Джулия Куинн - Секретные дневники мисс Миранды Чивер

• Название: Секретные дневники мисс Миранды Чивер
• Автор: Джулия Куинн
• Жанр: Исторические любовные романы

В возрасте десяти лет Миранда Чивер не показываала даже признаков своей будущей красоты. И в возрасте десяти лет Миранда отлично понимала, что общество ждет от нее. До тех самых пор, пока блистательный и прекрасный Найджел Бевелсток, виктонт Тёрнер, поцеловал ее руку и пообещал, что наступит день, когда она вырастет и станет самой собой, и станет столь же прекрасна, сколь сейчас умна.

И в свои десять лет Миранда уже отлично знала, что будет любит Найджела вечно.

---

Когда он, наконец, успокоился, то заметил, что она уставилась на него, как на сумасшедшего. Он подумал было согнуть пальцы на подобие когтей и рыкнуть, чтобы рассмешить ее, но не был уверен, что это не укрепит ее в мысли о его сумасшествии. Поэтому он только смотрел и улыбался.

Она покачала головой.

— Я не понимаю тебя.

Он промолчал, не желая, чтобы беседа перешла в серьезное русло. Миранда снова вернулась к своей книге, а он занялся подсчетом секунд до того, как она перевернет страницу. Когда счет перевалил за минуту, Тернер криво ухмыльнулся.

— Трудно читается?

Миранда медленно опустила книгу и направила на него убийственный взгляд.

— Прошу прощения?

— Много сложных слов?

Она молча уставилась на него.

— Ты за все это время ни разу не перевернула страницу.

Она издала какой-то возглас и с большим значением перевернула страницу.

— Книга на английском или греческом?

— Извини?

— Если книга на греческом — это могло бы объяснить твою скорость.

Миранда улыбнулась.

— Или ее отсутствие, — пожал он плечами.

— Я читаю на греческом, — отрезала она.

— Да, и это очень примечательно.

Она посмотрела вниз на свои руки. Они стискивали книгу так сильно, что суставы побледнели.

— Спасибо, — выдавила Миранда.

Но он еще не закончил.

— Необычно для женщины, тебе так не кажется?

На сей раз, она решила проигнорировать его.

— Оливия не может читать на греческом, — сказал он значимо.

— У Оливии нет отца, который считал бы знание греческого обязательным, — сказала она, не задумываясь. Миранда попыталась сконцентрироваться на словах сверху новой страницы, но они не имели никакого смысла, поскольку начало предложения было на предыдущей.

Она направила палец в книгу, продолжая симулировать чтение, раздумывая над тем, как вернуться к предыдущей странице так, чтобы он этого не заметил. В прочем, какое это имело значение? Она сильно сомневалась, что ей удастся сконцентрироваться на чтении, когда он так пристально рассматривает ее из-под полуопущенных век. Его взгляд заставил ее кровь быстрее бежать по венам, и она почувствовала легкую дрожь возбуждения, что ее очень удивило, ведь он так раздражал ее своим поведением.

Она была уверенна, что у него не было намерения соблазнить ее, но чувствовала себя именно так.

— Очень специфический талант.

Миранда поджала губы и посмотрела на него.

— Да?

— Читать, не перемещая глаз.

Она досчитала до трех перед тем, как ответить.

— А еще некоторые из нас, не бормочут слова, которые читают, Тернер.

— Тушé, Миранда. Я знал, что в тебе еще есть огонь.

Ее ногти впились в обивку сиденья. «Один, два, три». Нужно продолжать считать. «Четыре, пять, шесть». Но по этой методике ей придется считать до пятидесяти, пока она успокоится.

Тернер видел, что она слегка двигает головой в непонятном ему ритме.

— Что ты делаешь?

«Восемнадцать, девятнадцать».

— Что?

— Что ты делаешь?

«Двадцать».

— Ты начинаешь меня раздражать, Тернер.

— Я всегда такой. — Он усмехался. — Я думал, что ты ценишь постоянство в людях. Теперь скажи, что ты делала? Твоя голова так любопытно покачивалась.

— Если тебе так хочется знать, — процедила она, — я считала в уме, в попытке сдержать себя.

Он разглядывал ее в течении нескольких секунд.

— Страшно подумать, что ты могла мне сказать, если бы перестала считать.

— Я теряю терпение.

— Нет! — протянул он, с ложным недоверием.

Она подняла книгу, пытаясь отгородится от него.

— Оставь в покое эту отвратительную книгу, Миранда. Мы оба знаем, что ты ее не читаешь.

— Оставь меня в покое! — наконец взорвалась она.

— До какого числа ты дошла?

— Что?

— Число? Ты сказали, что считала, дабы не оскорбить мою чувствительность.

— Я не знаю. До двадцати или тридцати. Не знаю. Я перестала считать примерно четыре оскорбления назад.

— Всего до тридцати? Ты лгала мне, Миранда. Думаю, что ты вообще не теряла своего терпения.

— Да… я, какое это имеет значение... — бормотала она.

— Я так не думаю.

