Барбара Картленд - Таинство любви сквозь призму истории

• Название: Таинство любви сквозь призму истории
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Эротика
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01123-0

Вы держите в руках один из бестселлеров Барбары Картленд, известнейшей английской писательницы; эта книга посвящена истории эротических отношений со времен зарождения человечества до наших дней. Вы узнаете о любви в древней Греции и Риме и ханжестве Средневековья, о культе женской красоты в эпоху Возрождения и в куртуазный век во Франции. Барбара Картленд рассказывает также о сексуальной революции, эмансипации и современном отношении к любви, сексу и браку.

---

Боги индусской религии, как и греческие, заняты парадоксально земной деятельностью. Богиня Парвати, фактически будучи женой самого Шивы, завела страстный любовный роман с Агни, богом огня.

Кришна тайно подглядывает за купающимися девушками. Сами великие Вишну и Брахма вынуждены были признать, что уступают в могуществе гигантскому фаллосу3, который они, боги, почитают верховным.

Секс для индуса – главная сила, заслуживающая большего поклонения, чем боги. Ритуальный индусский орнамент представляет собой символическое изображение фаллоса или матки, символов мужского и женского половых органов. Западным людям, приученным считать эти органы непристойными, трудно усвоить, что для верующего индуса они столь же священны, как крест для христианина.

Но признание секса самой основой жизни, рядом с которой все прочее иллюзорно или эфемерно, придает половому акту величие, изгоняющее всякий стыд и притворное ханжеское лицемерие.

Если есть у индусов слово, равнозначное нашему «счастью», то это «митуна», означающее также совокупление. Но для индуса половой акт – не просто физический контакт фаллоса с маткой, а сочетание субстанции и сущности жизни, слияние человеческой личности с божеством.

Западным людям все это кажется декларацией какого-нибудь извращенца ради оправдания крайностей. Но этим ощущением измеряется степень нашей любви-ненависти к сексу. Тут мы не одиноки. Так же думали мусульмане, оккупировавшие Индию раньше британцев. Они гораздо энергичнее викторианских пуритан уничтожали изумительные индийские эротические скульптуры.

Но ни время, ни цензорская длань человека не смогли до конца искоренить радостное прославление секса как религии, свидетельства которого до сих пор можно видеть в Аджанте, Элуру, Мамаллапураме, Санчи и других священных городах Индии.

Художники никогда не могли закрыть глаза на красоту любви. На Ближнем Востоке и в Европе испробовали всевозможные ухищрения для передачи физической страсти без изображения действий и жестов, выходящих за рамки любой принятой в данный момент концепции приличий. Нагота допустима, однако условности требуют определенного умолчания. Занятие любовью можно изображать, но почти всегда только на предварительной стадии, не доходя до финала.

Даже старания скрыть истинные намерения художника вызывают порой возмущение, и тогда прибегают к нелепым фиговым листкам, шелковой дымке или идиллическим одеяниям.

Ничего подобного нет в безудержно радостных индусских скульптурах. Ряды фигур демонстрируют блаженное наслаждение любовью, дошедшей до своего предела. В камне запечатлено каждое плотское удовольствие, включая те, что у нас считаются извращениями.

Тем не менее они украшают храм, несут верующим божественное откровение. Они учат всем разновидностям секса, которыми можно наслаждаться на белом свете, но также свидетельствуют об ожидающих на небесах наградах.

Небеса для индусов населены апсарами – прелестными девушками, талантливыми танцовщицами и певицами, одаренными прежде всего умением дарить физическую радость любящим их мужчинам.

Эротика в Индии считается наукой. Для индуса забавы Кришны с девушками-пастушками представляют аллегорию Души в поисках Нареченной.

Джаядева, бенгальский поэт XII в., писал:

Страстно к Кришне прильнув полной грудью,
запевает пастушка восторженный гимн любви.
Другая в девичьем любовном экстазе
глядит на божественный лик,
в глаза, беспокойные, увлажненные
ее нежным касаньем.
Третья проворно хватает его за тунику,
влечет к себе из тростника возле берега Джамны…
Одну он целует, одну обнимает, другую ласкает,
не сводит глаз с третьей, бежит за четвертой.
Сдается перед юной стайкой,
предвкушающей наслажденье.
На всех изливает манящие чары, желает блаженства;
гибки и темны его члены, подобные лотосу,
источают любовь.
Красавицы осыпают его безумными поцелуями…

Мы склонны – или предпочитаем – забывать, что йога, учение, настойчиво предлагающее совершенствовать разум с помощью контроля за положением тела, тесно связана с индусскими любовными позами. Обе науки предлагают двадцать четыре позы, хотя знают гораздо больше.

