Жюст Руа - История рыцарства

• Название: История рыцарства
• Автор: Жюст Руа
• Жанр: История

Текст печатается по изданию: Руа, История рыцарства, сочинение, С.-Петербург, 1858 г. перевод с французского Г. Веселкова. Текст сохранен в редакции 1858 г.

---

Оруженосец, домогавшийся рыцарского звания, просил навести о себе справки, когда государь или грансеньор, к которому обращались с просьбой, уверясь в храбрости, прямодушии и в других доблестях молодого poursuivant d'armes, назначал день посвящения. Для этого избирались обыкновенно кануны каких либо торжеств, например, объявление мира или перемирия, коронование королей, рождение, крещение или браки принцев, большие церковные праздники и, преимущественно, канун Пятидесятницы.

Молитвой, строгим постом и чистосердечным раскаянием в грехах новик (la novice) несколько дней готовился к посвящению. После исповеди и благоговейного приобщения Св. Тайн, его облекали в белую, как снег, льняную одежду — символ непорочности, необходимой в рыцарском звании, отчего и произошло слово кандидат (candide от candidus — белый). В этом одеянии кандидат отправлялся в церковь на ночное бдение. Там, перед алтарем Богоматери или своего патрона, подле надгробных памятников с изваяниями принцев и великих воителей, преклонял он колена и, сложив руки крестом, с поникшим взором, проводил всю ночь в молитве и размышлениях, вспоминал усопших героев и молил Творца сподобить его такой же подвижнической жизнью и смертью.

На рассвете приходили за ним старые рыцари, его восприемники, т. е. избранные стоять с ним во время посвящения, и уводили его в баню, приготовленную, из уважения к рыцарству, великим камергером. По выходе из бани надевали ему на шею перевязь с мечом, укладывали его в постель и покрывали простым белым хитоном, я иногда и черным сукном, взнак того, что он прощался со сквернами мира и вступал в новую жизнь.

В таком наряде восприемники, в сопровождении родственников, друзей и всех окрестных рыцарей, приглашавшихся на величественную церемонию, вводили новопосвящаемого в церковь. Здесь священник, благословляя меч новика, читал по-латыни псалмы и поучения, вроде следующих:

«Господи, Боже мой! Спаси раба Твоего, ибо от Тебя исходит сила, без Твоей опоры исполин падает под пращей пастуха, а бессильный, воодушевляемый Тобой, делается непоколебимым, как чугунная твердыня против немощной ярости смертных.

Всемогущий Боже! В руце Твоей победные стрелы, и громы гнева Небесного; воззри с высоты Твоей славы на того, кого долг призывает в храм Твой, благослови и освяти меч его, не на служение неправде и тиранству, не на опустошение и разорение, а на защиту престола и законов, на освобождение страждущих и угнетенных; подаждь ему, Господи, во имя этого священного дела, мудрость Соломона и крепость Маккавеев».

По окончании этого обряда восприемники уводили кандидата в комнаты, где надевали на него сперва что-то вроде темной фуфайки, потом газовую, тканую золотом рубашку, сверх этого легкого одеяния кольчугу и, наконец, мантию, испещренную красками и гербами рыцаря.

В таком облаченье он являлся туда, где государь или какой-нибудь знаменитый рыцарь должен был облобызать его. Обыкновенно это лобзание давалось новопринятому кавалеру в церкви или в часовне; впрочем, иногда давалось оно в зале или на дворе дворца или замка, а иногда даже и в чистом поле. Шествие было церемониальное, под звуки барабанов, труб и рогов; кандидату предшествовали главнейшие рыцари, нося на бархатных подушках доспехи, которыми его вооружали по прибытии на место; только щит и копье ему еще не вручались: он получал их после освящения. Затем совершали литургию во имя Св. Духа. Посвящаемый выслушивал ее на коленях, помещаясь как можно ближе к алтарю, впереди того, кто давал ему лобзание. Лишь только кончалась обедня, — церковнослужители выносили налой с книгой рыцарских законов, чтение которых слушали внимательно. Вот несколько статей, дающих понятие о том совершенстве, к какому должны были стремиться поступающие в рыцарское звание.

«Рыцари обязаны бояться, почитать, служить любить Бога искренно; сражаться всеми силами за веру и в защиту религии, умирать, но не отрекаться от христианства.

Они обязаны служить своему законному государю и защищать его и свое отечество.

Щит их да будет прибежищем слабого и угнетенного; мужество их да поддерживает везде и во всем правое дело того, кто к ним обратится.

Да не обидят они никогда никого и да убоятся более всего оскорблять злословием дружбу, непорочность, отсутствующих, скорбящих и бедных.

