Анатолий Гончаров - Император умрет завтра

• Название: Император умрет завтра
• Автор: Анатолий Гончаров
• Жанр: История

---

Что с того, что суверен рычит и топает ногами, не и силах выговорить ни слова? Это у него, должно быть, не от избытка сил, а от недостатка сопротивления. И, боже праведный, как он страшен!.. Но страх для Фуше - это еще не резон, чтобы уклоняться от дела.

- Я не разделяю вашего мнения, сир.

Поклон. Еще поклон...

Теперь можно взять шляпу и закрыть за собой дверь Через три-четыре недели с этим бешеным будет покончено: "Не я предал Наполеона, а Ватерлоо".

Он мог бы продолжить фразу: "Я лишь поставил его на колени".

Историей движут не факты, а образы, иначе это не история. Научная шустрость трактует не проблемы эпохи, а вопрос накопления справок. Факты вещь упрямая, их не надо трактовать. Факты стационарны и говорят сами за себя.

Сталин медленно листал досье, извлеченного из личного сейфа. Большая часть страниц была заполнена его почерком. Помимо биографических данных досье содержало малоизвестные или, точнее, теперь уже никому не известные факты, а также детали некоторых обстоятельств, известных очень узкому кругу лиц.

"Берия Л.П. Родился в Мерхеули, Грузия, 1899. Отец - местный государственный служащий... Получил хорошее буржуазное образование... К большевикам примкнул в 1917. Активного участия и гражданской войне не принимал...1920-1931 - в ЧК и ОГПУ Закавказья. С 1919 по 1922 под легендой английского агента внедрен в азербайджанское муссаватистское подполье... Работал в тесном контакте с ирландско-германским двойным личном Дитером Райяном...".

Сталин зачеркнул фамилию Райана и надписал сверху: Рейен.

"До 1929 года - резидент в Женеве и Париже. Затем руководит зарубежной агентурой на территории западных стран. Многих агентом агентов завербовал лично, действуя в ведущих университетах европейских столиц... Самые перспективные Борджес, Маклин, Филби... Выдал нацистскому режиму руководителей социал-демократического подполья в Германии".

Последнее обстоятельство не подтверждено. Но оно и не должно подтвердиться.

"По своему характеру склонен к интригам. Честолюбив. Вспыльчив, но умеет владеть собой... Тяготится партийной работой".

Жизнь разведчика - это сплошные интриги... Хорошо, если честолюбив, но не тщеславен. Кажется, нет. Лаврентий не мелькает с речами, не ведет пустых разговоров "с народом". А что "тяготится" - так он и не скрывает этого.

Так... Личные привычки: хорошо одевается, не курит, умеренно пьет. Что значит - умеренно? Если человек употребляет водку, перцовку, коньяк и грузинские вина, и все это зафиксировано, то речь идет не об умеренности, а о склонности.

Читает только книги по истории и жизнеописания, а также поэтов-романтиков девятнадцатого века. Любит классическую музыку, особенно Рахманинова.

Сексуальные наклонности: интересуется только женщинами; с девицами не церемонится, но со зрелыми дамами предпочитает быть галантным кавалером. Весьма щедр в отношении подарков женщинам, которые нравятся... О своей жене, Нине Теймуразовне Гегечкория, говорит, что она "самая красивая женщина в Грузии".

Понятно. За пределами, значит, могут быть и другие.

Сталин написал на чистом листе два слова: "Консул", "Бородино". Поставил дату против слова "Консул" и убрал досье в сейф.

Берия, распутавший болезненный для Сталина узел, исходил из фактов, но руководствовался образами. Молодой Лаврентий преподнес Сталину урок образного мышления: "Мы сохраняем позицию. Угрюмо и раздраженно. Как люди, которые долго ждуг трамвая. Если не идет трамвай, надо заставить двигаться рельсы".

Оппозиционер, распространяющий листовки среди слушательниц Промакадемии, не враг, а просто дурак. Подлинный враг поет им о любви. Он сочувствует и сострадает, печалится и негодует. И снова поет о любви.

Лаврентий зашел совсем с другой стороны. Он не стал анализировать рютинские листовки, а попросил книги, оставшиеся после Нади. Выяснил, какие стихи ей читал Бухарин. Тот упивался "бездной Генриха Гейне", восторженно именуя его в своих статьях "поэтом освобождающейся плоти". Нашел цитату-ключ: "Того, кто поэтом на казнь, обречен, и бог не спасет из пучины...".

Надя не восприняла Гейне, она и сама об этом говорила его же словами: "На всем какой-то холод тленья, так больно и пестро глазам..."

Бухарин, видимо, настаивал на продолжении: "И только каплей утешенья любовь еще осталась нам".

Так они обменивались мыслями, хотя Надя не имела привычки делать пометки в книгах и терпеть не могла загнутых страниц. Бухарин подарил ей стихи Мандельштама в списках. На полях одного стихотворения Лаврентий обнаружил следы стертой надписи: "Какой скорбный накал!Ясхожу с ума...".

