Кейти МакАлистер - Последний из страстных вампиров

• Название: Последний из страстных вампиров
• Автор: Кейти МакАлистер
• Жанр: Исторические любовные романы

---

– Бой-френд?

– Хорошо…, что является мужским эквивалентом Возлюбленной?

– Темный.

– Это – скорее ярлык общего назначения, а не идентификатор мужчины, полностью обернутого вокруг мизинца его женщины.

– Это так ты думаете про меня? – спросил он, одна бровь поднялась в вопросе.

Я улыбнулась, сбрасывая мои ботинки, и скользнула на кровать, шевеля моими пальцами на ногах в приглашении.

– Разве нет?

Голод ревел через него с такой интенсивностью, что это заставило меня начать задыхаться. Он предстал передо мной, его глаза были черными как оникс, одной рукой он уничтожил его пояс.

– Заинтригованный, да. Страстный, определенно. Взволнованный… – Он мельком взглянул на себя. – Я не полагаю, что это рассматривается. Но обернутый вокруг твоего мизинца? Мной так легко не управляют.

– А как насчет любви? – Спросила я, внезапно затаив дыхание, поскольку он встал на колени на кровати и начал заползать на мои ноги.

Он остановился, у него было безразличное лицо, но в нем присутствовал большой источник боли.

– Я любил женщин прежде, Портия. Я не думаю, что я мог бы прожить так долго как я прожил, не будучи влюбленным, не беспокоясь ни о ком, и не получая любовь взамен.

Нож повернулся в моем сердце. Это было неблагоразумно для меня, ожидать, что Тео мог жить тысяча плюс годы без любви, но мое сердце отказалось признать здравый смысл.

– То, что я к тебе чувствую… другое.

«Другое» – это хорошо. «Другое» может быть… о, кого я дурачу? «Другое» – это ужасно. Я не хотела быть «другой» – Я требую, чтобы Тео любил меня столь же сильно, сколько он любил других женщин в его жизни. Я хотела то же самое место в его привязанностях, подразумевая что-то кроме способа кончить. Я хотела, чтобы он любил меня столько, сколько я собираюсь любить его!

– Я вижу. – Мое горло болело с непролитыми слезами жалости к себе. – Эти женщины, которых ты любил…, они были бессмертны?

– Нет. Я знал, когда я начинал с ними, что отношения будут конечны. Я знал, что они будут стареть, и придет время, когда они умрут, и я снова буду один. – Он сидел на пятках и расстегивал рубашку, бросая ее на соседний стул. Со взглядом в его глазах, который нагрел меня несмотря на боль, он продолжал подниматься по длине моего тела. – Ты, как я уже сказал, являешься другой. Будешь ли ты Воссоединена со мной как моя Возлюбленная, или принята в Суд, ты бессмертна.

– Что означает, что, когда я тебя утомлю, ты не будешь в состоянии рассчитывать на истощение, чтобы избавиться от меня.

Его дыхание покрывало мой рот, когда он обосновался на моем теле.

– Я никогда не становился утомленным любой из женщин, которых я любил. Я оплакивал их смерть, и чувствовал себя ослабшим какое-то время.

– И затем ты преобладал над этим и влюблялся снова. – Страдание причиняло боль так глубоко во мне, что я задавалась вопросом, будет ли когда-либо конец этому.

– Да. Но теперь есть ты, и ты, как я сказал, являешься другой.

Его губы касались моих, когда он говорил. Я ужасно хотела поцеловать его, попробовать его, слиться с ним, от этого мое тело трясло. Но боли от его признания было слишком много, слишком много для меня, чтобы жить с ней. Я не могла сделать этого.

– Ты мне нужна, Портия.

Горячие слезы просочились из моих глаз, когда я зажмурила их, отвернула голову в сторону, чтобы избежать мучительного соблазна его рта. О, да, он нуждался во мне. Он нуждался во мне как в пище. Он нуждался во мне, чтобы помочь справиться с его самым большим желанием – спастись. Он нуждался во мне не так, как мужчина нуждается в женщине, но как партнер, который разделяет приключение, связанное обстоятельствами в символическом отношении.

Ты, моя любовь, будешь со мной навсегда. Ты будешь моей, чтобы любить, моей, чтобы разделить радости жизни, моей, чтобы исследовать все возможности, которые лежат перед нами.

Я смотрела на него через заплаканные глаза. Я сильно хотела поверить ему, но боль была слишком глубоко, чтобы быть стертой с несколькими легко сказанными словами.

Ты делаешь меня целым, Портия, разве ты не чувствуешь это? Его глаза были заполнены огнем, но это не была только человеческая страсть, которая горела в нем. Верно, что я любил в прошлом, но я знаю теперь, что я только поджидал свое время, когда ты войдешь в мою жизнь. Ты – моя жизнь, моя любовь. Я не могу существовать без тебя.