— Aaaaргх! — Она кинула в него книгу, со стуком ударившую его по голове.

— Ай!

— Не будь ребенком.

— Не будь тираном.

— Прекрати понукать мной!

— Я не понукал тебя.

— О, Тернер, я тебя умоляю...

— Хорошо, — признал он раздраженно, потирая ушибленное место. — Я провоцировал тебя. Но я не сделал бы этого, если бы ты не игнорировала меня.

— Извини меня, но я думала, что ты хочешь, чтобы я игнорировала тебя.

— Откуда, черт побери, у тебя такая мысль?

Рот Миранды открылся от удивления.

— Ты ненормальный? Ты избегали меня как чумы в течение, по крайней мере, двух недель. Ты даже избегал встреч со своей матерью лишь затем, чтобы не видеть меня.

— Это неправда.

— Скажи это своей матери.

Он вздрогнул.

— Миранда, я хочу, чтобы мы были друзьями.

Девушка покачала головой. Существуют ли более жестокие слова?

— Это невозможно.

— Почему?

— Потому что так не бывает, — сказала Миранда, всеми силами пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Ты не можешь целовать меня, а затем говорить, что желаешь быть моим другом. Ты не можешь оскорбить меня сильнее, чем сделал это у Уортингтонов, а затем утверждать, что я тебе нравлюсь.

— Мы должны забыть то, что случилось, — сказал Тернер мягко. — Мы должны оставить все в прошлом, если не ради нашей дружбы, то хотя бы ради моей семьи.

— Ты можешь сделать это? — потребовала Миранда. — Ты действительно можешь забыть? Я не могу.

— Конечно, ты сможешь, — сказал он, с преувеличенной легкостью.

— Мне не хватает твоей изощренности, Тернер, — покачала головой Миранда и добавила горько, — или, возможно, я не так мелочна, как ты.

— Я не мелочен, Миранда, — выпалил он. — Я благоразумен. Видит Бог, хоть один из нас должен сохранять благоразумие.

Ей было жаль, что она не могла сказать ничего такого, что заставило бы его замолчать. Ей было жаль, что у нее не было аргументов, повергнувших бы его на колени и заставивших дрожать в грязной куче патетической гнили. Вместо этого Миранде приходилось бороться с собой и закипающими на глазах злыми слезами. И она даже не была уверена, что ей удастся скрыть их, поэтому она отвернулась к окну и начала считать проплывающие мимо дома. Ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте.

Не важно где.

И это было хуже всего, потому что за всю свою жизнь, даже имея более симпатичную, богатую и общительную лучшую подругу, Миранда никогда не хотела быть кем-то другим.

* * * * *

Тернер не раз совершал в своей жизни поступки, которыми не был горд. Он пил так, что его рвало на бесценные ковры. Он играл в азартные игры, ставя на кон деньги, которых не имел. А однажды, пьяный, он бездумно выделывал такие выкрутасы на своей лошади, что она несколько недель хромала.

Но никогда он не чувствовал себя таким подлецом, как сейчас, глядя на профиль Миранды, решительно повернутый к окну.

Так бесконечно далека от него.

Он долго молчал. Они выехали из Лондона, проехали предместья, в которых дома были на большем отдалении друг от друга, и наконец, карета покатила по открытому пространству.

Миранда ни разу не посмотрела на него. Тернер знал это, потому что наблюдал за ней.

Не в силах больше вынести и четверть часа этой гнетущей тишины, и неизвестности того, почему она так упорно хранит молчание, Тернер заговорил.

— Я не хотел оскорбить тебя, Миранда, — сказал он спокойно. — Но я знаю, что это было бы большой ошибкой. Соблазнить тебя - было бы огромной ошибкой.

Она не повернулась, но он услышал ее слова.

— Почему?

Тернер уставился на нее в недоумении.

— О чем ты говоришь, Миранда? А как же твоя чертова репутация? Если станет известно, хоть слово о нас — ты будешь погублена.

— Или тебе придется жениться на мне, — сказала она низким, дразнящим голосом.

— У меня нет ни малейшего желания жениться. И ты об этом знаешь. — Тернер прикрыл глаза, прося у Бога прощение за эту ложь. — Я не хочу жениться ни на ком, — объяснил он. — Ты же знаешь.

— Знаю, что? — ответила девушка, обернувшись, и ее глаза полыхнули яростью, — То, что... — Она резко замолчала, сжала губы и скрестила на груди руки.

— Что? — потребовал он.

Миранда отвернулась к окну.

— Ты все равно не поймешь. — И добавила. — Да ты и слушать не захочешь.

Ее высокомерные слова впивались иглами в его кожу.

—О, пожалуйста, злость тебе не к лицу.

Она резко повернулась.

— И что прикажешь делать? Как ты думаешь, что я чувствую?

Его губы дернулись.

— Благодарность?

— Благодарность?

Он откинулся назад. Его поза была вызывающей.

— Я мог обесчестить тебя, как ты знаешь. Легко. Но я этого не сделал.

Она выдохнула, отпрянув, и сказала безжизненным голосом.

— Вы омерзителен, Тернер.