Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба

• Название: Замогильные записки Пикквикского клуба
• Автор: Чарльз Диккенс
• Издательство: С.-Петербургъ.
• Жанр: Классическая проза

Проходят годы, меняются вкусы, но ничто не в силах затмить блистательный образ восторженного и наивного чудака мистера Пиквика — плод вымысла классика мировой литературы Чарлза Диккенса.

Он рисует старую Англию с самых различных её сторон, прославляя то её добродушие, то обилие в ней живых и симпатичных сил, которые приковали к ней лучших сынов мелкой буржуазии. Он изображает старую Англию в добродушнейшем, оптимистическом, благороднейшем старом чудаке, имя которого — мистер Пиквик — утвердилось в мировой литературе где-то неподалёку от великого имени Дон-Кихота.

Роман «Замогильные записки Пикквикского клуба» является любимой книгой многих поколений читателей и олицетворяет в их глазах классическую Англию прошлого века.

---

Глава XXXV. Мистеръ Пикквикъ, по зрѣломъ размышленіи, предпринимаетъ путешествіе въ Батъ

На другой день послѣ окончательнаго приговора, произнесеннаго судомъ присяжныхъ, въ лондонскую квартиру президента Пикквикскаго клуба вошелъ его маленькій адвокатъ, м-ръ Перкеръ, и, послѣ обычныхъ привѣтствій, бесѣда между ними началась слѣдующимъ образомъ:

— Что вы думаете, почтеннѣйшій? — спросилъ м-ръ Перкеръ.

— Ничего особеннаго; вамъ извѣстенъ мой образъ мыслей, — отвѣчаль м-ръ Пикквикъ.

— И вы точно думаете, — положительно и серьезно, не платить имъ за эти протори и убытки?

— Ни одного пенни, ни полпенни, — сказалъ м-ръ Пикквикъ твердымъ и рѣшительнымъ голосомъ, — да, ни полпенни!

— Вотъ это, судари мои, значитъ дѣйствовать по принятому правилу, или по принципу, какъ говаривалъ одинъ заимодавецъ, когда, бывало, просили его возобновить отсрочку платежа, — замѣтилъ м-ръ Уэллеръ, убиравшій послѣ завтрака посуду со стола.

— Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — вы хорошо сдѣлаете, если уйдете внизъ.

— Слушаю, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ.

И, повинуясь полученному приказанію, онъ исчезъ.

— Нѣтъ, Перкеръ, нѣтъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ съ разстановкой и дѣлая удареніе на каждомъ словѣ,- друзья мои старались отвратить меня отъ этого намѣренія, но безъ всякаго успѣха: моя воля неизмѣнна. Я стану заниматься своими обычными дѣлами до тѣхъ поръ, пока юридическіе враги мои не возобновятъ законнымъ образомъ этого процесса, и, если y нихъ достанетъ безсовѣстности воспользоваться своими правами, я пойду въ тюрьму безъ сопротивленія и съ веселымъ духомъ. Когда они могутъ сдѣлать это?

— Они могутъ подать на васъ просьбу о законномъ взысканіи всѣхъ этихъ проторей и убытковъ въ слѣдующее юридическое засѣданіе, почтеннѣйшій, — отвѣчалъ м-ръ Перкеръ. — Это будетъ ровно черезъ два мѣсяца, почтеннѣйшій.

— Очень хорошо, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Такъ до того времени, Перкеръ, прошу васъ больше не упоминать мнѣ объ этомъ дѣлѣ. Мои ученыя наблюденія могутъ продолжаться безостановочно, и теперь — вотъ въ чемъ вопросъ, — продолжалъ великій человѣкъ, бросая на своихъ друзей добродушный взглядъ, при чемъ глаза его заискрились такимъ блескомъ, котораго не могли даже затемнить или прикрыть его очки, — куда мы поѣдемъ, господа?