Действительно ли мы считаем все это неприличием и извращением? Или грубое, мерзкое зло появляется только в глазах ханжи?

Древнейшая цивилизация в поисках своих истин признала любовь между мужчиной и женщиной абсолютом. Кама4, в отличие от Купидона, не просто бог любви, но и тот, кто вдохнул во Вселенную жизнь.

Непременное чувство смущения ошеломленного западного человека при виде эротических индийских скульптур свидетельствует о дистанции, пройденной нами в попытках отринуть первобытный призыв пола. Как бы изощренно ни были красивы изогнувшиеся женщины и охваченные экстазом мужчины, они держат перед туристами зеркало, слишком точно отражающее их собственные тайные и, как правило, подавленные желания.

Ни один современный скульптор не осмелится претворить в жизнь идею прославления человеческой жизни, изобразив на фасаде церкви разнополых влюбленных. Отображая человеческий дух, ему придется ограничиться материнской любовью, жертвенностью, отвагой, мученичеством и прочими добродетелями. Хотя вспомним, что в средневековой Франции скульпторы эпохи Ренессанса не боялись включать в «проповеди в камне» фигуры, которые нынче считаются непристойными.

Но кто мы такие, чтобы отрицать святость любви мужчины к женщине – ведь это семя Жизни!

Прекраснее всего в мировой литературе самозабвенность и постоянство любви выражены в строках «Рамаяны», одной из двух великих индийских эпических поэм.

Когда Рама был осужден на четырнадцатилетнее изгнание в леса, глубоко любящая его жена Сита – образец идеальной индийской женщины – умоляет взять ее с собой, говоря:

Ты мой царь, мой вожак, ты одно у меня прибежище,
мой божественный.
Я твердо решилась идти за тобой,
сколько бы ни пришлось тебе странствовать.
Через темные непроходимые чаши пойду за тобою, петляя,
И острые камни выстелят передо мной гладкий путь.
Я пойду за тобою без устали;
мне колючки покажутся шелковым покрывалом,
А охапка листьев – покойным ложем.
Рядом с тобой не нужны мне ни царственные палаты,
ни райские чертоги.
Никто не будет властен причинить мне зло,
даже вооружившись и призвав на помощь демонов и богов.
По пустыням бродя за тобою,
тысяча лет пролетит для меня, словно день.
Рядом с тобою сам ад мне подарит блаженство.

Индийские эротические скульптуры – один из немногих реликтов некогда вселенской религии. Вряд ли стоит напоминать, что все примитивные религии были во всех смыслах культами плодородия, созданными для приманки неуловимого чуда под названием Жизнь и для обмана вечной угрозы Смерти.

Сегодня такая религия называется черной магией и конечно же представляет собой дурную копию с оригинала. Устраивая шабаши и проводя черные мессы, несчастные психопаты не ведают, что сознательное почитание дьявола – карикатура на религии плодородия и любви, которые они безуспешно пытаются оживить.

Черная магия обязана признать своего бога Сатаной, которого христианские церкви уподобляли божеству колдовства. Именно он занимался магией и произносил заклятия, необходимые злакам, домашним животным и людям для размножения.

Женщин по-прежнему сильно влечет к колдовству, ибо в народной памяти с библейских времен живет почти забытое прошлое, когда Ева имела больше власти и больше сексуальной свободы.

Честно и без претензий написанная история любви вселяет в нас чувство неловкости потому, что нам с детства внушали разницу между двумя вещами – священной и простой любовью.

Но честный мужчина и честная женщина в глубине души согласятся, что вознесение сексуальной любви на божественные высоты все же лучше, чем наши натужные, а нередко и тошнотворные попытки классифицировать ее как-то иначе.

Отделяя сексуальную любовь от более высокой человеческой деятельности, мы все равно не решаем проблему ее определения. До сих пор в этой области сделано весьма мало полезного.

Выбор, впрочем, большой. Кинзи5 сводит любовь к математической формуле, подобно идеальному рецепту, рекомендуемому рекламой слабительного, что, разумеется, дополняется осуждением тех, кто не обращает внимания на рекламу.

Эрих Фромм6 и целая плеяда психоаналитиков спорят, то ли любовь – это жажда собственности, то ли желание принести себя в жертву. Фрейд называет любовь симптомом подавленной или неудовлетворенной сексуальности. Карл Маркс видит в ней буржуазный капиталистический способ удовлетворения одураченных масс. Современные рекламные агенты открыли возможность для сбыта бесконечного множества товаров под маркой сексуального болеутоляющего.