Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

• Название: Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб
• Автор: Феликс Саусверд
• Издательство: Харвест, АСТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 985-13-0042-Х

Автор книги, бывший полковник КГБ, полностью основывается на архивных материалах. Он детально показывает «технологию» контрразведывательной деятельности СД, абвера, гестапо по вербовке, подготовке и засылке провокаторов в подпольные организации латвийского Сопротивления и партизанские отряды. Автор аргументированно доказывает непрофессионализм тех сотрудников советской разведки, которые пришли на смену ее кадрам, уничтоженным в результате сталинских репрессий.

Книга адресуется всем читателям, интересующимся историей и спецификой работы разведки и контрразведки.

---

Исходя из точных дат видно, что между неприбытием Вика в Восточный Берлин и в Москву (будем считать с щедрым резервом: до 7–9 мая и от этих дат далее) прошло еще две с половиной недели. Но сигнала крайней опасности (мол, уходи, не появляйся в Нью-Йорке), например в виде невинного условного объявления в определенной американской газете, которую Марк обязан был читать по утрам или в иной форме, Абель не получил. И это ЧП, провал, публично ни один начальник в Центре не признал. С другой стороны Центр знал, что Марк во Флориде, но исчезновение Вика должно было превалировать в посылке сигнала опасности. Очевидно, в глобальном виде сигнал не был отработан. Приходится только сожалеть, что оперативного предвидения и прогнозирования (в связи с негативным поведением Вика в США и с его отказом прибыть в Москву), в Центре не хватило. Речь, повторяю, шла об исчезновении не на две-три недели! Вик предполагал и боялся, что за все его похождения и прегрешения (а их, наверняка, было еще больше, чем знал Марк, который не мог не сказать об известном ему, когда был в отпуске в 1955 году в Москве) с него в Центре спустят шкуру. Времена, когда ему грозили пальцем за внеплановую женитьбу в Финляндии и говорили: «Ах, шалопай, да ты еще и шалун», прошли. И Центр знал, что Вик знает о возможном откомандировании в родную Карелию, а следовательно, возможны варианты, в том числе и бегство, но… контрразведывательного опыта для оценки парижского или западноберлинского исчезновения собственного сотрудника явно не хватило. Доминировало русское «авось»: авось найдется, авось «загулял, загулял парень молодой», авось убит уголовниками (при изменах, исчезновениях за рубежом на них грешили прежде всего, а в Индии — еще и на крокодилов, упал в реку — сожрали) и т. п.

…Нашелся для Москвы Вик позже, когда 28 мая в Нью-Йорке обнаружили Марка. Агенты ФБР зафиксировали мужчину, по приметам похожего на «полковника Марка», сидевшего на скамье рядом с домом № 252 по Фултон-стрит. Но… тот посидел, поднялся и ушел, его потеряли. Проколы бывают в наружном наблюдении не только у нас. В этом и техника ухода разведчика — не ты исчез, а тебя прозевали. Наблюдение продолжилось. И только 20 июня 1957 года, около 22 часов в окне студии загорелся на короткое время свет: Марк искал оброненную в темноте фотопленку. Он пришел, чтобы забрать хранившиеся там шпионские принадлежности, в темной соломенной шляпе с белой лентой. Нашел что надеть! Равно закладка радиомаяка! Его сопроводили, секретно сфотографировали, довели до отеля «Латам», установили личность. Фотографию показали предателю, он авторитетно промямлил: «Вы нашли его, это Марк». На следующее утро резидента арестовали…

Прервем анатомию и хронологию еще одного предательства в советской разведке и ареста его героя. В общем-то о Хэйханене сказано почти все, что хотелось. Сейчас речь пойдет об Абеле, но… Я отлично понимаю, что в каждой разведывательной операции, удачной и не очень, за кадром остаются совершенно секретные замыслы, ходы, ситуации, которые навечно сокрыты в предметных досье, лежащих уже в архивах и покрывающихся пылью. Но я никогда не пойму и не оправдаю самыми высшими интересами допустимость ареста Марка почти через два месяца после исчезновения Хэйханена, времени, достаточного для того, чтобы в порядке тревоги послать к Абелю курьера (например, из посольства или консульства в Нью-Йорке), скомандовать резиденту-нелегалу: «Покинуть страну немедленно по такому-то варианту». Надо всегда допускать худшее, если речь идет о спасении человека. До тех пор, пока Хэйханен не был обнаружен живым или мертвым, следовало полагать, что он в плену: наколот наркотиками, схвачен, сдался добровольно, раскололся, дает показания. Не думать же через почти два месяца, что он все едет в далекие края. На телеге что ли? Пушкина ссылали быстрее! Это же абсурд! Если… Если не было здесь сверхсекретного хода: допустить арест Марка-Абеля и этим проверить благонадежность старшего майора госбезопасности, что соответствовало званию генерал-майора Шведа (Орлова), бывшего резидента НКВД в период гражданской войны в Испании, бежавшего от режима Сталина из-за грядущей расправы в 1938 году из этой страны через Францию и Канаду в США и с тех пор спокойно там проживавшего, равно как и после суда над Абелем. Эту версию выдвигает многолетний домашний друг Фишера-Абеля Кирилл Хенкин в своей замечательной, однако не лишенной недостатков книге. Но об этой, на первый взгляд фантастической, версии — позже.[6]

Когда один из сотрудников ФБР, арестовывавших Марка, сказал: «Полковник, нам известно о вашей шпионской деятельности…» — арестанту стало ясно, что сведения ими получены от Хэйханена — о звании полковника больше никто не знал. Незамедлительно в энергичном, наступательном духе люди директора ФБР Гувера повели разговор о сотрудничестве с ними, избавляющем от судебного преследования.