М-ръ Топманъ и м-ръ Снодграсъ, пораженные необыкновеннымъ мужествомъ своего президента, не произнесли никакого отвѣта и стояли безмолвно среди комнаты съ понурыми головами. М-ръ Винкель еще не успѣлъ собраться съ духомъ послѣ достопамятныхъ происшествій вчерашняго дня и былъ неспособенъ подать голосъ въ ученомъ дѣлѣ. М-ръ Пикквикъ напрасно ждалъ отвѣта.

— Выходитъ, стало быть, — сказалъ онъ послѣ продолжительной паузы, — что я самъ долженъ назначить мѣсто для будущихъ нашихъ наблюденій.

– Ѣдемъ въ Батъ, господа. Кажется, еще никто изъ насъ не былъ въ Батѣ.

Не былъ никто, и это предложеніе, встрѣтившее сильнаго ходатая въ м-рѣ Перкерѣ, было принято единодушно. Перкеръ основательно разсчитывалъ, что м-ръ Пикквикъ, развлеченный перемѣнами и веселой жизнью, будетъ, вѣроятно, разсудительнѣе смотрѣть на послѣдствія своего упорства и утратитъ желаніе сидѣть въ тюрьмѣ. Самуэль былъ немедленно отправленъ въ погребъ "Бѣлой лошади" съ порученіемъ взять пять мѣстъ на слѣдующій день въ дилижансѣ, который долженъ отправиться утромъ въ половинѣ восьмого.

Было только два мѣста внутри кареты и три на имперіалѣ дилижанса. М-ръ Уэллеръ подписался на всѣ эти мѣста и, размѣнявшись нѣсколькими остроумными комплиментами съ конторщикомъ по поводу оловянной полкроны, полученной отъ него въ сдачу, ушелъ обратно въ гостиницу Коршуна и Джорджа, гдѣ ожидали его весьма серьезныя занятія, въ которыя онъ и былъ углубленъ весь остатокъ этого дня. Онъ укладывалъ фраки, бѣлье, сюртуки, стараясь по возможности сообщить имъ наименьшій объемъ и придумывая разные, болѣе или менѣе замысловатые, способы для укрѣпленія верхней крышки сундука, y котораго не было ни петли, ни замка.

Утро на другой день было мокрое, туманное, сырое и, слѣдовательно, весьма неблагопріятное для путешествія. Лошади почтовыхъ экипажей, тянувшихся по городу, дымились такимъ образомъ, что пассажировъ на имперіалѣ совсѣмъ не было видно. Продавцы и разносчики газетъ промокли до костей и, повидимому, заплѣсневѣли со своимъ товаромъ; капли дождя струились съ клеенчатыхъ шляпъ апельсинщиковъ и яблочниковъ, когда они просовывали свои головы въ окна экипажей; евреи съ отчаяніемъ ходили взадъ и впередъ, складывая перочинные ножички, которыхъ никто не покупалъ; мальчики съ карманными книгами спѣшили упрятать ихъ въ свои карманы; грецкія губки и коробки съ карандашами превратились въ москательный товаръ, неудобный для продажи.

Оставивъ Самуэля высвобождать свой багажъ изъ рукъ семи или восьми носильщиковъ, бросившихся на него съ жадностью въ ту минуту, когда кабріолетъ остановился y воротъ конторы дилижансовъ, м-ръ Пикквикъ и его друзья, пріѣхавшіе двадцатью минутами ранѣе назначеннаго срока, отправились въ общую залу; гдѣ, какъ извѣстно, путешественники проводятъ самыя пріятныя минуты передъ своимъ отъѣздомъ.

Общая зала при погребѣ "Бѣлой лошади" не представляетъ, однакожъ, тѣхъ удобствъ, на которыя въ правѣ разсчитывать всякій джентльменъ, собравшійся въ дорогу. Это довольно большая и совершенно невзрачная комната, съ большою кухонною печью вмѣсто камина, подлѣ которой во всякое время стоятъ кочерга, лопата и огромныя щипцы. Комната раздѣлена на отдѣльныя каморки въ угоду путешественникамъ, любящимъ уединеніе, и снабжена стѣнными часами, зеркаломъ и живымъ слугою, скрытымъ въ небольшой конурѣ, опредѣленной для мытья посуды.

