Евгений Лукин - Стишки и песенки

• Название: Стишки и песенки
• Автор: Евгений Лукин
• Жанр: Юмористические стихи

---

Аполитичная

Вам не стыдно, коммунисты? Что за клоунада? Ведь и танки были быстры, и броня — что надо!
Шли армадой по дороге, траками пылили — и кого-то там в итоге насмерть задавили.
Что сказать? Придурковаты. Да и бестолковы. То ли дело демократы — ну хоть из Молдовы!
Не беда, что не картавы! Во умеют делать! Как шарахнут по кварталу с "МиГа-29"!
И — чего-то не хватает (вроде бы квартала). Только туфелька порхает с выпускного бала.
Ой ты, звонкое монисто, пушки заряжены… Сопляки вы, коммунисты. Мальчики. Пижоны.

Минорная

Послушай, нас с тобой не пощадят, когда начнут стрелять на площадях. Не уцелеть нам при любом раскладе. Дошлют патрон — и зла не ощутят.
Послушай, нам себя не уберечь. Как это будет? Вот о том и речь: вокруг тебя прохожие залягут — а ты не догадаешься залечь.
Минуя улиц опустевший стык, ты будешь бормотать последний стих, наивно веря, что отыщешь рифму — и все грехи Господь тебе простит.
Живи как жил, как брел ты до сих пор, ведя с собой ли, с Богом разговор, покуда за стволом ближайшей липы не перещелкнул новенький затвор.

Аморальная

Пуля щелкнула. Старуха, охнув, кинулась к ограде. И десятая зарубка не возникла на прикладе.
Слушай, снайпер, ты не спятил? Удрала — и дьявол с нею! Ты ж на сдельщине, приятель! Режь зарубку покрупнее.
Это ж выгодное дело (нам приписывать не внове): и старуха уцелела, и заплатят в Кишиневе.
Снайпер хмурится, бормочет, вновь берет винтовку в руки. Он обманывать не хочет. Он не сделает зарубки.
…Как напьюсь — пойдут кошмары, поплывут перед глазами тротуары, тротуары в поцелуях "алазани",
сплошь пристрелянная местность — и, простите Бога ради: ненавижу слово "честность", как зарубку на прикладе.

Заволжская

Дай-ка выпью за свое здоровье! Повезло мне — вот ведь как бывает: убивают русских в Приднестровье, а у нас пока не убивают.
Станет гулкой звонкая посуда. Я еще бутылочку достану. Так что, братцы, будем жить, покуда не отмежевали к Казахстану…

Отчаянная

Так неистова светла грань весеннего стекла, что хотел бы жизнь растратить — да растрачена дотла!
Между нами (вот ведь грусть!) четвертованная Русь. Я к тебе через границу и ползком не проберусь.
Кружевные берега да непрочные снега — все как есть перечеркнула полосатая слега.
Вот и водка налита, да какая-то не та: как ни пробую напиться — не выходит ни черта.
Колобродит у окна одичалая весна. Впору гибнуть за Отчизну, хоть и бывшая она…

Зарубежная-2

Как ты там, за рубежом, у стеклянных побережий, где февральский ветер свежий так и лезет на рожон?
Та ли прежняя зима в городках, где даже тюрьмы до того миниатюрны, что уж лучше Колыма?
Ты в моем проходишь сне мостовой черногранитной за новехонькой границей в новорожденной стране.
Взять нагрянуть невпопад в город вычурный и тесный под готически отвесный прибалтийский снегопад…
Ты откинешь капюшон, на меня с улыбкой глядя. Растолкуй мне, Бога ради: кто из нас за рубежом?

Метеолиpика

Это март или не март? Вымерзаю — и жестоко. Свесил ледяной кальмар щупальцы из водостока.
Стекленеющий мосток. Обмороженные веси. Заползти бы в водосток — и обмякнуть, ножки свеся.

***

Когда блистательная Волга, надменно мышцами играя, как древнегреческий атлет, войдет в овраги и надолго отрежет дачу от сарая и от калитки туалет — то что тогда?..

***

Не от творца, не от скупщика душ — стыдно сказать, от плотины зависим. Вот и стоит рукотворная сушь над белизною песчаных залысин.
Волга слепит беспощадней слюды. Ни рыболова на отмелях этих — только цепочкою птичьи следы, словно гулял одинокий скелетик.

***

Неба серое болотце. Влажная стена. У балкона чайка бьется, будто простыня. Бедолага, шеромыга, марлевый испод. Это утро. Это Рига. Это Новый год.

