Дж. Уорд - Вечный любовник

• Название: Вечный любовник
• Автор: Дж. Уорд
• Жанр: Эротика

Рейджу повезло больше, чем всему остальному человечеству (вампиршеству) вместе взятому — он красив как голливудская звезда, силен как зверь, умен и сообразителен, но при этом поразительно простодушен и искренен. Но однажды, примерно сто лет назад, Рейдж сильно разгневал вампирское божество, за что и был проклят. С тех пор вампир живет в постоянном страхе убить кого-то близкого и дорогого, пытаясь всеми силами усмирить внутреннего демона.

 Мэри — самая обычная, не отличающаяся особой красотой, женщина средних лет. У нее лейкемия. Не надеясь ни на новые свершения в карьере, ни на особые переживания в личной жизни, она собирает остатки сил, чтобы начать бороться с болезнью. И вот, волею обстоятельств, она оказывается втянутой в ночной мир, полный как опасностей, так и приятностей. Знакомство с Рейджем, грозящее остаться мимолетной интрижкой, превращается в увлекательный, динамичный, романтичный и невыразимо трогательный роман о том, как они спасают друг друга. Любовь порой требует страшных жертв, но в конце концов побеждает.

Если вы не читали первую книгу серии, но эта вам приглянулась, можете смело за нее браться: первые два романа сюжетно почти не связаны.

---

Официантка забрала меню и ушла.

— Ну, Мэри, расскажи мне о себе.

— А почему бы нам не поговорить о тебе?

— Потому что тогда я не буду слышать твой голос.

Мэри застыла: какие-то смутные образы выплыли из подсознания.

Говори. Я хочу слышать твой голос.

Скажи «ничего». Снова, и снова, и снова. Давай.

Она могла поклясться, что именно этот мужчина говорил ей эти те слова. Но ведь она впервые видела его сегодня. Боже, да она бы точно запомнила его, если бы встретила раньше.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — Настаивал он.

— Э-э-э, я личный помощник.

— Где?

— В юридической фирме, здесь, в городе.

— Но ведь раньше ты занималась чем-то другим, так ведь?

Ей стало интересно, много ли Бэлла рассказала ему о ее жизни. Боже, оставалось лишь надеяться, что она не упоминала о болезни. Может быть, именно поэтому он и оставался.

— Мэри?

— Раньше я работала с детьми.

— Учитель?

— Врач.

— Голова или тело?

— И то, и другое. Я занималась реабилитацией детей, страдающих аутизмом.

— Почему ты решила этим заняться?

— Нам обязательно это делать?

— Что делать?

— Ну это… Все это в стиле «давай-претворимся-что-хотим-узнать-друг-друга».

Он нахмурился и откинулся назад, когда официантка поставила на стол огромное блюдо с начос.

Женщина наклонилась к его уху:

— Ш-ш, не говорите никому. Я стащила их из другого заказа. Они могут подождать, а вы выглядите очень голодным.

Он кивнул, улыбнулся, но особо заинтересованным не выглядел.

Нужно отдать должное его вежливости, подумала Мэри. Теперь, сидя за столом напротив нее, он, казалось, не замечал никаких других женщин.

Он предложил ей тарелку, но она лишь покачала головой. Тогда он отправил в рот несколько начос.

— Я не удивлен, что светский разговор раздражает тебя, — сказал он.

— Это почему?

— Тебе слишком многое пришлось пережить.

Она нахмурилась.

— Что конкретно Бэлла рассказывала тебе обо мне?

— Немного.

— Тогда откуда ты знаешь, что мне довелось испытать в жизни?

— Это видно по твоим глазам.

О черт. Он еще и умен. Полный набор.

— Но я не хочу прерывать тебя. — Очередная порция начос пропала у него во рту. — Меня не волнует твое раздражение. Я хочу знать, почему тебя заинтересовала эта работа, и ты мне об этом расскажешь.

— Ты такой самонадеянный.

— Сюрприз, сюрприз. — Он натянуто улыбнулся. — А уходишь от ответов. Почему ты пошла на эту работу?

Ответом была борьба ее матери с мышечной дистрофией.[54] Она видела, через что ей пришлось пройти в попытках помочь людям преодолеть ограничения, связанные с болезнью. Это и стало причиной. А может быть, таким образом она пыталась заглушить чувство вины за то, что она была здорова.

Но вскоре для чувства вины уже не было причин.

Забавно, но первой ее реакцией на поставленный диагноз была мысль о том, что это несправедливо. Она наблюдала за болезнью матери и сочувствовала ее мучениям. Так почему же вселенной понадобилось, чтобы она сама пережила всю ту боль, которой была свидетелем? Именно тогда она поняла, что не существует никакого ограниченного количества несчастий, выпадающих на долю одного человека, никаких видимых границ, достигнув которых ты мог бы избавиться от страданий.

— Я всегда хотела заниматься подобной работой, — уклончиво ответила она.

— Тогда почему ты бросила ее?

— Моя жизнь изменилась.

К счастью, он не стал настаивать на подробностях.

— Тебе нравилось работать с умственно отсталыми детьми?

— Они не были… Они не были умственно отсталыми.

— Прости, — он явно сожалел о своих словах.

Искренность, прозвучавшая в его голосе, подтолкнула ее к ответной откровенности лучше, чем это могли бы сделать комплементы или улыбки.

