Николой Костомаров - Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

• Название: Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).
• Автор: Николой Костомаров
• Жанр: История
• Год: 1994

Становление российской государственности переживало разные периоды. Один из самых замечательных — народное самоуправление, или "народоправство", в северных русских городах: Новгороде, Пскове, Вятке. Упорно сопротивлялась севернорусская республика великодержавным притязаниям московских князей, в особенности не хотелось ей расставаться со своими вековыми "вольностями". Все тогда, как и сегодня, хотели быть суверенными и независимыми: Новгород — от Москвы, Псков и Вятка — от Новгорода. Вот и воевали без конца друг с другом, и бедствовали, и терпели разорения от Литвы, Польши и Орды до тех пор, пока Иван III твердой и умелой рукой не покончил с северной вольницей и не свел русские земли в единое Московское (Российское) государство. Тяжело было северным городам расставаться со свободой, но этот исторический процесс был неизбежен, иначе великой Российской державы могло не быть. Работа Н.И. Костомарова дает строго научную и объективную картину вечевой республики, и сегодня, в период кризиса российской государственности, читается с особым интересом.

Книга воспроизводится по санкт-петербургскому изданию 1903-1906 гг. В тексте отчасти сохранены орфография и пунктуация автора.

---

Новгородцы уехали советоваться с вечем, и 7-го декабря снова прибыли уже в сопрвождении пяти человек от черных людей. Они думали предложением нового источника доходов смягчить великого князя, зная по опыту его любовь к приобретению, и один из посадников, Феофилакт, предложил: пусть бы великий князь брал на каждый год с сохи по полугривне, держал бы наместников своих и в пригородах, как в Новгороде, только, чтоб суд был по старине, не было вывода из Новгородской Земли, и на службу в Низовскую Землю новгородцев не посылали. А мы рады — говорили они, — боронить те рубежи, что сошлись с новгородскими землями; да чтоб великий князь в боярския вотчины не вступался".

Великий князь через своих бояр дал им такой ответ: "Я сказал вам, что хотим такого государства, какое в пашей Ни-зовской Земле, на Москве; а вы нынче сами мне указываете и чините урок нашему государству, так что же это за государство? "

— Мы не учиняем урока государства своим государям, великим князьям, — отвечали новгородцы; — но Великий Новгород низовской пошлины (обычая) не знает: как наши государи великие князи держат там в Низовской Земле свое государство?

Тогда великий князь заговорил через бояр прямым языком и ясно сказал, чего он хочет:

"Вы мне бьете челом, чтоб я вам явил, как нашему государству быть в нашей отчине; так знайте, что наше государство таково: вечу и колоколу в Новегороде не быть, как в нашей вотчине того нет; посаднику не быть; государство свое нам держать, как следует великим князьям, как держим мы свое государство в нашей Низовской Земле; и земли великих князей, что за вами, отдать нам. чтоб это наше было. А что вы бьете челом мне, великому князю, чтоб не было вывода из Новгородской Земли, и чтоб мне не вступаться в боярскня земли, так мы тем жалуем свою отчину; и суд будет по старине в Новгороде, как в земле суд стоит' .

Владыка с послами отправился в Новгород.

После того шесть тяжелых дней прошло в борьбе Новгорода с самим собой. Бояр-землевладельцев обнадеживало обещание великого князя, что если Великий Новгород, по его хотению, откажется от веча и вечевого порядка, то, по крайней мере, имения останутся за ними, и их самих оставят на месте; напротив, казалось ясно, что когда они станут упрямиться и стоять за вече, колокол и посадника, то веча, колокола и посадника у них все-таки не будет, да сверх того, отнимут у них вотчины и самих зашлют далеко. Одни соблазнялись примером своей братьи: те, что передались Иоанну на дороге, когда он шел к Новгороду, и те, что перебежали к нему из Новгорода после, приняты им ласково. Другие готовы были теперь согласиться на все, лишь бы остаться самим в своей земле, и надеялись современем дело поправить. И они решились пожертвовать самобытностью Великого Новгорода, когда уже невозможно было удержать ее. Они пытались сохранить хоть то, что казалось возможным еще сохранить.

Владыка с прежними послами поехал в стан и объявил, что Новгород согласен отложить и вече, и колокол, и посадника, лишь бы государь не вступался в боярские земли, оставил суд по старине, да чтоб не было ни позпов к суду, ни выводов людей из Новгородской Земли в другую. Великий князь повторил прежде данное обещание. Все казалось улаженным. По своим старым понятиям послы думали, что теперь остается писать договор и с обеих сторон целовать крест. "Бьем челом, — сказали они боярам, — чтоб великий государь дал крепость своей отчине Великому Новгороду и поцеловал крест". Бояре пошли с этим к великому князю и, воротившись к послам, сказали, что великий кн/язь целовать креста не будет. Новгородцы просили, чтоб в таком случае государевы бояре поцеловали за него крест. Бояре, доложивши об этом великому князю, воротились снова к послам с таким ответом: "и боярам великий князь целовать креста не велит". Дико и непривычно казалось новгородцам обещать без крестного целования; этого они не слыхали и в толк не могли взять. Казалось им, что кто ж нибудь да должен целовать крест. "Так пусть наместник, который будет оставлен в Великом Новгороде, крест целует", — сказали они. Бояре передали им на это ответ великого князя, что целовать креста не будет и наместник". Послам оставалось ехать в город и передать вечу то, что услышали;они, по обычаю, просили отпуска и опасной грамоты для проезда назад. Но великий князь не дал им грамоты и не объяснил им причины, почему не дает. Поневоле они должны были оставаться в стане. Там пробыли они до конца декабря.

