Любовь Миллер - Царская Семья - жертва темной силы

• Название: Царская Семья - жертва темной силы
• Автор: Любовь Миллер
• Жанр: История

---

Была отправлена всем главнокомандующим телеграмма №1872,569 где говорилось, что Император изъявил свое согласие учредить ответственное перед палатами министерство, поручив Родзянко образовать кабинет. Но ввиду того, что этот акт уже запоздал, то династический вопрос теперь поставлен ребром и войну можно продолжать до победного конца лишь при отречении от престола Императора в пользу сына при регенстве Михаила Александровича.

Далее в телеграмме шло личное мнение Алексеева и желание, чтобы главнокомандующие послали свои телеграммы в Псков, Государю.

Эта телеграмма №1872 была послана главнокомандующим: Брусилову, Эверту и Сахарову, а также в Тифлис генералу Янушкевичу для Великого князя Николая Николаевича.

Генерал Алексеев хотел узнать также мнение о возможном отречении Императора у начальника Морского штаба при Ставке, адмирала Русина.

Адмирал Русин был приглашен в Ставку к Алексееву и последний стал говорить ему о предполагаемом отречении Императора. Реакция Русина выразилась восклицанием:570

«Какой ужас, какое несчастие!»

Генерал Алексеев молчал. Тогда адмирал Русин встал, попрощался и вышел из кабинета Алексеева, даже не спросив его, для чего он его приглашал.

Ночь с 1-го на 2-е марта Государь провел почти без сна. Он написал телеграмму Императрице, потом долго молился, целовал образки и фотографию Наследника.

Около Государя не было ни одного близкого человека, кто мог бы поддержать его морально и дать правильный совет.

Во время утреннего чая Император сидел очень бледным. Это заметили все. Потом он пригласил к себе генерала Рузского, который доложил ему о ночном разговоре с Родзянко и положил перед Государем ленту текста разговора.

Император внимательно читал ленту. Потом он встал и в раздумье подошел к окну. Затем, обратившись к Рузскому, стал спокойно говорить об отречении от престола. Он сказал, что рожден для несчастья, что приносит несчастье России, и что если необходимо для блага России, то он отойдет в сторону. Но далее Государь выразил опасение, что народ этого его шага не поймет, что его начнут обвинять в том, будто он изменил своей клятве, данной в день священного короновани

В это время Рузскому подали телеграмму Алексеева №1872. Рузский сказал, что ему надо подумать и посмотреть, что ответят другие главнокомандующие. Тогда Государь сказал: «Да, и мне надо подумать».

Генерал Воейков пишет, что когда он пришел к Государю, его поразила перемена, происшедшая в облике Императора:571

»… Казалось, что он, после громадных переживаний, отдался течению и покорился своей тяжелой судьбе. Мой разговор с Рузским не дал мне основания сказать что-либо в утешение Его Величеству, несмотря на самое горячее и искреннее желание это сделать».

В ответ на телеграмму Алексеева №1872 Государю пришли телеграммы от главнокомандующих фронтами.

В телеграмме Великого князя Николая Николаевича стояло:572

«Генерал-адьютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения Династии, вызывает принятие сверхмеры. Я, как верноподданный, считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет…»

Генерал-адъюдант Брусилов в своей телеграмме писал, что в данный момент единственный выход - это отказаться от престола в пользу Наследника.

Генерал-адъюдант Эверт также писал, что он умоляет Императора принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной Думы, выраженное генералу-адъютанту Рузскому.

Позже пришли телеграммы от генерала Сахарова и вице-адмирала Непенина.573

В телеграмме генерала Сахарова среди прочего, говорилось:

»… Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безысходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний».

Телеграмма от вице-адмирала Непенина:

«С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю еще надежды его удержать. Всеподданейше присоединяюсь к ходатайствам Вел. Кн. Николая Николаевича и главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, формулированного председателем Гос. Думы…»

Генерал Спиридович пишет, что Государь знал Непенина как выдающегося морского начальника. Поэтому эта телеграмма произвела большое впечатление на него. Это были добавочные капли горечи в чашу, испитую Императором.

Командующий Черноморским флотом адмирал Колчак на циркулярную телеграмму из Ставки ответа не прислал. Вероятно, он думал так же, как и адмирал Русин.

Генерал Рузский, мнение которого совпадало с мнением других главнокомандующих, явился к Государю вместе с генералами Даниловым и Савичем.

Рузский сказал Императору, что для спасения России сейчас выход один - отречение от престола в пользу Наследника.

Государь ответил:574

«Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия».

Рузский предложил Императору выслушать мнение генералов Данилова и Савича.

Государь сказал:

«Хорошо, но только я прошу откровенного мнения».

Все очень волновались. Первым говорил Данилов. Он сказал, что не видит другого выхода, кроме принятия предложения Государственной Думы.

Государь обратился к Савичу:

«А вы такого же мнения?»

Савич так волновался, что не мог говорить. Он чувствовал, что может разрыдатьс Он только произнес:

«Я человек прямой и потому я вполне присоединяюсь к тому, что сказал генерал Данилов».

После этих слов Государь тихо отошел к окну и стал туда смотреть. Прошло минуты две жуткой и тягостной тишины. Потом Император обернулся и как-то странно сказал:

«Я решилс Я отказываюсь от престола», - и перекрестилс Перекрестились и три генерала.

Обратясь к Рузскому, Государь сказал:

«Благодарю вас за доблестную и верную службу» - и поцеловал его. Затем Император удалился к себе в вагон.

Как ошеломленные, остались стоять в салоне генералы.

Через несколько минут Государь принес и дал Рузскому две телеграммы. В одной, для председателя Гос. Думы стояло:

«Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России.

Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем, чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регенстве брата моего Михаила Александровича.

Николай».

В другой телеграмме на имя генерала Алексеева было написано:

«Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России, я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно.

Николай».

Никто из свиты, кроме графа Фредерикса и Воейкова, не знал об отречении Государя от престола. Когда узнали - поднялась суматоха. Одному из присутствующих стало плохо. Все протестовали и стали просить графа Фредерикса идти к Императору и умолять его переменить это решение.

Фредерикс пошел к Государю и вернулся за Воейковым. Дворцовый комендант поспешил к Императору:575

«Неужели верно то, что говорил граф - что Ваше Величество подписали отречение? И где оно?»

Государь ответил, передавая Воейкову лежавшую у него на столе пачку телеграмм:

«Что мне оставалось делать, когда все мне изменили? Первый Николаша… Читайте».

Воейков стал убеждать Императора взять обратно акт отречения и ждать разговора с Гучковым и Шульгиным. Государь согласился и послал к генералу Рузскому Нарышкина.

Рузский отказался дать акт отречения Нарышкину и сам принес его Императору.

Уходя из императорского поезда, Рузский приказал скороходу, что когда приедут депутаты от Думы, то чтобы они предварительно зашли к нему, а потом уже шли к Императору.

Вся свита волновалась. Граф Фредерикс плакал. Все ждали чего-то и хотели, чтобы Государь взял свое отречение обратно.

Император пригласил к себе профессора Федорова и спросил его о Наследнике - будет ли он совершенно здоровым или нет?

Федоров ответил, что нет. Сказал, что чудес в природе не бывает, что Цесаревич может прожить и очень долго, но может и умереть каждую минуту от простой случайности.

Тогда Государь стал говорить, как он будет жить вместе с Наследником после отречени На это профессор Федоров сказал, что, по всему вероятию, Цесаревичу придется жить в семье регента Великого князя Михаила Александровича.