Д Ясный - Костяная легенда

• Название: Костяная легенда
• Автор: Д Ясный
• Жанр: Фэнтези

Попаданец опять куда попал…

---

«Не дай Бог!»

Опалин вздрогнул, непроизвольно перекрестился, хотя и являлся, как и все его поколение тривиальным агностиком. Лучше даже мысленно не допускать возможной потери сознания и последующих за этим галлюцинаций на совещаниях и селекторах. Если подобное повториться пока он на «больничном», он будет вынужден взять еще раз больничный лист и затем уйти в отпуск, благо по графику он был совсем близок.

Опалин настолько расстроился от предполагаемых вариантов развития ситуации в будущем, что невольно потянулся к сигаретной пачке, хотя предыдущую сигарету затушил совсем недавно. Отдернул испугано руку, вспомнив, к чему привело закуривание на автостоянке второй сигареты.

«Может мне вообще бросить курить?» — мелькнула здравая мысль — «И так здоровье пошатнулось. Сознание ни с того ни с чего теряю и на четвертый этаж к своей квартире подымаюсь с легкой отдышкой».

Повзвешивал недолго на своих внутренних весах пользу и вред. Решил принимать решение о расставании с вредной привычкой с утра, на свежею голову, выспавшимся. На работу рано вставать уже не нужно, можно поспать подольше и съездить потом на стоянку для проверки сделанной работы — Евсеич уже отзвонился ему на сотовый и бодро доложил о выполненном задании командования, не забыв поинтересоваться самочувствием «уважаемого командира», чем слегка развеселил Панина.

Ну что ж, пора и ложиться спать. Выпитый коньяк оказал необходимый терапевтический эффект и Панин почувствовал как напряжение отступает и накатывает сонливость.

Взбил подушку и немного повозившись, уснул разом, словно повалился.

И вновь увидел длинные ряды желтых черепов недвижимо замерших перед его глазами. Заполошно задергался пытаясь проснуться, хлопнул себя по щекам в тщетной попытке пробуждения. Замер, оледенел телом, услышав раздавшийся сухой костяной звук. Не веря своим ушам, поднес ладони к глазам. Внимательно рассмотрел голые, без малейших признаков мышц, сухожилий и кожи трубчатые кости фаланг пальцев.

Пошевелил пальцами, сгибая ладони в кулаки и резко разгибая. Заметил, еле видимое глазами, тонкое, словно тянущаяся мерклая пленка, зеленое марево в межкостных промежутках пястья.

Хлопнул резко себя по груди. Ухватил слухом дробный глухой стук. Прижал ладони к грудной клетке пытаясь уловить удары сердца и провалился костяшками фаланг в промежутки между ребрами.

Рванул руки назад. Неуклюже дернул, заполошно, неудачно. Фаланги пальцев скрежетнули по краям обнаженных, без мяса ребер, цепляясь пястными костями. Тоскливо, словно тяжелораненый дикий зверь, надсаживаясь в ломаном движении распаха рта, беззвучно взвыл охваченный беспросветным мраком ужаса. Изо всех сил, до омерзительного скрипа трущихся костей, обхватил желтый череп лишенными мышц кистями. Безвольно опустился на колени, а потом опрокинулся навзничь, на твердые, пыльные, серые плиты двора, выгибаясь напружиненной стальной дугой.

Череп звонко щелкнул затылочной костью по камню плит поднимая небольшое облачко пыли. Опалин еще раз попытался завопить выплескивая вверх, к холодным звездам, свою смертную тоску. Нижняя челюсть, скрипя по скуловой кости, послушно отвалилась к ключицам. Позвонки шеи звонко щелкнули, запрокидывая мертвые провалы глазниц с зелеными огнями в глубине черепа к ночному небу. Но из пустой темноты неживого рта не раздалось ни малейшего звука.

Тишина, безраздельно царившая на дворе замка, на долю мгновения ожив, удивленно взглянула на нелепый костяк, сухо стукнувшийся затылком о плиты и пытающийся закричать широко раскрытым, лишенным связок ртом. Холодный ветер, не обращая внимания на глупости одинокой нежити, по-прежнему метался между ребер сотен скелетов, создавая из звучания шелеста воздуха унылую мелодию. Ничто и никто не обратил внимания на безумно испуганного живого человека запертого в клетке из пожелтевших костей.

Опалин резко, с громким костяным стуком, свел вместе челюсти судорожно раскрытого рта. Сумасшедшее, ошеломляющее разум, неконтролируемое желание вопить и рыдать вдруг пропало враз, вместе с вселенской жалостью к себе. Как отрезало. Как вынул кто-то из глубины души, предварительно полоснув чем-то острым.

