Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба

• Название: Замогильные записки Пикквикского клуба
• Автор: Чарльз Диккенс
• Издательство: С.-Петербургъ.
• Жанр: Классическая проза

Проходят годы, меняются вкусы, но ничто не в силах затмить блистательный образ восторженного и наивного чудака мистера Пиквика — плод вымысла классика мировой литературы Чарлза Диккенса.

Он рисует старую Англию с самых различных её сторон, прославляя то её добродушие, то обилие в ней живых и симпатичных сил, которые приковали к ней лучших сынов мелкой буржуазии. Он изображает старую Англию в добродушнейшем, оптимистическом, благороднейшем старом чудаке, имя которого — мистер Пиквик — утвердилось в мировой литературе где-то неподалёку от великого имени Дон-Кихота.

Роман «Замогильные записки Пикквикского клуба» является любимой книгой многих поколений читателей и олицетворяет в их глазах классическую Англию прошлого века.

---

— Это очень хорошо, — замѣтилъ Самуэль.

— Одна тысяча пришлась на мою долю, такъ-какъ я женатъ былъ на его родственницѣ.

— Прекрасно, — пробормоталъ м-ръ Уэллерь.

— Окруженный цѣлой толпой племянниковъ и племянницъ, онъ зналъ, что они непремѣнно перессорятся послѣ его смерти изъ-за этого имѣнія.

— Это уже какъ водится, — замѣтилъ Самуэль.

— Поэтому онъ дѣлаетъ меня душеприказчикомъ, — продолжалъ старикъ, раскуривая новую трубку, — и оставляетъ мнѣ все имущество по конфиденціи, дабы я раздѣлилъ его сообразно требованію завѣщанія.

— Что это значитъ — по конфиденціи? — спросилъ Самуэль.

— Это ужъ такъ выражаются по закону, — отвѣчалъ сапожникъ.

— Темновато выражается законъ, и отъ этого, должно быть, вышла бѣда. Однакожъ, продолжайте.

— И вотъ, сударь мой, когда я только-что хотѣлъ было приняться за исполненіе этого завѣщанія, племянницы и племянники, всѣ до одной души, поголовно ополчились на меня и устроили caveat {Юридическій терминъ, взятый буквально съ латинскаго языка. Такъ называется апелляція, поданная въ судъ для пріостановленія и пересмотра дѣлъ, произведенныхъ по наслѣдству. Прим. перев.}.

— Это что значитъ?

— Законный инструментъ, которымъ хотятъ сказать, кому слѣдуетъ: — "не двигайся съ мѣста".

— Хорошій инструментъ. Ну?

— Но вотъ, сударь мой, ополчившись противъ меня, они всѣ также перегрызлись между собою и принуждены были взять caveat обратно изъ суда, a я заплатилъ за всѣ издержки по этому дѣлу. Лишь только я расплатился, какъ одному племяннику опять пришло въ голову подать просьбу, чтобъ высокопочтенные судьи занялись пересмотромъ этого завѣщанія. Дѣло закипѣло снова, въ судейской конторѣ исписали шесть стопъ бумаги, и одинъ старый глухой джентльменъ настрочилъ резолюцію въ такомъ тонѣ: — "поелику завѣщатель былъ, очевидно, не въ своемъ умѣ, когда подписывалъ свою духовную, то вышеозначенный мастеръ сапожнаго цеха присуждается симъ отказаться отъ своей доли наслѣдства, возвративъ оную законнымъ наслѣдникамъ, и равномѣрно обязуется, безъ всякаго замедленія, уплатить суду всѣ юридическія потери и убытки по текущему дѣлу". — Я подалъ апелляцію, и по моей просьбѣ дѣло перешло на разсмотрѣніе къ тремъ или четыремъ джентльменамъ, которые уже слышали о немъ подробно въ другомъ судѣ, гдѣ они считаются адвокатами сверхъ комплекта, — съ тою только разницею, что тамъ называютъ ихъ докторами, a въ этомъ другомъ судѣ — делегатами. И вотъ эти господа, по чистой совѣсти, утвердили и укрѣпили во всей силѣ резолюцію глухого стараго джентльмена. Послѣ того я перенесъ весь этотъ процессъ въ высшій сиротскій судъ и вотъ въ немъ-то и купаюсь до сихъ поръ и, какъ надо полагать, буду купаться до скончанія жизни. Адвокаты мои уже давно вытянули изъ моего кармана законную тысячу фунтовъ наслѣдства, и я посаженъ въ тюрьму на томъ основаніи, что не доплатилъ сотни фунтовъ судебныхъ проторей и убытковъ. Нѣкоторые джентльмены совѣтовали мнѣ подать жалобу въ парламентъ, и я бы не прочь отъ этого, да только имъ, видишь ты, недосужно навѣщать меня въ этомъ мѣстѣ, a мнѣ тоже неудобно было путешествовать къ нимъ. Длинныя мои письма надоѣли имъ и прискучили мало-по-малу, и теперь ужъ они совсѣмъ забыли это каверзное дѣло. Вотъ и вся чистѣйшая истина, безъ преувеличеній и прикрасъ, какъ въ этомъ могли бы поручиться около пятидесяти особъ за стѣнами этого тюремнаго замка, въ которомъ, по всей вѣроятности, суждено мнѣ умереть.