Лаврентий этим не ограничился. Он разыскал петроградское издание сборника "Тристия", где было напечатано это же стихотворение, и сопоставил тексты. В списках оно звучало по другому:

В черном бархате советской ночи, В тишине всемирной пустоты Мне поют неверных жен родные очи И цветут бессмертия цветы...

В сборнике ночь была "январской", а жены -"блаженными".

- Ну и что это доказывает? - спросил Сталин.

- Ничего, - согласился Берия. - Но мы и не в суде. Там достаточно будет и того, что рютинский заговор совпал по времени с самоубийством Надежды. Суду достаточно вот этих листовок с призывами "силой устранить клику" и того решения, что приняли лидеры оппозиции на конспиративном съезде в селе Головино - в августе тридцать второго. Суду, я уверен, покажутся даже излишними назойливые откровения Жемчужиной, Марии Сванидзе и прочих, которые "открыли глаза" Надежде Сергеевне на "розу новгородских полей". Ему хватит того обстоятельства, что ревнивый муж "розы" передал Надежде Сергеевне пистолет...

Лаврентий Берия не знал того, что знал Сталин: Радек получил информацию из клиники в Карлсбаде, куда год назад была направлена на обследование Надя, и сообщил Бухарину, что она обречена.

- Погоди, Лаврентий!.. Мне тоже этого достаточно. Но почему ты думаешь, что все это так сильно подействовало на нее? Про жену Павла она знала, что это чушь!..

- Я не знаю, что именно на нее подействовало... В мае 1814 года Жозефину де Богарне поставили перед выбором: либо она отправляется на Эльбу с ядом для Наполеона, либо будут обнародованы доказательства ее многолетнего сотрудничества с министром полиции Фуше. Жозефина предпочла сама выпить яд.. Надежда Аллилуева должна была выстрелить и Сталина. Она свято верила в Бухарина... Но что-то переменилось в ту ночь. Я не знаю что. Она сумела выстрелить только в себя...

- Значит, убийца - Бухарин, - сдержанно произнес Сталин, пристукнув по столу рукой, в которой была зажата потухшая трубка. - А я не уберег...

- Не один Бухарин, - возразил Берия. - В нравственном смысле более других повинен тот, кто говорил с нею последним.

- Ну!.. - сказал Сталин, поднимая желтеющие от застарелой злобы глаза. - Все! - сказал император.

Глава двенадцатая КУКУШКА СТОНЕТ

Надежду Аллилуеву убивали с нежностью, хоронили со страхом, а вспоминали с равнодушием.

Один Сталин думал о ней тяжело и не скрывал того что думал: "Она искалечила всю мою жизнь...".

Сталину были омерзительны письма Бухарина, которые тот слал из тюрьмы с периодичностью, с какой человек посещает туалет: "Мне было необыкновенно, когда удавалось быть с тобой. Даже тронуть тебя удавалось... Я пишу и плачу...".

Отзвуки размазанных рукавом всхлипов.

Он, кажется, путает Сталина с Надеждой...

Догадка некорректна, но психологически точна. Для сломленного арестом и неволей Бухарина, жертвы которого вопреки логике неожиданно поменялись местами, - Иосиф Сталин и Надежда Аллилуева совместились в один образ, решающий теперь его судьбу "в бархате всемирной пустоты".

Бухарин хочет только одного - жить.

Жить в любом обличье, на любых условиях, под любой фамилией. О том и умоляет, галлюцинируя почти физической любовью к вождю. Все его сорок три письма к Сталину - это перевернутая психика, истеричный вопль отвергнутого любовника: "Я стал питать к тебе чувство родственной близости, громадной любви, доверия безграничного...".

Насчет "родственной близости" - это он, конечно зря. Его письма члены Политбюро читают "вкруговую".

Чтобы сделаться поэтом, надо или влюбиться, или жить в бедности - так когда-то считал Байрон, незнавший, что такое бедность. Так теперь считает и Бухарин, поющий о любви в условиях строгого режима следственного изолятора. Он чистит парашу и сочиняет "Поэму о Сталине".

Герой поэмы деликатно просит воздержаться от стихосложения в его честь. Он может простить, автору многое. И прощал. Надежды Аллилуевой он ему не простит.

С Берией Сталин больше не говорил об этом.

То, о чем они теперь говорили, можно свести к одной туманной фразе: слишком общественное существование делает само существование механическим. Поверхностный смысл формулы опирается на ступенчатые восторги Маяковского, а глубинный - дает понять, что "в бархате советской ночи" политически активной становится физиология. Сталин угрюмо отгородился от всех Аллилуевых и Сванидзе. Почти не ездил на дачу в Зубалово. Ядовитой занозой в душе стал сын Яков от первой жены - Екатерины Сванидзе. Партийные супруги соратников распустили сплетню о том, что у Якова был роман с Надеждой Сергеевной и что именно она склонила его к предосудительной связи.Сплетня имела своей нехитрой целью отвести по возможности угрозу от того, кто нежно убивал. Дескать, Бухарин любил, но любил - вождя, в то время как несчастная Н.С. имела неосторожность обратить, женское внимание на тоскующего в кремлевском одиночестве Якова.