Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

• Название: Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб
• Автор: Феликс Саусверд
• Издательство: Харвест, АСТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 985-13-0042-Х

Автор книги, бывший полковник КГБ, полностью основывается на архивных материалах. Он детально показывает «технологию» контрразведывательной деятельности СД, абвера, гестапо по вербовке, подготовке и засылке провокаторов в подпольные организации латвийского Сопротивления и партизанские отряды. Автор аргументированно доказывает непрофессионализм тех сотрудников советской разведки, которые пришли на смену ее кадрам, уничтоженным в результате сталинских репрессий.

Книга адресуется всем читателям, интересующимся историей и спецификой работы разведки и контрразведки.

---

— Она рассматривала его как своего сына… — мямлил Тейдеманис, желая хоть таким образом вырваться из угла, в который попал, — и мы полагали, что она что-то выпытывает у господ немецких офицеров…

По окончании этого злополучного знакомства с оберфюрером, Тейдеманис долго приходил в себя, и больше не желал быть вызванным на коврик, о чем ему прозрачно намекнул Пуриньш.

Инструктируя Графа, Пуриньш вначале делал ставку на публику, собирающуюся у сестер, Елены и Анны, но там почему-то все тормозилось. Рагозин вел себя правильно, хотя и несколько шумно. Ясности, что Графу можно уйти в восточные уезды Латвии по линии знакомств сестер, пока не просматривалось, хотя толокся он у них регулярно. Разговоры о походе в партизаны там проскакивали постоянно, но только что прошла свадьба, к которой активно готовились, молодоженам стало не до активности на поле сражения, они были заняты друг другом. Сроки об отправке в партизаны отодвинулись на октябрь-ноябрь. Сбивало с толку Пуриньша и то, что при наличии крепких позиций в доме на Артиллерийской, ничто не свидетельствовало, что публика, там бывающая, причастия к взрыву в Яунмилгрависе. Следовательно, эта точка сборищ антинемецких элементов пока не так уж и актуальна. Правда, настораживало Пуриньша появление там той самой Ольги и выпуск листовок на занесенном по идее Эриса в дом сестер шапирографе. Оставалась группа Марии из фотоателье. Что ж, попробуем… и клюнуло.

…Когда Граф поведал Марии о случившемся, она прежде всего успокоила его, приободрила, напоила чаем и проводила в тихую боковую комнатку отдохнуть, успокоить нервы, поспать. Сама она отправилась к Эмилии держать военный совет о том, чем помочь ставшему для них близким пленному офицеру Красной Армии, находящемуся на нелегальном положении, которому они сами придали двусмысленную позицию, могущую обернуться для него здесь, в городе, крахом. Женщины — народ эмоциональный, склонны к преувеличению и самобичеванию. Безусловно, просчет со складом не был трагедией. Но они понятия не имели о лисьем гамбите четырех «слонов»: Канариса, Панцингера, Ланге и Пуриньша, с общим стажем лжи и обманов в сумме не менее 60 лет.

— Что думаешь ты, Эмилия, — спросила Мария, выложив ей последние новости. Вопрос не был новым, он уже возникал в бесконечных разговорах подруг. Первой заповедью попавшего в беду человека было — спрятаться и бежать. Только куда? В Риге их знакомый перебывал во многих спасительных пристанищах. Если он пойдет по ним по второму кругу, то может и провалиться. Нужно другое решение. Они посмотрели друг на друга и одновременно сказали глазами: пусть уходит в партизаны. Созрел для этого он. Проверен. Промедление приведет к тому, что засыпется здесь и погибнет.

— Знаешь что, — вслух ответила Эмилия на вопрос подруги, — мне вот не понравился один шаг с его стороны. Помнишь, раз он ночевал в моей квартире. Я рассказывала тебе. Утром я убежала в больницу еще затемно. В предыдущий вечер я сказала ему, что будешь уходить, закроешь дверь ключом, положишь ключ в конверт, надпиши его моими координатами, заклей и положи в почтовый ящик. Если соседи будут любопытствовать, то ничего особенного — в ящике мне письмо. Что он сделал? Прихожу, в ящике ключ торчит, один, без конверта. Что соседи могли подумать? Что у меня кто-то незнакомый был? В наше-то время, когда все друг за другом шпионят?

— Это чистая случайность, — успокаивала Мария, — подумаешь, парень молодой, проспал, вскочил, времени нет — и на работу. Конверта не нашел, ключ — в ящик и побежал.

— Положим, конверт я ему приготовила. Куда ему нестись надо было? Он же не работает нигде. В этом же и фокус. В это утро я на часа два позже вышла из больницы и там, в лесу, в сторону Шмерли топает наш молодой друг, — задумчиво сказала Эмилия, — хорошо был одет, даже в шляпе.

— Послушай, подруга, как ты думаешь, могут у него быть и другие подпольные дела, помимо наших?

— Конечно. Но в такого рода делах надо соблюдать точность, иначе приобретешь неприятности для себя и товарищей. Он же бросил ключ обо мне не подумав. И спешить ему некуда было, — упрямилась Эмилия.

— Так что будем делать? — спросила Мария.

