Михаил Салтыков-Щедрин - Помпадуры и помпадурши

• Название: Помпадуры и помпадурши
• Автор: Михаил Салтыков-Щедрин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037746-0

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин – выдающийся русский писатель. Автор сатирических «Сказок» и поразительной фантастической «Истории одного города», мастер критического реализма в «Губернских очерках» и «Пошехонской старине» и гений психологического реализма в «Господах Головлевых»…

Острые сатирические картины из жизни российской глубинки второй половины XIX века, с блестящим юмором безупречно выписанная галерея представителей провинциальной бюрократии…

Все это – «Помпадуры и помпадурши» – одно из самых популярных произведений Салтыкова-Щедрина.

---

Затем, когда недоразумение между нами кончилось, засели мы за стол, причем я, из предосторожности, завесил себе грудь салфеткою.

Подавали: селянку московскую из свежей осетрины – прекрасную; котлеты телячьи паровые – превосходные; жареного поросенка с кашей – отменнейшего.

Зная исправность моего желудка, я ел с таким расчетом, чтоб быть сытым на три дня вперед.

Наевшись, стали опять беседовать о том, как бы «больного человека» подкузьмить; ибо, хотя К*** и откупщик, но так как многие ученые его гостеприимством во всякое время пользуются, то и он между ними приобрел некоторый в политических делах глазомер.

Прикидывали и так и этак. Флотов нет – перед флотами. Денег нет – перед деньгами. Все будет, коли люди будут; вот людей нет – это так.

Сидим. Повесили головы.

Однако ж, когда выпили несколько здравиц, то постепенно явились и люди.

– Как людей нет! кто говорит, что людей нет! да вот его пошлите! его! Гаврилу! да! – кипятился К***, указывая на служившего нам полового.

И затем, разгорячаясь по мере каждой выпитой здравицы, он в особенности начал рекомендовать мне некоего N-ского помпадура, Петра Толстолобова, как человека, которому даже и перед Гаврилой предпочтение отдать можно.

– Это такой человек! – кричал он, – такой человек! географии не знает, арифметики не знает, а кровь хоть кому угодно пустит! Самородок!

– Поди он, чай, и в Стамбул-то доехать не сумеет! – усомнился я.

– Не сумеет – это верно!

Задумались. Стали прикидывать, сколько у нас самородков в недрах земли скрывается: наук не знают, а кровь пустить могут!

– Одна беда – какими способами его в Стамбул водворить! Флотов нет! денег нет! – восклицал К***.

– Чудак ты, братец! сам же сейчас говорил, что флотов нет – перед флотами!

– Кто говорил, что флотов нет? я, что ли, говорил, что флотов нет? Никогда!! Я говорил…

Выпили еще здравицу и послали Палацкому телеграмму в Прагу. Заснули.

В 12 ночи проснулись.

– Я, – говорит К***, – удивительнейший сон видел!

И рассказал мне, что во сне ему представилось, будто бы Толстолобов уж водворен в Стамбуле и пускает «больному человеку» кровь.

– И так, братец, он ловко…

Но я, будучи уже трезв, ответил на это:

– Не всегда сны сбываются, друг мой! Вот ты вчера видел во сне, что в гостях у меня обедаешь, а между тем кто из нас у кого в гостях отобедал? По сему можешь судить и о прочем.

Сказавши это, я вышел из трактира, он же остался в трактире, дабы на досуге обдумать истину, скрывавшуюся в словах моих.

Имеяй уши слышати – да слышит!»

«Как мы везли Ямуцки прынц Иззедин-Музафер-Мирза в Рассею». Писал с натуры прынцов воспитатель Хабибулла Науматуллович, бывший служитель в атель Бельвю (в С.-Питембурхи, на Невским, против киятра. С двух до семи часов обеды по 1 и по 2 р. и по карте. Ужины. Завтраки).[177] Издание Общества покровительства животным.

«В пятницу, на масленой, только что успели мы отслужить господам, прибежал в наш атель Ахметка и говорит: – Хабибулла! можешь учить прынца разум? – Я говорю: могу! – Айда, говорит, в Касимов, бери плакат и езжай в Ямудию!

Езжал Касимов, бирал плакат – айда в Ямудию!

Езжал тамошний сталица. Чудной город, весь из песку. Сичас к прынцу.

– Иззедин-Музафер-Мирза! – говорю, – хозяин атель Бельвю – на самым Невским, против киятра, обеды по 1 и по 2 р. и по карте; ужины, завтраки – прислал мине тибе разум учить – айда в Питембурх!

– Какой такой Питембурх? – говорит.

Смешно мне стало.

– Балшой ты ишак вырос, а Питембурх не знаешь!

Согласилси.