Насыщенная четкими деталями, вычеканенная стальными линиями в его сознании, нынешняя галлюцинация, претендовала на несокрушимую действительность. Поглотившая его до конца, окружающая Опалина явь, обрастала новыми конкретными деталями. Требовала к себе внимательнейшего отношения. Предаваться в этот момент вселенской тоске по закончившейся прошлой жизни было как-то не к месту. Да и не было острой необходимости. Оставалась возможность вновь миража, вновь галлюцинации. Только более долгой и излишне реальной. Он успокаивал себя — посмотрит кадры из фильма ужасов, свихнувшегося рассудка — режиссера и вскоре покинет зрительный зал. Проснётся. Убеждал себя и не верил себе. Мешал привычно рациональный взгляд на жизнь. В минуты сильного стресса у Опалина наступало некоторое «замораживание» чувств и эмоций. Он начинал размышлять и поступать хладнокровно, словно всё делал и думал совершенно посторонний ему человек, а он являлся лишь наблюдателем со стороны. Четко анализировал, искал варианты решений. Пока анализировать было нечего. Решать тоже. Непонятно где он и что именно с ним.

В смерть не верилось. Ангелов и демонов вблизи не наблюдалось. Только ровные ряды скелетов перед глазами. Неживые. Застывшие. Сотни желтых статуй. Мёртвых. Абсолютно неподвижных.

Он же двигался. Мыслил и упрямо считал себя живым. Выпадал из общей массы и не причислял себя вследствие этого к ним. Поэтому, впадать в депрессию и тоску Опалин полагал пока рановато. Оглядеться пока нужно, осмотреть что вокруг него находится и желательно кто.

Да и не соответствовала абсолютная хандра его энергичному характеру.

«По крайне мере, мне сейчас уже точно известно, что загробная жизнь есть и это непреложный факт. Так что поздравляю вас с началом новой жизни Владимир Анатольевич! С прибытием на тот свет вас, глубокоуважаемый и бывший незаменимый работник, а также, в прошедшем времени, компетентный руководитель, положивший, или как там говорят, в данном случае, возложивший силы свои на алтарь для процветания…».

Опалин грубо, на полуслове, оборвал себя. Вымученная шутка была из разряда наиболее плоскоубогих, но шутить с самим собой Опалин считал себя в праве как угодно и без оглядки на окружающих. Не считать же неподвижно стоящих впереди костяков слушателями и критиками. Но этот совершенно несмешной панегирик слишком уж был похож на начинающуюся истерику.

Владимир Анатольевич осторожно встал на ноги, не слишком доверяя вновь приобретенному вместилищу своей бессмертной души. В бессмертии души ни малейших сомнений у него уже не оставалось.

«М-да, сейчас мне остается только пожалеть о не посещении при жизни церкви и своего легкомысленного отношения к Вере и Богу. Уверен я, что запоздалое раскаяние в грехах здесь вряд ли котируется. Даже один к двадцати. И никакого тоннеля со слепящим светом, ангелов или чертей я не заслужил. Что ж, остается только принять со смирением свою участь».

Фигура человека, вот только, что напротив, вдалеке, по стене ходит, в декорации ни чистилища, ни Ада, а уж тем более Рая, по мнению Опалина, никак не вписывалась. Излишне деловитый на вид силуэт и похож тип, по однообразности маршрута перемещения, на патрулирующего территорию охранника. Слишком спокойные передвижения, привычные. Этакий вольнонаемный сторож мятежных душ. И окружающая обстановка как то не очень инфернальна. Нет зловещих всполохов адского пламени, жалобных завываний мучаемых грешников. Серой не пахнет. Но, и крылатых мужиков в простынях, на небе не видно. Обычное небо, с обычными звездами. Только лун на этом небе две. Одна побольше, другая поменьше. Серая какая-то, обстановка, приземленная. На огромную, пустующую, складскую площадку окружающий пейзаж похож. Не хватает только для полной идентичности красных трафаретных надписей на стенах — «Огнеопасно!», «Не курить!», «ПА», «B-IV», прочих предупреждающих аншлагов и прожекторов освещения и окурков, прямо под знаками «Не курить».

«Но, прежде чем делать скоропалительные выводы из своих наблюдений — притормозил бег мысли Владимир Анатольевич — следует обязательно попробовать пообщаться с местными жителями. Ведь явно не случайно, все присутствующие здесь э…. почившие, наверное, стоят замерев, в каменной не подвижности. Даже не шелохнулись ни разу за все время. Как мертвые.

«Черт! То есть ангел! Да они и так мертвые! То есть…..» Владимир Анатольевич запутался в выборе определений, махнул рукой. Лучше пока проанализировать то, что он видит здесь, а потом подбирать определения. Должна же быть причина, подобному поведению здешнего контингента. И серьезная. Кстати, вполне возможно, что его, вновь прибывшей души, поведение совершенно неприемлемо для существующих здесь регламентов и вскоре может последовать соответствующее наказание. Хотя, чем же можно испугать мертвого?