Ильдико фон Кюрти - Сердечный трепет

• Название: Сердечный трепет
• Автор: Ильдико фон Кюрти
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-536-8

Они совершенно не подходят друг другу. Он преуспевающий адвокат, а у нее свое кафе в Гамбурге. Его переполняют нереализованные желания, а она пытается в них разобраться. Он любит свою мебель, а она – свои проблемы. И при этом оба любят друг друга. Но в одно проклятое утро все рушится в одночасье. С разбитым сердцем садится она в машину, одержимая жаждой мести. Тем более что завтра ей исполнится 32 года.

---

Взгляд медленно возвращается в настоящее. Я пытаюсь разглядеть заголовок в газете.

Прищуриваю глаза и чуть подаюсь вперед. Теперь я могу прочесть. Читаю трижды. Трижды. Пока наконец не осознаю, что там написано:

ЗВЕЗДА ТЕЛЕЭКРАНА БЕНТЕ ЙОХАНСОН

И ЕЕ ЗНАМЕНИТЫЙ БЕРЛИНСКИЙ АДВОКАТ:

«ДА, ЭТО ЛЮБОВЬ!»

Я надеваю солнечные очки. Беру на поводок свою собаку. Иду к машине. Как бы со стороны наблюдаю за собой и спрашиваю – очень трезво, по существу – смогу ли дойти. Дошла. Сажаю Марпл на кресло рядом с собой, на заднее сиденье кладу ее миску для воды. Пристегиваюсь.

У меня нет ни малейших сомнений в том, что нужно делать теперь.

19:05

Мне кажется, нет такого чувства, которого я не испытала бы сполна за последние два с половиной часа. Я говорю не о счастье, гордости, любви и т. д., а только – о ненависти, гневе, горе, стыде, отчаянии и страстном желании убить. Все это проносится в моей голове ежеминутно. Снова и снова. Вся палитра ощущений.

Отогнать эти мысли теперь невозможно. Вот уже тридцать восемь часов я бегу. Бегу от своих чувств, мыслей, горестей. От правды. В надежде, что, если достаточно долго не думать о боли, рана как-то сама собой перестает болеть. Это не действует. Не слишком. Я подставляю лицо ветру и спрашиваю себя, смогу ли когда-нибудь чем-нибудь наслаждаться. Кассета Бурги «Утешение в час печали» меня доконала. Вайклеф Джен и Мэри Джей Блайдж взывают о помощи:

Would someone please call 911
tell them I just got shot down![75]

«Вам сообщение». С этого и началось. С одного сообщения, предназначенного не мне. С моего любопытства, моего таланта вынюхивать. Я снова и снова слышу голос Бенте Йохансон из мобильника. Каждое слово ее шведско-американского лепета впечаталось в мой мозг:

«Хай, Фил, дарлинг, это Бенте. Я всю ночь напролет размышляла и вот решилась. Окончательно. Я больше не могу скрываться. Она должна все узнать. От меня или из газет. Believe me (верь мне): я не гожусь на роль возлюбленной. Я хочу всего. И это было ясно с самого начала. Я требую открытого признания. Это все, что я хотела тебе сказать. Бай, милый (Honey)».

Бай, бай. Теперь эта стерва осуществила свою угрозу. Поставила меня и Филиппа перед фактом, опубликовав свое признание в утренней газете.

А если бы я не прослушала его голосовую почту? Было бы все по-другому? Или причиной драмы стала моя драматическая реакция? Что, если бы я сохранила спокойствие и потребовала от него объяснений? Могла бы я, изменив тактику, изменить судьбу?

Не знаю. Собственно, я всегда считала, что благодаря тактике окольного пути человек приходит как раз туда, куда и без всякой тактики – но только быстрее – он так или иначе пришел бы. А сохранять спокойствие – это не по мне. Ни – когда речь идет обо мне, ни – когда о моей любви.

Вопрос действовать или нет, больше не стоит. Слишком поздно. Я ведь не сражалась. И все потеряла.

And he shot me through my soul
feel my body getting cold.[76]

Филипп ничего не знал о сообщении. Об ультиматуме своей возлюбленной. О надвигающейся беде. Филипп фон Бюлов воображал, что он в приятной безопасности. Шведская модель в качестве возлюбленной по будням и курьезная, потому что такая чертовски естественная, куколка по выходным. И еще иногда ужинать одновременно с обеими для особо эротического кайфа. Фу, Филипп фон Бюлов!

And the bullet's in my heart.[77]

Как нарочно я проезжаю мимо поворота на «Сердечный трепет».

И сердце мое разбивается. Хотя оно уже разбилось давно.

19:15

Печали вредны тем, кто печалится. А гнев вреден тем, на кого он направлен. Я никогда, никогда в жизни не была так зла, как сейчас. Позор тебе, Филипп фон Бюлов, и твоей скандинавской гадючке на шпильках. Знать, что тебе изменили, уже достаточно мерзко. Но делить это знание с широкой общественностью – совсем другое. Это позор, который нужно искупить.

Ну, я вам устрою! Потому что Амелия куколка Штурм уже недалеко от Берлина. Она в гневе. И она абсолютно готова выставить и вас и себя на посмешище перед семью миллионами телезрителей. Потому что – как ранить вас больнее, чем опозорить в глазах себе подобных. Вы, элитные задавака. Писюшки. Вы, хвастливые ничтожества. Вы, телешуты. Вы, самовлюбленные отъевшиеся хари.