– Айда, – говорит, – тольки учи меня разум, Хабибулла! пажалста учи!

Стали сбираться. Чимадан – нет; сакваяж – нет! Бида!

– Есть ли, – говорю, – по крайности, орден у тебя? Наши господа ордена любят.

– Есть, – говорит, – орден ишак. Сам делал.

– Бери больше, – говорю.

Ехали-ехали; плыли-плыли. Страсть!

Пескам ехали, полям ехали, лесам-горам ехали. Морям плыли, заливам-праливам плыли, рекам плыли, озерам не плыли…

Одначе приехали.

– Какой такой страна? – спрашивал прынц.

– Балшой ты ишак вырос, а такой дурацкой вещь спрашиваешь. Не страна, а Рассея, говорю.

– Учи мине разум, Хабибулла! пажалста учи!

Езжали один город – один помпадур стричал.

– Какой такой человек? – говорил прынц.

– Помпадур, – говорит.

– Бери орден ишак и термалама на халат!

Ишак брал, термалама брал, плечом целовал, ружьем стрелил… бида!

Другой город езжали, – другой помпадур стричал.

– Бери орден ишак и термалама на халат!

Ишак брал, термалама брал, плечом целовал, ружьем стрелил!

Сто верст езжали, тысячу верст езжали – везде помпадур стричали. Народ нет, помпадур есть.

– Хорошо здесь, – говорит прынц, – народ не видать, помпадур видать – чисто!

В Маршанск на машини езжали – машина как свистнет! Страсть! забоялси наш Иззедин-Музафер-Мирза, за живот взялси.

– Умрешь здесь, – говорил, – айда домой, в Ямудию!

Досадно мне, ай-ай, как досадно стало.

– Балшой, – говорю, – ты ишак вырос, а до места потерпеть не можешь!

Слышать не хочет – шабаш!

– Айда домой! – говорит, – риформа дома делать хочу!

Одну тольки станцию на машини езжали – айда назад в Ямудию!

Ехали-ехали; плыли-плыли.

Один город езжали – один помпадур стричал; другой город езжали – другой помпадур стричал.

Ишак давал, термалама не давал. Жалко стало.

– Ай-ай, хорошо здесь! – говорил прынц, – народ нет, помпадур есть – чисто! Айда домой риформа делать!

Домой езжал, риформа начинал.

Народ гонял, помпадур сажал: риформа кончал».

Примечания

1

Да будет позволено сказать (лат.).

2

Разрастаясь (ит.).

3

Моя дорогая (фр.).

4

Надин была – верх самоотречения! (фр.)

5

А этот крик! этот крик! (фр.)

6

Никогда, положительно никогда, даже в самые ее счастливые времена, ее не приветствовали таким образом! (фр.)

7

Приходите же обедать, дорогая… без церемоний! (фр.)

8

«Черноокая девушка» (фр.).

9

Так рыцари выражали мне свою страсть… (фр.)

10

А я, я отказалась от предложений рыцарей… (фр.)

11

«Вспоминаешь ли ты?» (фр.)

12

Черноокая девушка! ты царишь в моей душе! (фр.)

13

Мой дорогой (фр.).

14

Знаете? (фр.)

15

Но это, наконец, становится смешным, моя милая! (фр.)

16

Это возвышенно, нечего и говорить! (фр.)

17

Моя дорогая (фр.).

18

Любовь, что это такое, мадемуазель? (фр.)

19

Генерал Миних, тетушка (фр.).

20

Мое милое дитя (фр.).

21

Но как он ее третировал, варвар! (фр.)

22

Не о том идет речь, тетушка! (фр.)

23

Малый прав! (фр.)

24

Мой милый, надо иметь принципы, чтобы администрировать (фр.).

25

Знаменитость! (фр.)

26

Как отъявленного жулика (фр.).

27

Китайский чай (фр.).

28

В стиле «Бычьего Глаза» (фр.).

29

Очаровательными мордочками (фр.).

30

Любительских спектаклях (фр.).

31

Первым любовником (фр.).

32

Мой муж скажет сейчас какую-нибудь глупость (фр.).

33

Фи, мой друг (фр.).

34

Странное название, сударыни (фр.).

35

Воодушевление (фр.).

36

Что касается меня, то я за живые картины! (фр.)

37

Мой муж ревнует! (фр.)

38

Я желаю, чтоб вы оставались у нас как можно дольше! (фр.)

39

Увидим (фр.).

40

Но у него дар слова! (фр.)

41

он

42

«Viribus unitibus res parvae crescunt» (лат.) – от соединенных усилий малые дела вырастают.

43

Кто кого! (фр.)

44

Принципах (фр.).

45

Сердечное согласие (фр.).

46