Дым отечества (дореволюционные песенки)

Спалили мы Отечество, приятель, —
уж больно дым его был сладок и приятен…

Первая ваучерная

Я согласился на раздел страны, продался я за ваучер бумажный — и вот латаю старые штаны, а кто-то строит дом пятиэтажный.
Зачем на танки с камушком в руках поперся я, поверя в жизнь иную! Был в дураках — остался в дураках. Не привыкать. Стерплю. Перезимую.
Но что мне делать в случае таком, когда в окрестной рощице зеленой березка-полоняночка тайком кивнет приватизированной кроной?
Я перед ней, дыханье затая, стою, как пень, и м-медленно въезжаю: была ничья и, стало быть, моя; теперь — его и, стало быть, чужая.
А он возводит львиное крыльцо, он голубые зафугачил ели. И уж не бросишь ваучер в лицо — грешно сказать, не пропили — проели.
Продам пальто (еще не холода). В конце концов не все ему смеяться! Ох, посмотрю я на него, когда наступит год 2017!

Вторая ваучерная (исполняется тяжелым слезливым басом)

Я-то думал, что честно поделим Россию на части: хочешь — сам пропивай, хочешь — внукам оставь на пропой. Накололи, заразы! Опять я поверил начальству. И опять пролетел, как шрапнель над абхазской тропой.
В сберегательном банке, куда собрались бедолаги за своим за родимым Расеюшки кровным куском, мне в стеклянном окошке вручили кусочек бумаги и сказали, что эта бумага — моя целиком.
Я хожу до сих пор со сведенными тупо бровями. Пропивал и считал: как припомню — стыдом опалит! Всю страну отхватили с морями ее и краями и за все уплатили неполных двенадцать поллитр!
Отдаю обстановку за так спекулянтам-уродам, и останутся скоро в дому простыня да кровать. Ты прости мне, Россия, что я тебя дешево продал! Мог продать подороже. А мог бы и не продавать.

Допотопно-ностальгическая

Ах какая неудача! Я не знаю отчего, но жилось совсем иначе до рожденья моего.
Ледники вовсю катали голубые валуны, а по тундре топотали волосатые слоны.
Пробирались тростниками под покровом темноты с неприятными клыками здоровенные коты.
А какие были крылья у летающих мышей! Только морда крокодилья и ни шерсти, ни ушей.
И наверное к ненастью громко щелкал поутру экскаваторною пастью трехэтажный кенгуру.
Был один у всех обычай от громад до мелюзги: если хрумкаешь добычей — так не пудри ей мозги!
Даже самый головастый и хитрющий гавиал не цитировал Блаватской и на Бога не кивал.
Врубишь ящик — там горилла про духовность говорит… Уберите это рыло! Я хочу в палеолит!

Баллада о невидимом райцентре

Год за годом в тихом озерце, обрамлен пейзажиком исконным, отражался маленький райцентр с красным флагом над райисполкомом.
Но однажды вздрогнула вода, потемнело озеро к ненастью — передали новость провода, что пошла борьба с Советской властью!
Изменились жители в лице. Был намек неверно истолкован. Взбунтовался маленький райцентр с красным флагом над райисполкомом.
Демократов вышвырнули прочь, возвели в проулках баррикады, жгли костры и факелы всю ночь, не боясь ни Бога, ни блокады.
Отдалось в чувствительном крестце — понял мэр, что быть ему секомым за мятежный маленький райцентр с красным флагом над райисполкомом.
А броня-то все еще тверда — и в степных дымящихся просторах потекла десантная орда на пятнистых бронетранспортерах.
Озабочен старший офицер — уж не заблудился ли с полком он? — Господа! Да где же здесь райцентр с красным флагом над райисполкомом?
Озерцо да роща, благодать, но нигде ни домика, хоть плюньте! И пришлось в итоге докладать о пропавшем населенном пункте.
…Иногда лишь в тихом озерце вопреки оптическим законам возникает сгинувший райцентр с красным флагом над райисполкомом.
(Эту быль под тихий звон монист в кабаке с названием "Цыганка" рассказал мне бывший коммунист, президент коммерческого банка.)

Шизофреническая

Не постигну, черт возьми, я, глядя на иных: у меня шизофрения или же у них?
Вот во храме, будто равный, свечку запалит самый главный православный — в прошлом замполит.
Залупился и сияет светочем идей самый главный россиянин — в прошлом иудей.
И мирского ради блага продает шинель самый главный бедолага — в прошлом инженер.
Но, гляжу, спокойны лица, в норме бытие. Чье ж сознание двоится? Стало быть, мое.
Господа, не надо денег, вам за так поет самый главный шизофреник — в прошлом идиот.

Романс о кожаной куртке