Сергей Павлов - Искатель. 1983. Выпуск №4

• Название: Искатель. 1983. Выпуск №4
• Автор: Сергей Павлов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1983

На I, IV стр. обложки и на стр. 2, 39 и 61 рисунки Ю. МАКАРОВА к роману С. ПАВЛОВА «МЯГКИЕ ЗЕРКАЛА».

На II стр. обложки и на стр. 86 и 126 рисунки В. ЛУКЬЯНЦА к повести Ю. НАЗАРОВА «ХАМЕЛЕОНЫ».

На III стр. обложки и на стр. 62 рисунки В. СМИРНОВА к рассказу Г. КУСОЧКИНА «ОБОЗ».

---

— Помню постоянно, — отшутился Морозов. — На работу не опаздываю. Когда нужно, то и сверхурочно прихватываю. В ближайшее время выясним, что известно о Хабалове, в чем он мог быть замешан или проходил свидетелем. Поднимем архивные дела.

— Историю можете поручить кому-нибудь из своих, — поморщился Нарышкин, — а вам целесообразнее взяться за Лаевского. Чует мое сердце, неспроста его фамилия в записной книжке Хабалова оказалась.

— Боюсь, Николай Николаевич, что Лаевского мне в одиночку не свалить. Тут уж давайте вместе, слишком изворотлив сей художник-реставратор…

Затем около часа они просидели над планом допроса их старого знакомого.

— Так вот, товарищ Черкасов, коротко о Лаевском, с которым вам теперь придется поработать. Выходец из дворянской семьи. Родители не скупились — приглашали преподавателями довольно известных художников, пытаясь развить в нем художественное дарование. После революции отец Лаевского пришел в Совнарком и попросился на работу. Поскольку он был профессором экономики, ему предложили должность эксперта, выдали охранное свидетельство на земельный участок в тридцать соток в центре Москвы и особняк на правах личной собственности. Живет Лаевский один, хозяйство ведет прислуга Дарья.

— Никогда еще не имел дело с миллионерами, интересно будет посмотреть, какие они бывают…

— А вот себя ему раньше времени показывать не стоит. Он должен скоро прийти, — напомнил Морозов. Черкасов понимающе кивнул.

Хотя Лаевский явился с получасовым опозданием, держался он без тени смущения.

— Доброго здоровья, любезный Николай Николаевич! — заулыбался он, едва войдя в кабинет. — О, да тут и наш знаменитый сыщик, Борис Петрович. Возмужали, расцвели. Рад, весьма рад видеть всех в добром здравии…

Морозов с интересом всматривался в Лаевского. Владислав Борисович почти не изменился — тот же мягко рокочущий голос, округлые жесты, аккуратность и строгость в одежде.

— Как чувствуете себя, Владислав Борисович? — осведомился Нарышкин.

— А как должен чувствовать себя человек в преклонном возрасте, которому, кроме картин, любить ничего не осталось? — меланхолично опустил он глаза. — Вот ведь и вы меня не чай пить позвали, а, как я догадываюсь, для консультации?

— Не угадали. — Тон беседы немного сбил Нарышкина с намеченного плана допроса, и Морозов поспешил на помощь, решив сразу осадить Лаевского. — Роковой вы человек, Владислав Борисович. В свое время ваш ученик Гришин чуть не получил высшую меру наказания. А недавно убит в своей квартире опять же ваш знакомый Хабалов Федор Степанович.

— Хабалов… Хабалов? Нет, не знаю! Что-то вы путаете…

— А если подумать? Хабалов, гравировщик из магазина «Подарки», вот его фотографии. Морозов разложил их перед Лаевским. Вглядевшись, тот провел рукой по лицу, словно отгоняя какие-то неприятные воспоминания, и обратился к Нарышкину:

— Боже мой, вот о ком речь, — вздохнул он одновременно печально и с облегчением. — Конечно, я его знал. Он делал мне медную табличку на дверь, на папку. Кстати, совсем недавно. И раньше я пользовался его услугами, когда шел к друзьям на юбилеи — гравировку на хрусталь, серебро. Так это что же, значит, его убили? А за что?

— Спасибо, Владислав Борисович, что вспомнили, — спокойно сказал Нарышкин. — Действительно, в ваши годы и при столь обширном круге знакомых всех не упомнишь.

— Если я чем могу помочь…

— Скажите, пожалуйста, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Хабаловым?

— Все предельно просто. Лет пять-шесть назад зашел я в магазин «Подарки», купил для друга портсигар, попросил нацарапать монограмму. Хабалов выписал квитанцию, велел зайти через пару дней, а мне надо было тогда же. Ну… я заплатил сверх, он сделал надпись при мне, разговорились. Так я узнал его имя. Вот, собственно, и все.

Нарышкин молча протянул художнику протокол допроса. Тот расписался, раскланялся:

— Успеха вам, Николай Николаевич. Сожалею, что не смог помочь. Тяжесть теперь на душе… — подчеркнуто вежливо поклонился он на прощание.