Иван Васильевич домогался еще кое-чего и хотел довести новгородцев, чтоб они догадались и предложили сами. Он знал, что хотя они и согласились расстаться с вечем, да не все, и те, которые второпях дали согласие, еще не свыклись с этой мыслью. Московский способ —- волочить дело — действовал убийственнее, чем всякое неприязненное нападение. Напротив, тогда город был укреплен твердо, и если б москвичи сделали нападение, то новгородцы воодушевились бы мыслью о защите своей гражданской святыни, — отчаяние придало бы им и духа, и отваги, и Новгород хотя бы все-таки и достался Москве, да не так легко. Московский государь понимал это и предпочел томить город. Новгородцы, не зная, что с ними затевают, делали и такие, и инакие соображения и догадки: задумав одно, переходили к другому, третьему, и ума не прибирали; а между тем, положение города день ото дня становилось печальнее: кругом переняты были все пути, — ни входу, ни выходу; запасы истощились, начался голод; от тесноты и голода явились болезни, и наконец открылся мор. Чем больше было мнений и толков, тем больше несогласия и раздоров; одни винили других; те кричали: "Идем биться!., умрем за св. Софию!" Другие кричали: "Остается нам задаться великому князю!" Чернь восстала на бояр, бояре на чернь; там плач, рыдание, голодная смерть; тут ссоры, драки, убийства; и колебались они, — говорит летописец, — как пьяные. Было полное разложение всякого гражданского порядка. Тогда князь Василий Шуйский увидел, что Великий Новгород окончательно погиб и ему уже нечего в нем делать. 28-го декабря князь явился на вече, отблагодарил за хлеб за соль, сложил с себя целование Великому Новгороду и объявил, что идет бить челом великому князю. Новгородцы не могли его остановить; не смели, — говорит летописец, — ничего ему и сделать, боясь великого князя. Сложив с себя целование, два дня он еще пробыл в Великом Новгороде, и 30-го декабря поехал в московский стан и отдался московскому государю. Иван принял дружелюбно последнего кормленого князя новгородского и даже одарил его.

Накануне этого дня великий князь узнал уже, что Шуйский отказался служить Великому Новгороду; он понял, что Новгород доведен уже до того положения, когда пришла пора заговорить с задержанными послами. Их призвали, по их же просьбе, к великому князю па глаза.

— Вы мне били челом, —- сказал он, — чтоб я отложил гнев свой, не выводил бы людей из Новгородской Земли, не вступался в отчины и имущества людския; чтоб суд был по старине и чтоб вас не наряжать на службу в Низовския земли. Я всем этим жалую свою отчину Великий Новгород.

Послы поклонились. Иван более ничего не говорил. Послы должны были выходить от него в прежнем недоумении; то, что теперь им сказано, они слышали в третий раз; — ничего нового им не сказано и отпуска не объявлено. Новгородцы не понимали, для чего их еще держат и чего еще вымогают.

Но как только они вышли от великого князя, бояре сказали им:

"Князь великий велел вам вот что сказать: чтоб наша отчина, Великий Новгород, дал нам волости и села; нам, великим государям, нельзя без того держать свое государство на своей отчине в Великом Новгороде".

-— Мы скажем об этом Великому Новгороду, — отвечали новгородцы.

Их отпустили. Должно думать, и странно, и ужасно показалось это Великому Новгороду: обещали не вступаться в вотчины, а требуют их разом!

1-го января явились послы опять в стан московский и сказали: "Великий Новгород дает Великия Луки и Ржеву Пустую на литовской границе". Быть может, здесь было не без хитрости. Новгородцы давали волости поблизости к Литве, чтоб скорее поссорить Москву с Литвой и тогда потом самим пристать к Литве. Великий князь не взял этих волостей и не сказал, чего он хочет, предоставляя Новгороду назначить добровольно.

Послы были отпущены.

Издавна завидовыали бояре богатству владычних и монастырских имений; теперь бояре рассудили, что если уж нужно какими-нибудь вотчинами отделываться, то лучше церковными, а не своими. Опять владыка с теми же послами 4-го января прибыл в стан и сказал, что Великий Новгород дает ему десять волостей церковных [39] и сверх того все волости, как владычные и монастырские, так и боярские, и всех новгородцев вообще в Торжковской Земле.

Великий князь отвечал, что он не берет этого.

"Так пусть же, -— сказали послы боярам, говорившим с ними от имени великого князя, — государь сам смыслит, как ему свою отчину жаловать и сколько волостей взять; а отчина его Великий Новгород покладается на Бога и на него .