Д Ясный - Костяная легенда

• Название: Костяная легенда
• Автор: Д Ясный
• Жанр: Фэнтези

Попаданец опять куда попал…

---

— Владимир Анатольевич! — тихо позвал охранник, встревоженное разглядывая его лицо в черных комочках земли и налипшего мусора.

— Как вы? Болит что? Сердце не щемит? Здорово ушиблись?

— Что? — Опалин недоуменно посмотрел на охранника, приподнимаясь на локтях.

— Какое к черту, сердце Евсеич? Тьфу, тьфу на тебя! Ты о чем это говоришь? Чай, что ли на журнал пролил? Весь ты, какой-то испуганный, дерганный! И бледный. Что случилось то?

Опалин, еще чуть выше приподнявшись, удивленно осмотрелся вокруг. Удивившись, обнаружил себя лежащим на грязной и сырой земле. Брезгливо поморщился, отмечая размазанную по пиджаку и коленям брюк грязь.

Он упал? Потерял сознание, что ли? Когда? Как? Ничего не вспоминалось из времени предшествующего падению.

Евсеич бледный и встревоженный молча, следил за ним, растерянным и беспомощным взглядом.

Опалин оперся ладонями на землю, помогая встать себе на ноги. Сарнацкий крепко подхватил его под локоть грязной, измаранной в земле рукой, поддерживая в движении. Опалин, в ответ на действия Евсеича, раздраженно дернул бровью.

«Впрочем, что уж сейчас беспокоиться о дополнительных пятнах на костюме. Поздно соблюдать чистоту. Весь костюм совершенно выпачкан. И руки нечистые. Да уж, угораздило так вымазаться в грязи! Черт возьми! Как неумелый землекоп перемазался до самых ушей!»

В офис он уже точно не поедет, до конца рабочего дня осталось меньше — короткий взгляд на часы — трех часов, а ему необходимо ехать домой, переодеваться в чистую одежду. Необходимо вымыть лицо и руки, почистить обувь и хоть немного одежду.

Супруга, очень хорошо, просто замечательно, что она еще на работе, не увидит в каком виде он появится.

«А испорченный костюм спишу на осмотр котлована. И необходимо будет позвонить на работу, сослаться на недомогание. Предупредить о том, что не приеду».

Опалин встал на ноги, чуть покачнулся, ловя равновесие, оступившись на неровных кусках асфальта. Ощутил, как его крепко, вновь удерживая от падения, подхватил под локти Евсеич. Шевельнул недовольно плечами, освобождаясь от хватки охранника.

— Не надо, Сергей Евсеич меня хватать! — строго сказал Опалин, досадливо поморщившись от мысли, что охранник считает его не способным самостоятельно стоять на ногах.

— Я вполне способен стоять на своих ногах! Это, тебе понятно? Очень хорошо. Чай я пить не буду, спасибо. Поеду домой. Ты же звони по щебенке и…

Опалин, обернувшись, долгим взглядом посмотрел на охранника, выдерживая короткую паузу:

— И не говори ни кому, что я упал. Понятно?!

— Да как скажете, Владимир Анатольевич — Сарнацкий успокаивающе развел руки — Только вот к врачу бы вам заехать, а? И лучше бы прямо сейчас. Анализы там, кардиограмму снять — всей фигурой и лицом Евсеич выражал озабоченность состоянием Опалина.

— Евсеич! — Опалин коротко одернул излишне заботливого охранника. Поднял к верху указательный палец.

— Позволь уж мне самому решать, что нужно делать! Будь так добр!

Протянул, прощаясь руку охраннику, обтерев предварительно от грязи носовым платком.

— Все, я поехал домой. Позвони мне вечером на сотовый и доложи о результатах.

Опалин, снаружи демонстрируя полную в себе уверенность но, совершенно не ощущая её внутри, распрямил плечи. Не оглядываясь, широко ступая, направился к своей машине, стараясь не замечать разобиженного грубым окриком, взгляда охранника.

Вымытый «немец» сверкал отполированными боками, дожидаясь хозяина возле въезда на автостоянку. Подойдя к машине, Владимир Анатольевич достал из багажника покрывало. Набросил на водительское сиденье. Чуть повозился с покрывалом, расправляя равномерно складки.

Включив двигатель, набрал номер Мацусевича, семейного врача, обменявшись ритуальными приветствиями, смешками, вопросами — ответами и договорился о встрече с ним на сегодняшний вечер. Позвонил в офис, сослался на внезапное недомогание, предупредил о своем отсутствии. Распорядился об отмене двух встреч и напомнил о том, что до сих пор не готова калькуляции на фасад торгового центра.

Говорил четко, уверенно, кратко. Так, как больные не говорят. Скорее всего, ему не поверили, но это его не волновало. Были несколько другие, более важные причины для волнений.

