Николой Костомаров - Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

• Название: Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).
• Автор: Николой Костомаров
• Жанр: История
• Год: 1994

Становление российской государственности переживало разные периоды. Один из самых замечательных — народное самоуправление, или "народоправство", в северных русских городах: Новгороде, Пскове, Вятке. Упорно сопротивлялась севернорусская республика великодержавным притязаниям московских князей, в особенности не хотелось ей расставаться со своими вековыми "вольностями". Все тогда, как и сегодня, хотели быть суверенными и независимыми: Новгород — от Москвы, Псков и Вятка — от Новгорода. Вот и воевали без конца друг с другом, и бедствовали, и терпели разорения от Литвы, Польши и Орды до тех пор, пока Иван III твердой и умелой рукой не покончил с северной вольницей и не свел русские земли в единое Московское (Российское) государство. Тяжело было северным городам расставаться со свободой, но этот исторический процесс был неизбежен, иначе великой Российской державы могло не быть. Работа Н.И. Костомарова дает строго научную и объективную картину вечевой республики, и сегодня, в период кризиса российской государственности, читается с особым интересом.

Книга воспроизводится по санкт-петербургскому изданию 1903-1906 гг. В тексте отчасти сохранены орфография и пунктуация автора.

---

На другой стороне реки Великой был посад, называемый За-величье. Он существовал, вероятно, еще в XII веке, ибо тогда был уже построен Спасо-Мирожский монастырь; при Довмонте о нем уже упоминается по случаю нападения немцев. Под 1348 годом упоминается о существовании жилых домов (хором) на Завеличье. Впоследствии эта часть Пскова имела важное значение: там стоял немецкий двор, и было средоточие иноземной торговли.

Весь Псков, как и Новгород, разделялся на концы, имевшие также значение автономическое: каждый пользовался своим управлением, и целый Псков изображал собой соединение концов. Когда отправляли посольство, то брали бояр от концов. Из них упоминается по названиям о шести: Торговый конец, Боловин-ский конец, Опоцкий конец, Городецкий конец, Острые-Лавицы конец, Богоявленский конец на Запсковье. Но, вероятно, их было десять: под 1485 г. упоминается о посылке из концов десяти бояр. Так как мы знаем, что их было более пяти, то, следовательно, не могло быть послано по два боярина от конца, следовательно, в это время их было послано по одному, итак, концов было десять. Кроме концов существовало название Аавицы, означавшее также части города: Воловина Лавица, Куклина Ла-вица, Жабья Лавица на Запсковьи, Боркова Лавица, Ропата Лавица в Опоцком конце. Что такое лавица — это требует археологического исследования.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Общественная жизнь и нравы Великого Новгорода и Пскова

I. Сословия

Вся масса жителей Великого Новгорода и Пскова, составляя целое собрание концов и улиц, пользовалась в обширном смысле правами самоуправного государства; она разделялась на сословия, которых границы не были определены строгими юридическими правилами, но возникли из обстоятельств и течения жизни, изменялись и зависели от своенравного хода свободы. В обширном смысле жители делились на духовных и мирских: между теми и другими проводилась строгая черта. Сами же миряне составляют существенный подел на старейших и молод-чих; первые назывались также вящие люди, передние люди, большие люди; последние назывались также меньшие люди, черные люди. При более разнообразных условиях общественной жизни являлись более дробные поделы, и в Новгороде обозначались следующие названия сословий: огнищане, гридьба, княжеские дворяне, посадники, бояре, дети боярские, купцы, житые люди, земцы и собственно черные люди: смерды и холопы. Название дворян и гридьбы давалось только свите князя; люди, носившие это название, не принадлежали к новгородскому гражданству, не жили в городе, но пребывали на Городище. Название огнищан является только в ранние века, и уже после XII века не упоминается. Погодин считает это название однозначитель-ным со словом житые люди, и полагает, что огнищанами назывались хозяева дворов, т.е. люди, имеющие свой очаг, свое огнище. Но правдоподобнее кажется другое объяснение, — именно то, что огнищане звучит то же, что и княжеские дворяне. Это мнение подтверждается тем, что употребленное в одной статье "Русской Правды" слово огнищанин, в другой соответствующей и значительной заменено словом: княж-муж[60] а равно и тем, что в той же "Русской Правде" об огнищанах говорится зауряд с должностными лицами при княжеском дворе[61] наконец, в пользу такого толкования говорит и то, что вира за убийство огнищянина положена самая высокая — 80 гривен; следовательно, он принадлежал, по юридическим понятиям, к высшему сословию, каким должны быть составлявшие княжескую дружину и двор. Слово огнищане, по всему видно, происходит от слова огнище; но тут разумелось не собственное огнище хозяина, а огнище княжеское, княжеский двор. Огнищане и гриди (приспешники, литовское greitis) посылались в пригороды для защиты их, как военное сословие. Так, в 1234 году в Русе являются огнищане вместе с гридьбою. Вся остальная масса княжеских слуг носила в Новгороде и Пскове название шестни-ки, иначе сестники. Это название давалось и вообще русским иноземцам, проживавшим в Новгороде и Пскове.