Я никогда не принадлежала к этому кругу. Всегда была слишком толстой, слишком маленькой, слишком незначительной, слишком милой. Я не потеряла лица – но приобрела самоуважение. Я стану лучше спать, если вы от стыда потеряете сон. У меня нет еще никакого конкретного плана, но будьте бдительны. Трепещите! Эту церемонию награждения вы не забудете никогда!

19:25

Я вся в предвкушении мести. Вижу, как летят тухлые помидоры, придумываю злобные выкрики, представляю воочию разноцветные напитки на одном светлом вечернем наряде.

Чуть не забыла о самом главном: что я сама надену? Как мне пройти без приглашения мимо охранников? И успею ли я на награждение вовремя?

Радио 105,5 сообщает о происходящем на красной ковровой дорожке перед залом на площади Жандармплац:

«На присуждение премии Бэмби в Берлин прибыли такие звезды, как Том Круз, Анжелина Джоули и Робби Уильямс. Вот, дорогие слушатели, подходит Фрауке Лудовиг, ведущая сегодняшнего вечера… Привет, Фрауке. Как вы чувствуете себя перед вашим выступлением?»

«Спасибо. Хорошо».

«Это была Фрауке Лудовиг на волне радио 105,5. А вот в своем откровенном платье появилась Бенте Йохансон. Это скандальная звезда вечера. Номинация ее программы «Овуляция твоей жизни» вызвала жаркие дебаты и даже угрозы бойкота. Кроме того, сегодня Бенте придала огласке свои любовные отношения с адвокатом… Добрый вечер, фрау Йохансон! Как вы оцениваете ваши шансы завоевать премию Бэмби?»

«Я уверена, потому что моя команда и я очень много работали».

«Ваш новый друг тоже здесь?»

«Конечно. Он желает мне успеха».

«Спасибо, фрау Йохансон. А теперь вернемся ненадолго в студию».

Что ты на это скажешь, мой Бюлов-медвежонок: «знаменитый берлинский адвокат», «новый друг». Со мной – ты бы блистал, с ней потеряешь свое имя. Мои соболезнования, солнышко, держи себя в рамках.

19:45

Знакомо тебе? Когда ты думаешь, что никогда в жизни не сможешь ничего съесть? И даже не можешь радоваться сэкономленным таким способом калориям?

Знакомо тебе состояние, когда ничто из того, что ты любишь, что делает тебя счастливым, что ты считаешь красивым, не доходит до тебя, не утешает? Желтые поля рапса рядом с дорогой выглядят как модное украшение в глубоком голубом декольте неба. Все дружелюбно, пахнет летом, а ты точно знаешь, что счастье навсегда тебя покинуло. Потеряна любовь – единственная, огромная, бесконечная. Та, которую, тоскуя, ждет каждый.

Я выехала на городское шоссе. Я всегда радовалась Берлину. Этому надменному городу. Сегодня Берлин пугает меня. Как будто я могу здесь погибнуть.

Подружки! Вы все знаете. Что мне вам сказать? Когда-то и вы испытали такое же чувство. И снова, и снова вы думали, что хуже быть не может, что это никогда не пройдет. Но – проходит. И – бывает и хуже.

20:05

В Америке, я читала, существуют странные законы. В Мемфисе, штат Теннесси, женщины могут водить машину только при условии, что впереди машины бежит мужчина с красным флажком, сигнализирующим об опасности. Я считаю, этот закон стоит ввести и в Германии. Передо мной женщина никак не может припарковаться. Она снова и снова пытается втиснуть свой свежевыкрашенный опель в узенький промежуток. Допускаю, что мои регулярные гудки ее нервируют. Женщины и без того нервничают, когда ставят свои машины на стоянки. Но я-то всего лишь хочу ей просигнализировать: «Эй, девушка, у тебя не получится! Езжай дальше! Я спешу и стою позади тебя на очень узкой улице. Не могу проехать, и у меня действительно не слишком хорошее настроение. Итак: кончай!»

Наконец она так и сделала. Включила аварийную мигалку, вышла, послала мне виноватую улыбку и начала выгружать из багажника многочисленные, видимо тяжелые, ящики.

Я пытаюсь успокоиться.

Это мне не удается. Мне, черт побери, нужно попасть на эту церемонию награждения!

Я знаю, подружки мои, если бы я позвонила кому-то из вас, вы бы меня отговорили. Запретили бы мне. Умоляли бы меня на коленях. Но есть вещи в жизни женщины, которые она должна сделать. Даже если ее подруги против.

Я хочу видеть их обоих! Бенте на сцене, Филиппа где-то поблизости в первых рядах. И после, рука об руку, на вечеринке. Ее на моем месте. Место еще не остыло. Я должна это видеть. Будет больно. Понятия не имею, что я сделаю. Может, что-то криминальное. Кто из них заслуживает пасть первой жертвой моего преступления? Я колеблюсь. Придется положиться на свой инстинкт.

«Эй, если ты сейчас же не уберешь с дороги свою дерьмовую тачку, я твоих детей сделаю сиротами!»

Женщина из опеля испуганно смотрит на меня. Ей тотчас становится ясно, что со мной лучше не связываться. Она быстро захлопывает багажник, прыгает за руль и мчится вперед – насколько возможно с неопущенным ручным тормозом.