Въ одной изъ этихъ каморокъ находился теперь суровый и усатый мужчина лѣтъ сорока пяти, съ плѣшивымъ и свѣтлымъ лбомъ и съ достаточнымъ количествомъ черныхъ волосъ на затылкѣ и по обѣимъ сторонамъ головы. Онъ быль въ сѣромъ фракѣ, застегнутомъ на всѣ пуговицы, и въ широкой тюленьей фуражкѣ. При входѣ нашихъ путешественниковъ онъ оторвалъ глаза отъ завтрака и съ большимъ достоинствомъ посмотрѣлъ на м-ра Пикквика и его друзей. Кончивъ этотъ обзоръ, онъ затянулъ какую-то мелодію, и его физіономія выразила совершеннѣйшее довольство самимъ собою, какъ будто онъ убѣдился окончательно, что никто здѣсь не можетъ сравниться съ его особой.

— Эй, малый! — сказалъ усатый джентльменъ.

— Чего прикажете? — откликнулся грязнолицый малый, вынырнувшій изъ вышеупомянутой конуры, съ полотенцемъ въ рукахъ.

— Подать бѣлаго хлѣба.

— Слушаю, сэръ.

— Съ ветчиной и масломъ.

— Сію минуту.

Усатый джентльменъ затянулъ опять какую-то мелодію и, подойдя къ камину въ ожиданіи бутерброда, подобралъ фалды фрака и устремилъ пристальный взоръ на оконечности своихъ сапоговъ.

— Интересно знать, около какого пункта въ Батѣ останавливается этотъ дилижансъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, ласково обращаясь къ м-ру Винкелю.

— Гмъ… ге… это что значитъ? — сказалъ незнакомецъ.

— Я сдѣлалъ замѣчаніе своему другу, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, изъявляя готовность вступить въ разговоръ. — Мнѣ хотѣлось знать, въ какомъ домѣ Бата помѣщается контора здѣшнихъ дилижансовъ. Можетъ быть, вы это знаете, сэръ?

— Развѣ вы ѣдете въ Батъ? — спросилъ незнакомецъ.

— Да, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

— A эти джентльмены?

— И эти джентльмены.

— Не внутри кареты, надѣюсь… будь я проклятъ, если всѣ вы заберетесь въ карету, — сказалъ незнакомецъ.

— Нѣтъ, сэръ, не всѣ,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ успокоительнымъ тономъ.

— Разумѣется, не всѣ,- возразилъ энергически усатый джентльменъ. — Я взялъ два мѣста. Если имъ вздумается втиснуть шесть человѣкъ въ этотъ демонскій ящикъ, гдѣ съ трудомъ могутъ помѣститься только четверо, я сейчасъ беру постшезъ и подаю на нихъ жалобу. Я заплатилъ за свои билеты. Они не посмѣютъ этого сдѣлать. За ними, я знаю, водились эти вещи. Я знаю, что они дѣлаютъ это каждый день; но теперь этого не будетъ. Не позволю. Не потерплю. Кто знаетъ меня лучше, тотъ понимаетъ, какъ вести со мной дѣла. Я ихъ проучу.

Запальчивый джентльменъ дернулъ изо всей силы сонетку и, когда явился слуга, сказалъ, чтобъ бутербродъ былъ поданъ черезъ нѣсколько секундъ или онъ проучитъ ихъ всѣхъ.

— Позвольте вамъ замѣтить, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — что вы безпокоитесь совершенно напрасно… то-есть безъ достаточнаго повода, сэръ, и безъ основательной причины, сэръ. Я взялъ только два мѣста въ каретѣ, для двухъ персонъ.

— Очень радъ это слышать, — сказалъ запальчивый джентльменъ. — Беру назадъ свои выраженія. Хорошо, что вы объяснились. Вотъ моя карточка. Позвольте познакомиться съ вами.

— Съ большимъ удовольствіемъ, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Мы путешествуемъ вмѣстѣ и, я надѣюсь, не станемъ скучать обществомъ другъ друга.