюю связь?

— Включайте, — сказал капитан.

Он знал, что старший помощник хотел, чтобы капитан, как и положено по инструкции, поздравил экипаж с благополучным прибытием на новую планету. Но ему не хотелось следовать инструкции. Уж очень было тревожно, И тогда Баков включил внутреннюю связь и сказал:

— Корона Аро, корона Вас, как перенесли посадку?

— Хорошо, — сказали короны по очереди. Тогда Загребин посмотрел на экран и сказал:

— Мы прилетели. Пришли. За работу. С настоящего момента входит в силу наземное расписание номер три. Для чрезвычайно сложных условий. Начать подготовку механизмов для разведки.

Баков нахмурился. Поздравления не было, а слова о расписании положено говорить старшему помощнику.

Капитан смотрел не отрываясь на экран и старался угадать, что принесет завтрашний день, и день сегодняшний, и все те дни, что придется провести на этой погибшей планете.

Экран вобрал в себя окружающий мир. С одной стороны, совсем близко подступали крутые склоны холма, кое-где затянутого пятнами зелени. По другую сторону, за пустырем, поломанным рядом тянулись небольшие дома, незнакомые, непонятные, но в то же время приспособленные для того, чтобы в них жили именно люди. Стекла в домах — с мостика видно — были выбиты, и окна зияли черными провалами.

Загребин включил звук, и в корабль ворвался заунывный шум ветра.

4

В коридоре стало тесно. Роботы под наблюдением Антипина соорудили дополнительный антирадиационный тамбур. Тамбур был тесен. Это не играло роли, когда вы выходите наружу, но задерживало возвращение на корабль.