За исключением этих сословных названий, которые принадлежали исключительно княжеской дружине, все прочие составляли новгородский и псковский народ. И в Новгороде, как в остальных землях Руси, важное значение имело владение землею; здесь также стоит на первом плане сословие бояр, т.е. землевладельцев. Кто владеет поземельной собственностью, тот естественно есть прямой участник управления всею землею. От этого землевладелец приобретал преимущество пред теми, кто не был поземельным собственником. Землевладение само по себе имеет то свойство, что способствует развитию родового аристократического начала. Отец передает землю сыну: постоянство владения в одном и том же роде подкрепляет и поддерживает в этом роде сознание своего достоинства; землевладение порождает власть над рабочими; в каких бы правах и отношениях ни находился рабочий к землевладельцу, он всегда ниже последнего, всегда от него зависит. Привычка властвования, понятие о превосходстве своего происхождения, укореняется в детях и внуках. Поддержке значения боярских семейств в Новгороде должны были способствовать брачные связи с князьями Рюрикова дома. Если с одной стороны князья, роднясь с семьями, стоявшими по правам зауряд со всею массою народа, ослабляли понятие об исключительном превосходстве и чистоте своего рода, и тем самым не могли удержать за собою того царственного значения, которое бы ставило всех принадлежащих к их роду выше обыкновенных смертных, то, с другой, боярские семьи, породнившись с княжескими, должны были приобретать особое значение в народном понятии; так должно было быть, пока в глазах народа княжеский род не потерял своего исключительного права доставлять из себя верховных правителей народу. По мере неизбежного влияния землевладельцев на общественные дела, достоинство боярское, не отрываясь от значения землевладельцев, соединилось с понятием влияния на дела; а потому боярин был вообще тот, кто, независимо от своего поземельного владения, по уму, по ловкости и уменью становился в кружке народных советников и правителей. Должностное лицо, по своей обязанности, пользуясь уважением народа, уже принадлежало к боярскому сословию. Значение в народе не приобреталось исключительно по родовому землевладению; земля в Новгородском крае не была главным источником экономических сил, и не могла доставить сама по себе средств к возвышению. Богатство, а вместе с ним, при уме, и значение приобретались и торговлею, и промыслами; итак, в кружок бояр, людей влиятельных, поступали разбогатевшие купцы; да и такие бояре, которые были по происхождению богатыми землевладельцами, занимались торговлей; средством к обогащению и возвышению служила также война: легко мог подыматься и становиться в ряду влиятельных людей человек военный, приобретавший храбростью славу и добычу. Такие лица делались боярами, но все-таки, приобретая землю в собственность, боярство без имений было невозможно; потому что если б человек безземельный достиг влияния и значения, то Великий Новгород подарил бы его землю: по тогдашним понятиям, тот, кто владел большим размером поземельной собственности в какой-нибудь русской земле, тем самым имел более права участвовать в делах этой земли. В таком смысле влиятельных и богатых граждан-землевладельцев бояре составляли, вместе с старыми посадниками, совет, около двух важнейших правительственных лип, — посадника и тысячского. Иноземцы, имевшие дела с Новгородом, называют их господами (Herren). Как составлялся этот совет бояр — мы не имеем сведений. Знаем только, что бояре эти отправлялись для заключения договоров, призвания князей, рядились с князьями от всего Новгорода, начальствовали войсками, распоряжались постройкою городов. Из бояр выбирали также посадников и тысячских. Оттого можно заметить, что достоинства эти доставались детям и внукам тех, которые были облечены ими.

Как землевладельцы и вместе богатые и влиятельные люди, существовали особые местные бояре во всех краях Новгородской Земли. Были бояре ладожские, водские, русские (из Русы), но-воторжские, лужские (из Луги), ижорские, двинские. По своим правам они не выходили из сословия бояр Великого Новгорода; вообще богатые бояре, владевшие землями разом в нескольких землях новгородских, принадлежали тем самым в одно и то же время к разрядам различных местных бояр. Но случалось, что те, которые имели земли в одном только краю и притом отдаленном, и постоянно проживали в этом краю, отстранялись от дел свего Великого Новгорода, и держались за свои местные интересы, которые не сходясь почему-нибудь с требованиями, заявляемыми в Новгороде, доводили их наконец до столкновения с новгородским правительством.

Из боярского сословия стали выделяться вперед лица, которые прежде имели должности посадских и тысячских и оставили их. В древности этого отличия не существовало: избранный посадник терял свою должность тогда только, когда оказывался недостойным; если же умел угодить народу, то оставался в ней до смерти; но мало-помалу вошло в обычай, что посадники и тысячские переменялись часто и за смененными посадниками удерживалось название их должностей, с прибавлением эпитета старый: старые посадники, старые тысячские, а часто и без этого эпитета. Вероятно, это делалось с желанием оставить при смененных посадниках честь, во свидетельство того, что они сменены не по винам своим. Первый раз о нескольких посадниках упоминается при договорной грамоте 1317 года, где приложено одиннадцать печатей, из которых четыре посадничьих, а три тысячских [62]. Потом, в 1372 году упоминаются носящие титул посадника, кроме степенного, о котором там же говорится [63]. По мере того, как выборы посадников степенных стали чаще, носивших звание посадников становилось больше. К ним, без сомнения, причислялись и те, которые посадничали в пригородах и сложили свое звание. Таким образом составилось как бы сословие посадников. Ни из чего не видно, чтобы они в сущности отличались от бояр какими-нибудь правами; продолжая принадлежать к боярскому сословию, они образовали в нем как бы почетный класс, и в грамотах, при исчислении сословий новгородских [64], упоминаются прежде бояре. Им, как людям более других опытным, поручали те обязанности, которые обыкновенно давались боярам. Так, например, было в обычае для заключения договоров посылать по пяти человек бояр, и по пяти человек житых от каждого конца города; в таких случаях из бояр выбирали преимущественно старых посадников, а иногда старых тысячских, вместе со старыми посадниками.