Сапожникъ остановился, желая удостовѣриться въ произведенномъ впечатлѣніи; но Самуэль въ эту минуту уже спалъ и было очевидно, что конецъ исторіи не достигнулъ до его ушей. Арестантъ испустилъ глубокій вздохъ, вытряхнулъ пепелъ изъ трубки, завернулся въ одѣяло, и скоро отрадный сонъ сомкнулъ его глаза.

Поутру, на другой день, м-ръ Пикквикъ сидѣлъ одинъ въ своей комнатѣ за чашкой чаю, между тѣмъ какъ Самуэль Уэллеръ, въ комнатѣ башмачника ваксилъ господскіе сапоги и чистилъ платье. Въ это время кто-то постучался въ дверь, и прежде, чѣмъ м-ръ Пикквикъ успѣлъ произнести: — "войдите!" за порогомъ его жилища показалась косматая голова и грязная бархатная фуражка, въ которыхъ великій человѣкъ немедленно угадалъ личную собственность м-ра Смангля.

— Съ добрымъ утромъ, сэръ! — сказалъ этотъ достойный джентльменъ, сопровождая свой вопросъ дюжиною маленькихъ поклоновъ, — вы сегодня ожидаете кого-нибудь? Вонъ тамъ внизу спрашиваютъ васъ какіе-то три джентльмена, должно быть, славные ребята: они стучатъ во всѣ двери, и жильцы наши бранятъ ихъ на чемъ свѣтъ стоить за это безпокойство.

— Ахъ, Боже мой, какъ это глупо съ ихъ стороны! — воскликнулъ м-ръ Пикквикь, быстро вставая съ мѣста. — Я не сомнѣваюсь, что это нѣкоторые изъ моихъ близкихъ друзей: я ожидалъ ихъ еще вчера.

— Ваши друзья! — вскричалъ Смангль, схвативъ м-ра Пикквика за руку. — Ни слова больше. Будь я проклятъ, если съ этой минуты они не будутъ также и моими друзьями. Мивинсъ тоже будетъ считать ихъ своими друзьями. Вѣдь этотъ Мивинсъ, скажу я вамъ, собаку съѣлъ на всѣ руки, не правда ли, почтеннѣйшій? — заключилъ м-ръ Смангль съ великимъ одушевленіемъ.

— Я еще такъ мало знаю этого джентльмена, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — что…

— Ни полслова больше, ни четверть слова! — перебилъ Смангль, ухватившись за плечо м-ра Пикквика, — вы узнаете его вдоль и поперекъ не дальше, какъ сегодня, и, ужъ разумѣется, будете отъ него въ восторгѣ. У этого человѣка, сэръ, — продолжалъ Смангль, принимая торжественную позу, — такіе комическіе таланты, что онъ былъ бы истиннымъ сокровищемъ для Дрюриленскаго театра.

— Неужели?

