Анатолий Максимов - Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки

• Название: Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки
• Автор: Анатолий Максимов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-85589-045-7

Впервые читатель может познакомиться из первых рук с историей «двойного агента» — секретного сотрудника, выступающего в качестве доверенного лица двух спецслужб.

Автор — капитан первого ранга в отставке — в течение одиннадцати лет играл роль «московского агента» канадской контрразведки, известной под архаичным названием Королевской канадской конной полиции (КККП). Эта уникальная долгосрочная акция советской разведки, когда канадцам был «подставлен» офицер, кадровый сотрудник Первого главного управления КГБ СССР, привела к дезорганизации деятельности КККП и ее «старшего брата» ЦРУ США и стоила, по свидетельству канадской газеты «Ситизьен», карьеры шести блестящим офицерам контрразведки и поста генерального прокурора их куратору по правительственной линии

---

Но Карпеков не был бы Карпековым, если бы не превращал поиск звучного псевдонима в своеобразное соревнование между «химиками». Мы по четыре-пять раз предлагали ему клички, а он все шутил:

— Что, химики-лирики, иссяк родник фантазии? Как будем работать, если даже толкового псевдонима не можем придумать ни скопом, ни в розницу?

Но вот кличка найдена — что-то вроде «Синг» или «Крап». Требование шефа гласило, что кличка должна «стрелять» своим звукосочетанием, уверяя всех: не может быть иностранец плохим источником с такой кличкой.

Но истинные муки я претерпел, когда придумывал псевдоним для своего личного дела. Была такая практика: перед выездом за рубеж на длительное время каждый готовил свое личное дело, в которое входили сведения о сотруднике, автобиография и легенда — биография, анкеты, адреса и телефоны родственников, план подготовки и план-задание на разведработу в стране в составе резидентуры, а также список документов для работы под прикрытием, в моем случае для работы «под крышей» Внешторга.

Псевдоним? Казалось, очень просто: берешь отчество матери или отца, брата жены и так далее. Но уже первая попытка упростить процедуру потерпела неудачу.

— Не смеши меня, дорогой, — удивленно воскликнул шеф, — это я уже слышал сто раз! Где фантазия? Где полет мысли? Где молодое видение проблемы?

В эмоциональном Карпекове бурлила восточная кровь. Я уныло побрел к коллегам, сам себе удивляясь, что пришел в голову такой примитивный псевдоним, как «Григорьев» — по имени моего дяди-журналиста.

Стали думать вместе с «ВВ» — опять отказ. Призвали на помощь соседей — отказ, испытали Карпекова на его охотничьи страсти — то же самое. Через неделю мучений в наш кабинет ворвался коллега-«химик» и торжествующе бросил на стол газету «Правда»:

— Вот! Вот где собака зарыта! — указал он на статью в газете и, имея в виду шефа, добавил: — Он теперь от нас не отвертится.

Мы прильнули к газете: статья под заголовком «Хлеборобы Тургайской долины готовятся к севу». До нас медленно доходил коварный замысел коллеги: Карпеков был родом из этих мест и не раз рассказывал о Тургайской долине в Сибири. Все взглянули на меня, словно ища приметы жителя этой местности. Первым нарушил молчание «ВВ», больно переживавший провалы с предложенными им псевдонимами:

— Анатолий, ты — «Тургай»! Вылитый «Тургай»…

— И чем же «Тургай» не нравится тебе? — во время очередного доклада спросил шеф.

— Похож на собачью кличку…

— Э, дарагой, зато никогда и ни у кого не будет такого звучного псевдонима. Одобряю!

Конечно, не будет, подумал я: не так много начальников вышло из Тургайской долины, тем более в НТР. Но все же вздохнул с облегчением. Да, восток — дело тонкое.

В среде разведчиков есть правило: вместе не собираться, ресторанных застолий избегать. Но это официально, в жизни все наоборот. Лед и пламень — конспирация и ее отсутствие.

Мой отъезд в Японию я решил отметить в кафе-ресторане «Армянский» — кухня отменная, маленькие тихие кабинеты. Но нужно разрешение руководства, то есть — Карпекова. Приглашать ли его? Он желанный гость, но не подвести бы его перед руководством.

— И слышать не хочу, и знать ничего не знаю, — замахал руками темпераментный шеф. — А когда это будет?

Я назвал дату.

— Нет, нет и нет… А где это будет? Я пояснил.

— Нет, нет и нет… А во сколько? Я сообщил время.

— Нет, нет и нет…

Точно в назначенное время сияющий шеф вошел в кабинет ресторана, где разместилась наша компания. Не спрашивая разрешения, Карпеков взял руководство застольем в свои руки и показал образец тамады.

За пару дней до отъезда, но уже в узком кругу, я отмечал наше отбытие в Японию дома. Вместо стола у нас была снятая с петель дверь, которую мы поместили на уложенные чемоданы. Кстати, дверь спасала нас еще не однажды, когда было нужно организовать большой стол для неожиданно нагрянувшей компании.