— Что-то Владислав Борисович крутит, — делая пометки в блокноте, нарушил молчание Нарышкин. — Если знакомство с Хабаловым носило столь невинный характер, мог бы и побыстрее вспомнить. Хотя, думается, к убийству Лаевский отношения не имеет.

Начальник отдела кадров ювелирной фабрики «Кристалл» внимательно изучил удостоверение старшего инспектора МУРа, предложил садиться:

— Куранов, Чем могу быть полезным?

— Четыре года назад у вас работал некто Хабалов Федор Степанович. Меня интересует все об этом человеке: как трудился, не был ли замешан в каких-нибудь махинациях, почему ушел с фабрики, то есть истинная причина увольнения.

— Конечно, конечно, — согласился Куранов, перебирая бланки в картотеке уволенных, — а вот и он. Теперь я вспомнил этого типуса, пьяница он. Правда, работал хорошо, огранщик был первоклассный, но не реагировать на низкую дисциплину труда мы не могли. У администрации терпение лопнуло, объявили мы ему два выговора в приказе, и он, не дожидаясь последствий, сам ушел. Трудовую книжку не хотел портить.

— Понятно, — протянул Борис Петрович. — А не могли бы вы подсказать, были ли у него друзья, приятели?

Куранов задумался.

— Дело в том, — пояснил Морозов, видя замешательство кадровика, — что недавно Хабалов был убит в своей квартире, мы ведем розыск преступников. Хотелось бы найти кого-нибудь, кто мог бы обрисовать, что это был за человек.

— Вот теперь ясно.

Куранов поднял телефонную трубку, набрал номер.

— Добрый день, это Петр Максимович. Пришлите, пожалуйста, в отдел кадров Конина Олега Сергеевича.

Ждать долго не пришлось. Приоткрылась дверь, и на пороге вырос невысокий плотный мужчина в белом халате.

Куранов встал, забрав какие-то бумаги:

— Я буду по три семнадцать.

Морозов не торопился начать разговор: разложив на столе свою папку, достал авторучку, блокнот. Было заметно, что приглашенный нервничает, лицо его покраснело, лихорадочно блестевшие глаза уставились в одну точку.

— Познакомимся, Олег Сергеевич. — Я — старший инспектор уголовного розыска, капитан Морозов Борис Петрович. Если не возражаете, задам вам несколько вопросов.

— Да, да, пожалуйста, — скороговоркой выпалил Конин. Морозов уточнил его адрес, семейное положение и узнал, что после армии он пришел на фабрику учеником огранщика, потом получил разряд и стал работать самостоятельно. Три года назад женился, купил двухкомнатную кооперативную квартиру, потом обменял ее на трехкомнатную. Всего на фабрике одиннадцать лет.

— А зачем вам все это? — хриплым голосом спросил Конин, вытирая со лба капли пота.

— При каких обстоятельствах вы познакомились с Хабаловым?

Огранщик побледнел.

— Я… работал с ним вместе… учеником… у него был…

— Да вы не волнуйтесь, Олег Сергеевич.

— А я и не волнуюсь, — дрожащим голосом ответил Конин, старательно отводя глаза…

— Дело в том, что я веду расследование убийства Хабалова. А вы как его бывший ученик, коллега, столько проработавший бок о бок, наконец, как друг семьи являетесь свидетелем по делу…

Внезапно этого крепкого на вид мужчину стал бить озноб, даже зубы заляцкали.

— Что это с вами?

— Я себя плохо чувствую. На больничном, пришел, чтобы помочь со срочным заказом. А тут вы с этим убийством.

— Как вы узнали, что Федор Степанович убит?

— Я же на его похоронах был, меня Зоя пригласила.

— А после похорон она вам звонила?

Конина снова передернуло, он наморщил лоб, что-то вспоминая. Наконец с трудом разжал губы:

— Да, звонила, по-моему, позавчера, точно не помню, температура была. Душу все изливала, просила не забывать, заходить.

— Рассказала, что ее вызывали на допрос?

— Да.

— Что она вам говорила о Савелии?

— М-м-м… чтобы молчал, если спросят о нем. Даю честное слово, его имя только от нее услыхал. Федя как-то под банкой сказал, что жена хахаля завела, встречается с ним у какой-то Раи, тот, значит, квартиру у нее снимает. Я, честно, даже имени его не знал. Клянусь. Отпустите меня, что-то не по себе, колотун бьет.

Морозов не стал да и не имел права вести допрос человека в таком состоянии без его согласия.

Попрощавшись с начальником отдела кадров «Кристалла», старший инспектор МУРа поехал к Нарышкину и изложил свои впечатления от беседы с Кониным. Они были противоречивы. Морозову показалось, что огранщик не просто недоговаривает, а чего-то боится и поэтому пытается утаить.

— Я, пожалуй, Хабаловой сообщу, что в понедельник устрою очную ставку с Кониным, — решил Нарышкин. — Надо выяснить, что это за Рая. Разведем их на час: ее — на десять, огранщика — на одиннадцать.