— Клянусь честью. Послушали бы вы, какъ онъ декламируетъ лучшія мѣста изъ нашихъ національныхъ комедій: просто трещатъ уши, и глазамъ не вѣришь. Вотъ что! И ужъ я поручусь заранѣе, что вы полюбите его больше всѣхъ своихъ друзей, иначе быть не можетъ. Водится за нимъ одинъ только маленькій грѣшокъ… ну, да это пустяки, вы знаете.

Когда м-ръ Смангль при этомъ намекѣ тряхнулъ головой и бросилъ на своего собесѣдника симпатическій взглядъ, м-ръ Пикквикъ въ ожиданіи дальнѣйшихъ объясненій, проговорилъ только: — "А!" — и съ безпокойствомъ взглянулъ на дверь.

— А! — повторилъ м-ръ Смангль, испуская тяжелый и продолжительный вздохъ. — Лучшаго товарища и собесѣдника не найти вамъ въ цѣломъ мірѣ, за исключеніемъ, разумѣется, одного только этого недостатка. Если бы, примѣромъ сказать, въ эту самую минуту дѣдушка его вышелъ изъ могилы и явился передъ его глазами, онъ бы непремѣнно попросилъ y него взаймы фунтовъ двѣсти подъ собственную свою росписку на гербовомъ листѣ въ восемнадцать пенсовъ.

— Ахъ, Боже мой! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.

— Это ужъ такъ вѣрно, какъ я имѣю честь разговаривать съ вами, — подтвердилъ м-ръ Смангль.- A что и того вѣрнѣе: онъ прокутилъ бы эти деньгии въ какую-нибудь недѣлю, a тамъ опять сталъ бы просить взаймы, ужъ, конечно, безъ отдачи.

— Вы сообщаете мнѣ очень замѣчательныя подробности, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — только знаете, когда мы этакъ разговариваемъ съ вами, пріятели мои, вѣроятно, слишкомъ безпокоятся, что не могутъ отыскать меня въ этомъ мѣстѣ.

— О, это ничего, я сейчасъ проведу ихъ, — сказалъ Смангль, дѣлая шагъ къ дверямъ, — прощайте! Я ужъ, разумѣется, не стану васъ безпокоить, когда вы будете принимать друзей. — Да, кстати…

При этой послѣдней фразѣ, м-ръ Смангль вдругъ остановился, заперъ дверь и, пересѣменивая на цыпочкахъ къ м-ру Пикквику, сказалъ ему на ухо:

— Не можете-ли вы, почтеннѣйшій, ссудить мнѣ полкроны до конца будущей недѣли — а?

М-ръ Пикквикъ съ трудомъ удержался отъ улыбки; но, сохраняя, однакожъ, по возможности спокойный видъ, вынулъ требуемую монету и положилъ ее на ладонь м-ру Сманглю, послѣ чего этотъ джентльменъ, таинственно прищуривъ лѣвымъ глазомъ и кивнувъ головой, выюркнулъ изъ дверей, отправившись такимъ образомъ на поиски за тремя джентльменами, съ которыми онъ и воротился черезъ нѣсколько минутъ. Затѣмъ, еще разъ подмигнувъ м-ру Пикквику въ удостовѣреніе, что не забудетъ своего долга, онъ окончательно удалился изъ его жилища, и великій человѣкъ остался наединѣ со своими друзьями.

— Ахъ, милые друзья мои, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, поперемѣнно пожимая руки м-ра Топмана, м-ра Винкеля и м-ра Снодграса, — какъ я радъ, что наконецъ вижу васъ въ своей печальной квартирѣ!

Весь тріумвиратъ приведенъ былъ въ трогательное умиленіе при взглядѣ на великаго человѣка. М-ръ Топманъ плачевно покачалъ головой; м-ръ Снодграсъ, снѣдаемый душевной скорбью, приставилъ къ своимъ глазамъ носовой платокъ; м-ръ Винкель удалился къ окну и зарыдалъ.

— Съ добрымъ утромъ, господа! — закричалъ Самуэль, входя въ эту минуту съ сапогами и вычищеннымъ платьемъ своего господина. — Прочь тоска и печали. Привѣтствую васъ, джентльмены!