Глава 3 На Японских островах

В первых числах марта я, Нина и дочь Ирина вылетели в Токио. Маршрут лежал через Ташкент и Дели. Мы провели ночь в индийской столице, где с нашего трудяги «Ту-104» пересели на комфортабельный «Боинг-707», который с посадками в Бангкоке и Гонконге принес нас к берегам Страны восходящего солнца.

Какая она, Япония? Я читал книги об этой удивительной стране, расспрашивал коллег, работавших там. Но все же: как в ней сочетаются элементы японского и западного быта? Что означает для молодого и старого жителя страны богини солнца Аматерасу телевизор, икебана и твист? Современный универмаг и дом, построенный по правилам, как и тысячу лет назад? Игры: маджан — что-то вроде наших нардов и домино, вместе взятых, го, сумо и карате — разновидности борьбы…

Все это я узнал позднее. Знакомство же с оперативной обстановкой началось буквально у трапа самолета в Токио: нас «обстреляли» вспышки фотографирующих — то ли корреспондентов, то ли спецслужб. Встречавший коллега по имени Игорь обратил мое внимание на скрытное фотографирование во время посадки в автомобиль торгпредства:

— Ну вот, завертелись мартышки. Эти макаки, пока не сфотографируют тебя голым со всеми приметами на теле, ни за что не успокоятся. Такая у них натура.

Меня поразило пренебрежение коллеги к японцам и, как позднее я понял, ко всему японскому. Я узнал, что отец Игоря, член оккупационной комиссии от СССР, умер на операционном столе токийского госпиталя. Игорь взял другую фамилию и теперь работал в Токио. И все равно — почему такое неуважение к целой нации?

В характере Игоря присутствовали эмоциональная невоздержанность и огромное самомнение. В то же время он обладал поистине бесценным для разведчика даром: в две-три минуты влезть в друзья к иностранцу, в том числе и к японцам. Новых знакомых он подавлял энергией и напористым требованием быть к нему внимательным. Игорь обрастал связями, имеющими значение для разведки, и не был в состоянии их всех обработать, а потому делился ими с другими разведчиками.

Отвечал Игорь за электронное направление НТР и за счет образцов имел репутацию удачливого разведчика. Его деловые и оперативные связи были из фирм «Сони», «Мицубиси», «Тосиба». Хорошо используя прикрытие, Игорь стремительно выполнял одно задание разведки за другим. Правда, такая работа больше напоминала кавалерийский наскок. Мы не раз говорили с ним об этом, но он только посмеивался: «На мой век заданий хватит».

Прежде, чем отбыть в Японию, я прошел короткую стажировку в Министерстве внешней торговли — в импортном объединении «Теххимимпорт», закупающем за рубежом процессы и оборудование, в том числе комплектное, для производства продукции нефтехимии и химии, переработки пластмасс, бумагоделательные машины, разрозненные машины и механизмы к уже действующим заводам на сумму более двух миллиардов инвалютных рублей.

По существующим правилам я должен был представиться главе «Теххимимпорта», знаменитому в кругу внешторговцев и среди зарубежных бизнесменов Власу Андреевичу Клинцову. Он имел несколько орденов Ленина, первый из которых получил во время войны, будучи торговым представителем СССР в Англии. Он закупал у союзников по антигитлеровской коалиции оружие и боеприпасы, которые морскими караванами перевозились в Мурманск. Это были контракты по ленд-лизу между СССР и США с Англией. В страну шли из-за моря танки, самолеты, пушки, винтовки, взрывчатые вещества.

Однажды добился скидки процентов в десять. На эту сумму он закупил дополнительное оружие. Речь шла о десятках миллионов долларов, и объем поставок значительно возрос.

Отличался Влас Андреевич под стать своему имени, характером властным, безапелляционным и решительным. Ему не решались перечить советские и зарубежные бизнесмены — столь высок был его авторитет как специалиста.

И вот к этому «Зубру» — кличка Клинцова во Внешторге — я шел на прием, предварительно позвонив ему по телефону.

— Влас Андреевич, — начал я, не получив приглашения присесть, — еду в Токио и буду представителем «Теххиминпорт».

— Кто? Ты? — громыхнул басом коренастый и квадратный, невысокого роста Клинцов. — Не смеши, пожалуйста, это торговля, а не прогулка по Токио в экскурсионных целях.

Он был прав: три недели стажировки — это, конечно, несерьезно. Мое молчание распалило его еще больше:

— О чем ваши думают? Посылают птенца без знаний азов торговли. Ты хотя бы знаешь различие между СИФ и ФОБ?

Я кивнул. Это немного успокоило Клинцова:

— Иди уж с Богом. Если сможешь — работай. Но не бери слишком много на себя — тебе еще учиться и учиться делам торговым.

И я начал учиться — и в Японии, и до самого ухода из внешней торговли через двадцать лет.

В стране победившего социализма разворачивалась грандиозная кампания под звучным названием «Большая химия». Кроме строительства собственными силами, это означало закупку десятков заводов и ноу-хау, образцов новой техники за рубежом, часть из которых шла по категории строгого эмбарго. Лозунг: «Решения партии — в жизнь» сказался здесь в полной мере, иногда — в уродливой форме. Но в целом программа в большой степени насытила рынок Союза продукцией химии и на ее основе.