Жажда прибыли или благодарности, любовь к почестям, гордость и мщение да не руководят их поступками; но да будут они везде и во всем вдохновляемы честью и правдой.

Да повинуются они начальникам и полководцам, над ними поставленным; да живут они братски с себе равными, и гордость и сила их да не возобладают ими в ущерб прав ближнего.

Да не вступают они в неравный бой: несколько против одного, и да избегают они всякого обмана и лжи.

На турнирах и на других увеселительных боях да не употребят никогда острия меча в дело.

Честные блюстители данного слова, да не посрамят они никогда своего девственного и чистого доверия малейшею ложью; да сохранят они непоколебимо это доверие ко всем и особенно к своим сотоварищам, оберегая их честь и имущество в их отсутствие.

Да не положат оружия, пока не кончат предпринятого по обету дела, каково бы оно ни было; да следуют они ему и денно, и нощно в течение года и одного дня.

Если во время следования начатого подвига, кто-нибудь предупредит их, что они едут по пути, занятому разбойниками, или что необычайный зверь распространяет там ужас, или что дорога ведет в какое-нибудь губительное место, откуда путнику нет возврата, да не обращаются они вспять, но да продолжают путь свой даже и в таком случае, когда убедятся в неотвратимой опасности и неминуемой смерти, лишь была бы видна польза такого предприятия для их сограждан.

Да не принимают они титулов и наград от чужеземных государей, ибо это оскорбление отечеству.

Да сохраняют они под своим знаменем порядок и дисциплину между войсками, начальству их вверенными; да не допускают они разорения жатв и виноградников; да наказуется ими строго воин, который убьет курицу вдовы или собаку пастуха, который нанесет малейший вред кому бы то ни было на земле союзников.

Да блюдут они честно свое слово и обещание, данное победителю; взятые в плен в честном бою, да выплачивают они верно условленный выкуп, или да возвращаются по обещанию, в означенные день и час, в тюрьму, иначе они будут объявлены бесчестными и вероломными.

По возвращении ко двору государей, да отдадут они верный отчет о своих похождениях, даже и тогда, когда этот отчет не послужит им в пользу, королю и начальникам под опасением исключения из рыцарства».

После этого чтения, посвящаемый становился на колени перед государем, который произносил следующие слова: «Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Духа Святого, жалую тебя рыцарем… Помни же, что долг твой — соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства — этого истинного и светлого источника вежливости и общежития (la courtoisie). Будь верен Богу, государю и подруге; будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи вдовам и сирым; посещай обедню и подавай милостыню; чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь, после Бога, нисходит от женщин».

Кандидат отвечал: «Обещаю и клянусь, в присутствии Господа моего и государя моего, положением рук моих на Св. Евангелие, тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство».

Тогда государь вынимал свой меч, ударял им по плечу новоизбранного, лобызал его, потом знаком повелевал восприемнику надеть новому рыцарю золотые шпоры — символ возлагаемого достоинства, помазать его елеем и объяснить ему таинственный смысл каждой части его вооружения.

Восприемник, надевая шпоры, говорил: «Шпоры эти означают, что поощряемый честью, ты обязан быть неутомимым в предприятиях».

Потом подходил другой рыцарь с металлическим или кожаным нагрудным щитом, на котором был изображен родовой герб молодого рыцаря; навешивая его на шею, он говорил: «Господин рыцарь, даю тебе этот щит, чтобы защищаться тебе от ударов вражеских, чтобы нападать тебе на них отважно, чтоб ты понял, что большая услуга государю и отечеству в сохранении дорогой для них твоей особы, чем в побиении многих врагов. На этом щите твой родовой герб — награда доблестей предков твоих; сделайся его до-стойным, умножь славу твоего рода и прибавь к гербу праотцев какой-нибудь символ, который напоминал бы, что твои доблести подобны рекам, узким в истоке и расширяющимся в течении».

Подходил еще один рыцарь, надевал ему на голову шлем и говорил: «Господин рыцарь, как голова есть главнейшая часть человеческого тела, так шлем — ее изображение — есть главнейшая часть рыцарских доспехов; вот почему его изображают над щитом герба — представителя прочих частей тела; так как голова есть твердыня, в которой пребывают все душевные способности, то покрывающему голову этим шлемом, не должно предпринимать ничего, что не было бы справедливо, смело, славно и высоко; не употребляй этого доблестного украшения головы на низкие, ничтожны деяния, а старайся увенчать его не только рыцарским венцом, но и короной славы, которая да дастся тебе в награду за доблести».