Плавно, осмотрительно тронулся, разворачивая автомобиль к выезду на дорогу, одновременно стараясь усилием воли унять сильнейшую дрожь в пальцах. Кое-что, после того, как он поговорил с Матусевичем, внезапно вспомнилось, словно проявили в кювете старую черно — белую фотографию. И то, что он вспомнил, Опалина чрезвычайно сильно взвинтило и устрашило до непроизвольного дрожания рук и тонкой струйки холодного пота между лопатками.

Не укладывалось видение, припомненное им, в рамки обычных реалий. Настолько выбивалось данное вспоминание, что Опалин даже усомнился в своей нормальности.

А вспомнились ему длинные ряды латеральных костей черепов, пожелтевших от времени, обветренных, на сухих позвоночных столбах, неподвижно замерших перед ним. Потом один из многочисленных черепов, невыносимо медленно повернулся к Опалину, скрипя позвонками и, он увидел в его пустых глазницах, тускло пылающие гнилым зеленным цветом огни. И услышал шелестящий звук ветра, дико мечущийся в пустых грудных клетках стоящих неподвижными длинными рядами скелетов.

Масуцевич уехал от Опалиных часов в девять вечера. Выписал, после тщательного осмотра «больного», легкое успокоительное. Припомнил пару забавных случаев из своей практики, пересказал, пытаясь рассмешить угрюмого пациента и высказал твердо предположение, что от небольших галлюцинаций еще никто не умирал. Напоследок, стандартно посоветовал поменьше отдавать силы работе и следить за давлением.

Любимая супруга, настояв на своём, заставила взять Панина «больничный». Затем, напоив молоком с медом — её неизменным средством лечения всех болезней, отправила мужа спать в кабинет.

«А если у тебя грипп, дорогой? А мне завтра на работу!». Дипломированный врач с богатейшей практикой, доктор медицинских наук и автор одной монографии с труднопроизносимым названием, отрицающий у Панина наличие даже легкой простуды, для неё авторитетом не являлся.

Владимир Анатольевич и не сопротивлялся натиску жены. Покорно выпил противное теплое молоко и отправился в изгнание в свой кабинет. На любимый диван.

В кабинете он включил на малый обдув кондиционер. Бросил на пол, у двери, подаренную на юбилей шкуру волка, перекрывая доступ воздуха в остальные комнаты. И выпив полный бокал коньяка, закурил, серьёзно задумавшись о случае произошедшем с ним на стоянке.

Не казались ему при тщательном обдумывании событий, припомненные в машине моменты видений банальными галлюцинациями. Всплывшие в памяти пугающие моменты грез, возникшие перед глазами, пока он валялся на земле без сознания, были до ужаса реалистичными.

В потери сознания и последующего, затем, его падению по этой причине на землю, сомнений не оставалось. Рассеченная левая бровь, сейчас залепленная пластырем и сперва им не замеченная, но при умывании в ванной напомнившая о себе острой болью, не оставляла место другим трактовкам получения раны.

Да и с чего бы еще ему, падать на землю? Вдобавок на мокрую, грязную, усеянную острыми кусками расколотого асфальта? По голове никто сзади не бил и сердце не прихватывало. У Опалина вообще было очень здоровое сердце.

Но сам факт потери сознания Владимира Анатольевича не очень тревожил. Обычное для всех людей явление. За свое время он терял сознание раз пять, начиная с юного «октябрятского» возраста.

Толстая тетка в белом халате с огромным шприцом тогда, в детстве, здорово напугала его сюсюкая приглушенным басом: «А вот мы кровушки возьмем. Да у маленького, возьмем. Немножечко возьмем». И пшик, пшик из иглы.

То, что шприц был размером с руку ребенка, а игла больше похожа на шило, ее совершенно не смущало. Очнулся Владимир Анатольевич от резкого запаха нашатыря и сразу же закатил истерику со слезами и криками. Кровь на анализ тогда, так и не взяли. Ну, а брови за прошедшие года он рассекал раза три. Какая юность без драк и шрамов? Какие стройки без торчащих, где попало гвоздей и падающих сверху предметов? Но вот столь реальных, овеществленных, галлюцинаций он никогда ранее не видел. Учитывая, что Владимир Анатольевич никогда в жизни не употреблял наркотики, даже легкие, вроде небезызвестной марихуаны, а с алкоголем находился в постоянном антагонизме из-за хронического гастрита, то появление столь ярких видений вызывало в нем нешуточную тревогу. Требовался трезвый анализ произошедшего события и крайне необходимы были способы борьбы с этим явлением.

Владимир Анатольевич представил, что подобное произойдет на совещании у Генерального и мысленно ужаснулся возникшей картине. На карьере и дальнейших радужных перспективах в работе можно было смело ставить большой и жирный крест. Отправят в санаторий, не будут больше нагружать новыми проектами и все, пара лет и останется он по прежнему средним начальником среднего, даже не первого, второго участка.