— Они просто другие. Они познают мир иным способом. Быть среднестатистическим, нормальным человеком — не единственный путь существования. — Она остановилась, заметив, что он закрыл глаза. — Тебе скучно?

Его веки медленно поднялись.

— Мне просто нравится слышать твой голос.

У Мэри перехватило дыхание. Его глаза были неоновыми, светящимися, переливающимися.

Это должны быть контактные линзы, подумала она. У людей просто не бывает глаз столь пронзительного цвета.

— Отличие от других людей тебя не очень беспокоит, так? — Прошептал он.

— Нет.

— Это хорошо.

Она вдруг поняла, что почему-то улыбается ему.

— Я был прав, — прошептал он.

— Насчет чего?

— Ты прекрасна, когда улыбаешься.

Мэри отвела взгляд.

— В чем дело?

— Пожалуйста, давай без попыток очаровать меня. Лучше уж светский разговор.

— О, я не из тех, у кого есть шарм. Я всегда говорю только правду. Спроси моих братьев. Моя честность часто приводит к неловким ситуациям.

Есть еще такие, как он? Боже, это, наверное, семья как с рождественской открытки.

— Сколько у тебя братьев?

— Пять. Теперь. Мы потеряли одного. — Он сделал глубокий глоток воды, прикрывая стаканом лицо, словно не хотел, чтобы она видела его глаза.

— Я сожалею, — тихо сказала она.

— Спасибо. Никак не могу смириться. И мне чертовски его не хватает.

Подошла официантка с большим подносом. Когда тарелки были расставлены вокруг него, и салат Мэри тоже оказался на столе, официантка задержалась у их столика до тех пор, пока не услышала многозначительное «спасибо» от Хела.

Сначала он принялся за Альфредо. Погрузив вилку в клубок феттуччине,[55] он покрутил ее, чтобы зацепить достаточное количество макарон, и отправил их в рот. Осторожно прожевав, он добавил щепотку соли. Потом он перешел к стейку, поперчив его. Затем взял чизбургер, почти поднес его ко рту, но, нахмурившись, снова опустил на тарелку. Ножом и вилкой отрезал себе кусочек.

Он ел изящно как настоящий джентльмен.

Неожиданно он взглянул на нее.

— Что?

— Извини, я, э-э-э… — Она поковырялась в своем салате, а потом снова начал наблюдать, как он поглощает пищу.

— Если ты продолжишь глазеть на меня, я начну краснеть, — чуть растягивая слова, произнес он.

— Мне жаль.

— А мне нет. Мне нравится, когда ты на меня смотришь.

Тело Мэри вздрогнуло. И она отреагировала на это, грациозно уронив сухарик из салата себе на колени.

— Ну так на что ты смотришь? — Спросил он.

Она взяла салфетку, чтобы стереть пятно со своих брюк.

— На то, как ты ешь. Твои манеры поражают.

— Едой нужно наслаждаться.

Ей стало интересно, чем еще он наслаждается также. Медленно. Вдумчиво. Боже, она могла хорошо представить себе его половую жизнь. Должно быть, он великолепен в постели. Большое тело, золоченая кожа, длинные, тонкие пальцы.

В горле стало сухо, и она отпила из стакана.

— Но ты всегда… столько ешь?

— Вообще-то, я просто очень проголодался. Наверстываю упущенное. — Он еще немного подсолил феттуччине. — Так ты занималась с аутичными детьми, а теперь работаешь в юридической фирме. Чем ты еще занимаешься? Что тебя интересует? Какое-нибудь хобби?

— Я люблю готовить.

— Правда? А я люблю есть.

Она нахмурилась, стараясь не представлять его за своим столом.

— Ты снова недовольна.

Она махнула рукой.

— Да нет.

— Да, недовольна. Тебе неприятна мысль о том, чтобы приготовить что-то для меня, так ведь?

Его честность поразила ее. Мэри начало казаться, что расскажи она ему все, в ответ она узнает, что именно он думает или чувствует по этому поводу. Будет ли это что-то хорошее или плохое. В любом случае.

— Хел, у тебя, что, нет вообще никакого фильтра между мозгом и ртом?

— Вообще-то, нет. — Он покончил с Альфредо и отодвинул пустую тарелку в сторону и принялся за стейк. — А что насчет твоих родителей?

Она глубоко вздохнула.

— Моя мама умерла четыре года назад. Моего отца убили, когда мне было всего два года. Он оказался не в то время не в том месте.

Он помолчал какое-то время.

— Это тяжело. Потерять обоих.

— Да, тяжело.

— Мои родители тоже умерли. Но, по крайней мере, они оба дожили до старости. У тебя есть сестры? Братья?

— Нет, были только я и мама. А теперь есть только я.

Снова повисла тишина.

— Так откуда ты знаешь Джона?

— Джона… А, Джона Мэтью? Бэлла рассказывала тебе о нем?

— Некоторым образом.

— Я не так хорошо знаю его. Он только недавно появился в моей жизни. Я думаю, он особенный ребенок, хотя, судя по всему, ему нелегко приходится.

— Ты знаешь его родителей?

— Он сказал мне, что у него их нет.

— Ты знаешь, где он живет?

— Я знаю район. Не самый лучший.