По их мысли, подполковник или полковник, ну и что? Лишь одна звездочка разницы. Но если предал первый, дрогнет и второй, а? Однако вопрос-то был в том, что Марк, он же Вильям Генрихович Фишер, да, полковник, но разведчик по уму и призванию, а не по назначению. Он начал движение в США, в точку встречи с Хэйханеном с совершенно другого плацдарма, нежели Вик, не с посулов кадровиков и близоруких начальников о незаметных, но блестящих перспективах нелегальных прогулок мимо роскошных витрин ювелирных и автомобильных магазинов в Нью-Йорке…

Вильям Фишер родился в 1903 году в Англии, в семье Генриха Фишера (по происхождению из немцев-колонистов, живших в России со времен Екатерины II), участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», лично знавшего В. И. Ульянова. Генрих Фишер арестовывался царской полицией, отбывал наказание, был выслан за границу. Здесь напрашиваются параллели с происхождением другого нелегала — Рихарда Зорге, дядя которого Фридрих Зорге являлся другом Маркса и Энгельса, членом I Интернационала, а отец — Адольф — работал на нефтяных вышках в Баку. Разведка знала, в чьих колодцах черпать воду для культивирования плодородия в своей оросительной системе каналов проникновения на Запад и Восток.

Отец Вилли, большевик, занимался транспортировкой контрабандного оружия из Англии в революционизирующуюся Россию, сын бегал по его конспиративным поручениям, учился в школе, гонял в футбол, тайком курил. К способностям отца все делать своими руками Вилли добавил живопись, игру на пианино, гитаре, мандолине, радиодело. В 16 лет он сдал в Лондоне вступительный экзамен в университет, но уже через год, в 1920, Фишеры возвратились в Москву, получили советское гражданство. Вилли учился в институте востоковедения, однако его призвали на воинскую службу, он получил профессию радиста. С 1927 года Вилли стал работать в системе иностранного отдела ОГПУ, в частности был радистом резидентур в двух загранкомандировках, работал с ответственностью, привитой революционером-отцом. В 1939 году из разведки его выгнали, хорошо еще, что не репрессировали, и он больше года ходил вообще без работы, устроили его в конце концов на авиазавод. С началом войны его разыскали, предложили пойти вновь в разведку. Он согласился, стал капитаном госбезопасности. Обучал радистов, в лагерях военнопленных подбирал кандидатов на вербовку, заменял в радиоиграх попавшихся немецких радистов или присматривал за ними. Жил в Москве в паршивых бытовых условиях, ворчал, но служил великой идее выстоять и победить в антифашистской войне.

Затем его стали капитально готовить к нелегальной работе в США. Осенью 1948 года, перед выездом, его принял сам (!) В. М. Молотов, заместитель Сталина в Совете Министров, который курировал системы политической и военной разведки. Молотов дал руководящие наставления по перестройке советской разведки в США на приоритетные нелегальные рельсы с тем, чтобы законспирированным путем получать максимум информации по атомной и иной важной научной тематике, даже в условиях в то время грядущего военного столкновения двух стран. Молотов лично дал ужин в честь Вильяма Фишера, его жены и дочери. Согласитесь, что получить с семьей аудиенцию, да еще с ужином, у второго в те годы лица в стране было редчайшим случаем.

Таковы в тезисном виде жизненные вехи Вилли, а позже Вильяма Фишера до того, как 14 ноября 1948 года он прибыл на пароходе в Квебек и ступил на землю американского континента под именем Эндрю Кайотис. В 1950 году в Нью-Йорке обосновывается на жительство Эмиль Голдфус.

Инструкции Молотова о перестройке в разведке должны были быть даны раньше, гораздо раньше 1948 года, но, очевидно, не было нелегального исполнителя, отсюда и ужин в честь Вилли. Реорганизация разведки с акцентом на нелегальную основу в общем-то запоздала. Крепко запоздала. (Об уроке с арестом Р. Зорге и его группы успели забыть.) В 1950 году были арестованы источники получения атомных секретов — супруги Розенберг. ФБР разоблачило целый ряд их сообщников, в основном евреев и коммунистов. Антисоветская кампания в США не могла не начаться. Все это было издержками работы с позиций посольских, т. е. легальных резидентур, следствием примитивной конспирации и целого ряда предательств в советской и восточно-европейской разведках, результатом совершенствования работы ФБР, проникновения в систему шифров НКГБ (операция «Венона») и принятой в НКВД-МГБ практике тотальной вербовки людей, знающих друг друга десятилетиями и продолжавших ходить друг к другу в гости. К примеру, со слов Марка, который стал бывать в доме многолетних советских агентов Мориса и Лоны Коэн, связанных с Розенбергами и вовремя исчезнувших (точнее, их успели вывести в Англию незадолго до ареста Розенбергов), «Морис — участник гражданской войны в Испании, еврей и коммунист — завербовал всех, кто служил с ним в Испании». Слава богу, что Марк оказался вне поля зрения ФБР. К сожалению, в Англии супруги были позже арестованы как активные сообщники другого нашего нелегала — Лонсдейла, о котором речь пойдет ниже. Вновь они встретились с Голдфусом-Абелем-Фишером через много лет в Москве.