У меня вырвались нетипичные слезы от таких красивых слов. Я не должна была изучать лицо Тео, чтобы знать, что он подразумевал – его эмоции окружили меня, сливаясь с моим собственным, пока невозможно стало сказать, какие были его и какие мои.

Его поцелуй сжег больше чем только мои губы; он охватил глубину моей души. Я отдала ему себя, оставляя каждую последнюю частичку себя, но частиц нисколько не уменьшилось. Мое сердце пело, поскольку я пила сладость его рта, заполняющего меня такой радостью, что я серьезно задумалась на мгновение, что я лопну от счастья. Я хотела сказать ему, что я чувствовала, что он значит для меня, как теплое ядро любви превращалось в чувство, которое освещало уголки моей души, но слов не нашлось. Вместо этого я лила в него каждую эмоцию, которой я обладала.

Ты не должна говорить это, Sweetling. Так же, как ты знаешь то, что я чувствую к тебе, так же и я могу прочитать твои эмоции.

Хорошо, потому что это – немного смущает влюбиться так быстро в человека, которого я хотела видеть в тюрьме только несколько дней назад.

Тео хихикнул в моем разуме, поскольку его язык продолжал ленивое исследование моего рта. Судьба, возможно? Нам предназначено быть вместе.

У нас есть время на это? Спросила я, когда его рот переместился на мою шею, горячо целуя линию вниз от моей ключицы. Не пойми меня неправильно, я – только за это, но если кто – то принесет нам еду, и ты сказал, что ты думаешь, что есть человек, с которым мы могли поговорить об убийствах перед слушанием, будет ли у нас время для… эээ…

Диких, необузданных любовных ласк?

Точно.

Он замер на мгновение, его голова поднялась и немного повернулась в сторону, как будто он слушал.

– Будет через мгновение, – сказал он, вздыхая немного, поскольку он поднялся с меня.

Кто – то постучал в дверь. Я спрыгнула с кровати и поправила мою рубашку, надеясь, что не было похоже, что мы собирались делать то, что мы собирались делать.

– Ваша еда, – сказала пожилая женщина, давая Тео поднос с закрытыми тарелками. Он поблагодарил ее, когда она ушла, поставил поднос на столе и снял крышки с тарелок. Аромат жареного мяса и чеснока заполнил комнату.

Он вздохнул снова.

– Ростбиф. Один из моих фаворитов. Я уже по нему скучаю.

– Ты больше не можешь съесть никакой нормальной пищи?

– Я могу, но Кристиан предостерег против этого, пока мне не станет более комфортно с кровожадностью. Очевидно, требуется кое-что сделать, чтобы переварить пищу, и не рекомендуется для нового… ээм… призывника.

Вина резко загудела.

– Я сожалею…

– Не надо, – он прервал, и притянул меня в объятия. Его глаза сияли с теплотой, которая нагрела меня до ногтей на пальцах ног. – Я настаиваю, чтобы ты прекратила чувствовать себя виноватой в этом.

– Хорошо, наименьшее, что я могу сделать позволить тебе питаться на мне, – сказала я, наклоняя мою голову так, чтобы моя шея была представлена ему. – Суп подан!

– Нет, сначала поешь ты. – Он отодвинул и показал рукой на стул перед столом.

– Ты хочешь есть. Мы будем заботиться о тебе, тогда я поем.

– Ты тоже хочешь есть. Сначала ты.

Упрямый взгляд на его лице заставил меня улыбнуться. Я изогнула мои брови, и вызвала мой лучший хитрый взгляд.

– Ах, но я жажду больше чем только ростбиф.

Рискованная вспышка расцвела в его глазах. Он посмотрел вниз на поднос с едой. Я тоже посмотрела. Скука подноса, на котором были две тарелки ростбифа, картофеля, и смешанные вареные овощи. Был также хлеб, и какие-то маленькие шарики, которые я запомнила от предыдущего обеда в пабе, были пудингом Йоркшира. В стороне стояла тарелка с двумя кусочками пирога, обильно глазированного.

– Ты не из тех людей, который сначала едят десерт? – Спросил Тео, поскольку я улыбнулась и взяла тарелку пирога.

– Не всегда, но я нарушаю правила время от времени. – Я унесла пирог к тумбочке, опуская мой палец в глазурь перед тем как засунуть его рот и слизнула глазурь с подчеркивающим облизыванием языком. – Ммм. Глазурь из сливочного сыра, мой фаворит. – Я подняла мои брови, и ждала, чтобы увидеть, хотел ли Тео поиграть.

Он посмотрел на кровать, посмотрел на пирог, затем на меня. Прежде, чем Вы смогли бы сказать “глазированный нефилим”, он был гол, лежа на кровати, его руки открылись для меня.

– Ты уверен, что у нас есть время? – Я спросила, глядя на часы.

– Для этого? О, да. И если его нет, то мы его для этого освободим.

Я рассмеялась, поскольку я начала удалять мою одежду, мое сердце было переполнено любовью. Как жизнь могла быть настолько перевернутой вверх дном, такой запутанной неразберихой, и все же настолько замечательной?