— Господи, пусть идет в партизаны. Не на прогулку же отправляем по лесу. Взвалит на себя тяжелую ношу, и потащит она его. Может к победе, а может к собственной гибели. Ты думаешь — через Стасю?

— Да, — ответила Мария. — Другого пути у нас нет.

— Но нас предупредили, что это путь для важных переправ.

— Как ты отличишь важное от не совсем? Уже война три года, а мы ни разу тропку эту не использовали, вдруг она уже паутиной затянулась? Проводники все на ней верные. Пройдет, как поезд по рельсам. Друг наш говорил, что в случае возможности уйти туда, в Освею, повезет с собой какие-то документы, чтобы связать рижское подполье с партизанами. Разве мы не должны дать ему безопасный мостик для связи?

Эмилия замахала руками:

— Ой, что ты, что ты, Мария. Да я не хотела никого обидеть, ни друга нашего, ни тебя, ни ребят. Просто я испугалась сама не знаю чего и теперь все этим испугом меряю.

Вечером того же дня, презрев всякие условности, Граф, он же блондин, вбежал со двора, выходящего на улицу Парковую, по черной лестнице дома № 8 по улице Кришьяна Барона. Он позвонил в квартиру № 8. После долгой паузы раздался женский голосок:

— Вам кого?

— Молодого хозяина, — ответил блондин.

— Да? — удивилась слегка служанка и пошла в глубь квартиры.

Появилась знакомая фигура Эриса в халате, с заспанным лицом и как всегда смотрящими в одну точку близко поставленными глазами.

— Судя по нарушению всех правил конспирации и твоему растренированному дыханию, вызванному близостью женских тел, — Эрис кивнул в сторону дома мадам Бергман, — что-то случилось.

— Получил ходку в партиз… — выпалил Граф, едва они переступили порог кабинета хозяина.

— Поздравляю, — и Эрис с чувством потряс руку Графа. — Расскажи, как все это произошло.

— Нет худа без добра, — начал Граф, — история со складом и моя пошатнувшаяся судьба взволновала моих тетушек. Сцена, которую со мной репетировал господин Пуриньш, потрясла их. Все плакали и рыдали: «Что будет с нашим бедным, бедным мальчиком. Ему надо помочь, ему надо бежать». Так что передайте господину Пуриньшу, что его, если не в настоящий театр, то для заводилы по блефу при игре в двадцать одно вполне можно взять. Талант! Любого обведет!

— Но-но! Оставь свои блатные выкрутасы. Сам скажешь ему об этом, — бросил Эрис и стал названивать по телефону. Пока он крутил диск, то уточнял: когда надо идти, дадут ли они поручения, имеются ли пароли…

Граф лишь блаженно улыбался и мотал головой от привалившего успеха. Он еще не мог осознать, будет ли ему там лучше, но то, что не будет уже скитаний по чужому городу с чувством опасности, исходящей от своих, немцев, власовцев, самоохранников, полицейских, агентов Тейдеманиса и Пуриньша, — это он начал с трудом, но соображать.

Наконец Эрис дозвонился. Высказав пару комплиментов Магде, которую он встретил недавно в театре, попросил к телефону Александра. Поздоровались.

— Опять склад, в который вернулись еврейские мыши? — подозрительно спросил Пуриньш.

— Шеф, поздравьте Графа, он добился такого желанного для вас путешествия. Система сработала. Зрительницы были в восторге от его игры с вашей режиссурой.

— Не болтайте так много. Откуда звоните, от себя?

— Да, Граф рядом.

— Бегу. До встречи.

— Пуриньш будет здесь через минут двадцать. Что за спешка? — обратился Эрис к Графу. Потом дернул за звонок. Появилась служанка.

— Вот что, Марта, накройте стол на четыре персоны. В столовой. С серебром. Будет холодный ужин. Нарежьте телятину, буженину, лососину, поставьте угорь, овощи. Водку, шампанское, мозельское. Кофе, ликер — в кабинете. Мари передайте, пусть сидит у себя в комнате, здесь не порхает. Вы справитесь одна.

Старуха покосилась на Графа, но все же сказала:

— Я при старом хозяине всегда справлялась одна. Мари вы скажите сами, мой господин. Я ее сюда на работу не принимала, — и служанка величественно удалилась.

— Понял? — спросил Эрис Графа и подмигнул ему.

— Досконально, — отреагировал тот моментом и, осмелев от того, что его берут за господский стол, заметил: — Смазливенькая, чистенькая и все время на месте. Не то что лошади из нашей конюшни, — и он кивнул в сторону «стойбища» мадам Бергман.

Эрис вышел и сказал крутившейся неподалеку от гостиной служанке:

— Мари, сними чехлы в столовой, проветри комнату, иди к себе и сиди там весь вечер. Под ногами не путайся. Марта со всем справится.

— А как же я, милый, — и она попробовала прижаться ближе к хозяину.

Послышалось сердитое фырканье Марты, и тут же раздался звонок в парадную дверь. Мари как ветром сдуло. Вошел Пуриньш. Его щегольская серая шляпа сидела на нем самым что ни на есть залихватским образом. Он сказал несколько слов Марте по-немецки, справился о старом Эрисе, консуле. Марта расцвела. Улучив момент, Граф спросил у хозяина: