Александра Анисимова - На короткой волне

• Название: На короткой волне
• Автор: Александра Анисимова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

И мужчинам не совсем удобно жить в таких условиях. Целыми неделями и месяцами ютиться на маленьком клочке земли, где с одной стороны речка, а с остальных трех сторон лес и единственные строения - шалаши из еловых веток.

Иногда я недоумевала: все-таки партизаны очень спокойно чувствуют себя в лесу. Как-то спросила майора, почему наш связной в деревне, Куба, сказал однажды: "Не тот стал немец, не тот".

- Здесь прошли отряды Ковпака, - ответил майор. - Поэтому немцы в лес не заглядывают - боятся. А народ чувствует себя увереннее, смелее...

В один из июльских дней на территории лагеря появился странный человек. Он был в безукоризненном городском сером костюме, желтых туфлях, светлой сиреневой рубашке, с фотоаппаратом через плечо. Из нашей группы никто не знал, кто он. Зато все остальные разведчики окружили его. Он разговаривал с ними, смеялся, отвечал на приветствия. Мы сидели с майором около шалаша, составляя радиограмму. По глазам майора я видела, что его тоже интересует этот человек.

Вскоре незнакомец подошел к нам.

- День добрый! - сказал он, кланяясь. - Можно присесть около вас?

- Пожалуйста.

Аккуратно расстелив на траве платок, он сел и улыбаясь спросил:

- Пане майоже, вы можете передать в центр такую радиограмму: "Самолет "ЛИ-2", сбитый в ночь на пятнадцатое июля, сгорел. Капитан Сергеев у меня. Сообщите Афонину, полевая почта 15424".

Майор удивленно посмотрел на него.

- Во-первых, почему вы обращаетесь ко мне с такой просьбой, а во-вторых, не вижу капитана Сергеева. И, в-третьих, я хотел бы знать, с кем разговариваю.

- О, простите. - Незнакомец снова поднялся. - Я забыл представиться. Корнелюк Павел Петрович, житель села Задубцы Грубешковского уезда. Капитан Сергеев находится у надежных людей. Вечером он будет здесь.

Майор неопределенно кивнул головой, потом встал и ушел. Мы остались вдвоем.

- Ну что ж, панна Ася, - сказал Павел. - Как вам здесь нравится? Очень страшно жить в лесу?

- Нет, не очень. А вы где живете?

- В городе.

- А что вы там делаете? - Я успела разглядеть тонкие твердые губы, густые черные волосы, зачесанные назад, широкие черные брови и глаза темно-серые, прищуренные, с большими черными зрачками.

- Как это понимать - что я делаю?

- Где вы работаете?

- Я не работаю. У меня фабрика.

- У вас фабрика? Значит, вы фабрикант?

Я смеялась долго и вполне искренне.

Павел даже обиделся.

- Чему вы смеетесь?

- Ну, как же не смеяться? Я первый раз в жизни разговариваю с фабрикантом, и в таких условиях!..

Павел родился в Рязанской области. Родители его, состоятельные люди, в 1917 году бежали в Польшу, обосновались в Томашуве. Павлу было тогда шесть лет. Он получил здесь высшее образование. Но семья жила замкнуто, - видно, не очень уютно чувствовала себя на новом месте.

В семье придерживались старых русских обычаев, говорили на русском языке. С вниманием и несомненной симпатией следили за событиями в России. Мать и отец очень тосковали по родным местам. Потом родители умерли, оставив Павлу фабрику, дающую достаточный доход, чтобы содержать семью. Но как-то получилось, что смолоду он не женился, а потом так и остался холостяком.

- С капитаном меня познакомил Куба, - продолжал свой рассказ Павел, вот... езжу по городам... делаю что могу, моему партизанскому стажу скоро будет два года...

Вечером Павел привел к нам капитана Сергеева, летчика с подбитого немцами самолета.

Внешне Павел выглядел так, как и должен был выглядеть преуспевающий фабрикант. Вероятно, он был вне подозрений у немцев и у полиции. Сведения, доставляемые им, всегда отличались точностью. Он спокойно подсаживался ко мне и говорил, кивая головой на радиостанцию:

- Стучи: "На аэродроме Мокре западнее Замостье находится сорок самолетов "Мессершмитт-109", На шоссе Хелм - Ровец - разъезд Завадувка севернее и южнее при шоссе большие склады бомб". И еще: "По железной дороге Люблин - Львов движения нет. Немцы взорвали мосты и ушли на Замостье. Поляки вооружаются против немцев. В городе Томашуве немцев нет".

Павел с большим вниманием отнесся к моим занятиям польским языком. Я старалась разговаривать с ним только по-польски; когда получалось плохо, мы вместе смеялись, но он не оставлял меня в покое до тех пор, пока я не произносила нужное слово правильно. Из него мог бы выйти хороший преподаватель: свободно владея и русским и польским языками, он умел объяснить все просто и доходчиво. Его импровизированные уроки помогли мне в дальнейшем.

Однажды майор пригласил меня и Павла к себе в шалаш. Они закурили и некоторое время сидели молча.

- Вот что, Павел, - начал майор. - Есть у нас к тебе просьба... Нужно съездить в Люблин.

- Можно, - отвечает Павел. - Скажите адрес и что нужно сделать.

- В Люблине в одном из главных управлений работает наш советский разведчик. С ним нужно наладить связь. Я могу сказать тебе только пароль. Остальное посмотришь по обстоятельствам.

Мы подробно обсудили все возможные варианты предстоящей встречи. Далеко за полночь я и Павел вышли от майора. Лагерь спал. На берегу реки между деревьями ходил часовой. Лунные блики переливались в мелкой ряби речной волны. Мы дошли до тропинки, ведущей на большую дорогу, и остановились около высокой густой ели.

- Вы не боитесь идти сейчас по лесу? - спросила я.

- Нет. Я уже привык...

Кругом стояла такая тишина, что казалось кощунством разговаривать в полный голос.

- Знаете, Ася, - начал вдруг Павел, глядя в сторону. - Я, как сейчас, помню: когда умирала моя мать... уже в самую последнюю минуту... Она только успела сказать мне: "Пашенька, вернись домой..." - и все. "Домой..." Я даже не знаю, что это такое - город или деревня - Рыбное... Рязанской области... Но я очень хочу вернуться туда, Ася... очень.

Потом, тряхнув головой, как бы отгоняя от себя воспоминания, он сказал:

- Ну, я пошел...

- Возвращайтесь поскорее.

Я смотрела ему в глаза. Да, мы с майором рисковали не только своей жизнью, но и жизнью разведчика, которого мы никогда не видели и на связь с которым шел сейчас Павел. Никто из нас не имел такой возможности связаться с ним, как Павел.

- Вы сомневаетесь во мне? - спросил он.

- Нет. Я вам верю.

Он схватил мои руки, крепко сжал их:

- До свидания! - и быстро пошел по едва видной тропинке. Тихий-тихий стоял лес, пахло хвоей...

- Ася! - позвал меня подошедший сзади майор. - Пойдем в лагерь. Поздно уже.

Мы молча дошли до шалаша.

- Спокойной ночи, - сказал майор и повернул к реке, к часовому.

- Спокойной ночи...

Я влезла в шалаш, легла на свою постель. И, закрыв глаза, увидела перед собой нашу комнату в московском доме, колонны театра перед окнами, завешенные маскировочными сетками. "Мама... Как ты там?" Защипало, защекотало в носу. Комок сдавил горло... "Мамочка..."

Павел приехал через два дня. Он сразу прошел к майору, и они долго беседовали. А когда вышли из шалаша, по глазам майора я поняла, что все в порядке. Через час я передала в центр сведения о дислокации немецких войск в Люблине. По совету люблинского разведчика нашим командирам предстояла встреча с польской подпольной группой.

В целях конспирации встреча была назначена в каком-то отдаленном местечке. Я, как радистка, должна была остаться при радиостанции, то есть в отряде, и только с завистью смотрела со стороны на сборы товарищей. Вот подошел Петрусь, одетый в форму немецкого офицера. Маша ахнула от восхищения, и я не удержалась от улыбки. Форма сидела на нем так, как будто он никогда в жизни не носил ничего другого. Майор тоже выглядел вполне элегантным мужчиной в светло-коричневом костюме и шляпе. Подъехали на лошади Фердинанд и Никита, майор отдал какое-то распоряжение, и они отправились в путь.

Каждый раз, когда уходят или уезжают товарищи по работе на всевозможные большие и маленькие, опасные и не очень опасные задания, каждый раз тоскливо сжимается сердце. Напряженна и изменчива судьба разведчика.

На другой день я передала в центр радиограмму о встрече с представителями польской подпольной группы.

Вскоре был получен ответ: "В десять часов вечера ожидайте самолет с грузом. Опознавательные знаки: три костра, выложенные треугольником". Мы все пошли встречать самолет. Поляна находилась в двух километрах от лагеря. Партизаны шли веселые. Николай, потирая руки, говорил:

- Письма-то наверняка будут. А может, и "русской горькой" догадаются прислать?

- То-то я смотрю, готовишься шкалики считать? - поддразнивал его Никита.

- Да-а-а... Не мешало бы! А ты что ж громыхалку свою не захватил, гостинцы-то на чем повезешь?

- Довезем. Было бы что везти, - отшучивался Никита.

На поляну пришли задолго до назначенного времени. Проверили сложенный хворост, солому, спички. Все в порядке. Когда совсем стемнело и на небе показались звезды, с востока послышался гул самолета. Он летел невысоко и в нашу сторону. Майор посмотрел на часы - время совпадало точно.