Ефим Лехерзак - Москва-Лондон

• Название: Москва-Лондон
• Автор: Ефим Лехерзак
• Жанр: Исторические приключения

---

— Вам не кажется, ваше величество, — сквозь зубы проскрипел оскорбленный в лучших своих чувствах супруг, он же, кстати, король, — что сейчас вы заслужили отсечение головы?

Екатерина, обнаженная и вовсе не изменившая своей призывной позы, весело засмеялась и ответила:

— А вам не кажется, ваше величество, что вы уже слишком давно заслужили отсечение кое-чего другого, что для вас гораздо важнее головы? Мы с вами прекрасно ладили до сих пор, и я не вижу ни малейших оснований для нашего недовольства друг другом. К тому же наши высокомудрые придворные философы утверждают, что лишь взаимная неверность является надежным фундаментом прочности любого супружества! Любого, заметьте. А ведь у нас

с вами — королевское. Так что извольте-ка не дуть ваши сладкие губки, а идите лучше ко мне и по-мужски… по-супружески, наконец, закончите то, чему вы так грубо и неприлично помешали. Ну! Идите, идите же! Ба, да вы, кажется, застеснялись? Ах, это просто прекрасно! Ну, вот… наконец-то… Давненько вы не баловали меня своим вниманием, мой дорогой супруг, так что не слишком уж сопротивляйтесь сейчас… Вот… вот так… прекрасно… Ах… право… вы, как всегда, в отличной форме… благодарю вас… любовь моя… Надеюсь, вы уже не дуетесь на свою супругу, лучшую и умнейшую из королев?..

С тех пор безоблачный мир и согласие никогда больше не нарушались никакими внезапными случайностями…

Зато все более глубоко и опасно затягивали королеву Екатерину в свою невылазную трясину дела политические.

Внутри страны бурлили религиозные страсти. Католическая церковь во главе с папой римским теряла одну позицию за другой. Новоявленные пророки взбудоражили всю Европу. Кровавые распри буквально раздирали и Францию изнутри. Идеи «женевского папы» Кальвина48 завладевали большей частью жителей городов страны, наемных рабочих, ремесленников и зажиточной частью буржуазии. Примкнула к кальвинизму и часть дворянства, стремившаяся поживиться за счет ликвидации церковных имуществ. Весь юг и юго-запад Франции, самая богатая и влиятельная часть ее буржуазии восприняли кальвинизм как наиболее подходящую для себя религиозную идеологию. В свете учения «женевского пророка» об абсолютном предопределении (Бог, как он утверждал, заранее определил одних людей к спасению и блаженству в потустороннем мире, а других — к погибели), теряли свое значение благородство происхождения

и сословные привилегии феодалов, ибо не ими, а самим Всевышним определялись предизбранность и спасение. Следовательно, буржуазия получала религиозное обоснование своих прав на руководящее положение в политической жизни всего общества в качестве наиболее преуспевающей его части.

Но догматы догматами, а когда к этому протестантскому движению, получившему во Франции название гугенотского, стали не только примыкать, но постепенно и возглавлять его принцы крови из дома Бурбонов, ее дома, она потеряла покой и сон. Она (не без оснований, кстати) видела в гугенотах своих могильщиков и со страстной настойчивостью оплетала их своей тонкой, но на редкость прочной паутиной политиче-

ских интриг, тайных убийств и явного раскола. Пройдут годы, и в ночь на 24 августа 1572 года она заставит своего болезненного и безвольного сына, короля Франции Карла IX, вырезать только в Париже более двух тысяч гугенотов, а всего во Франции за следующие после той чудовищной Варфоломеевской ночи две недели было истреблено более тридцати тысяч кальвинистов-гугенотов!..

Но все это произойдет через двадцать лет. А сейчас, в конце 1551 года, французскую королеву, помимо укрепления позиций гугенотов, крайне волновало положение страны на многочисленных фронтах затянувшихся более чем на полстолетия итальянских войн со Священной Римской империей во главе с ее императором Карлом V. Казна Бурбонов была практически пуста. Внутри страны дозревали гроздья гражданских войн. А несколько лет назад войска испанцев почти вплотную подошли к Парижу,

и пришлось вооружать вечно бунтующих крестьян и взрывоопасную городскую чернь, что могло бы окончиться гораздо худшими последствиями, чем просто взятие Парижа Карлом…

Словом, забот у королевы Франции Екатерины Медичи было сейчас более чем достаточно, так что совершенно невероятным казалось ее появление здесь, в Антверпене, в то время как двор императора Карла на какое-то время переместился сюда же…

…Несколько долгих и предельно напряженных минут они стояли друг перед другом — коронованная королева Франции и некоронованная королева всех королей Европы. Екатерина Медичи жадно и неторопливо, в упор рассматривала не только лицо Дианы Трелон, но, казалось, своим насквозь пронизывающим взглядом раздевала ее донага и ревниво изучала каждую клетку и складку ее тела. Несколько продолговатое лицо Екатерины с несильно подогнутым книзу носом и довольно большими передними зубами, едва заметно выступающими над нижней сочной и чувственной губой, трудно было бы назвать красивым или хотя бы просто привлекательным, если бы не эти громадные, классически миндалевидные глаза цвета звездной ночи. Они сразу же и окончательно приковывали к себе неотрывное внимание, оставляя все остальное ее лицо в какой-то дальней и почти размытой тени. Невероятная притягательная сила ее глаз — вот, несомненно, главная характерная черта портрета тридцатидвухлетней королевы Франции Екатерины Медичи…

Изящным и легким движением плеч, словно вздрогнув ими и согнав

с себя невольное напряжение, она сбросила назад черный суконный плащ, подбитый голубыми песцами, и стояла сейчас во всем блеске и великолепии своего звания и положения. Вишневое бархатное платье с очевидным трудом держалось на ней от тяжести бесчисленных драгоценностей, низкий, прикрытый тончайшей тканью вырез без малого полностью обнажал ее высокие и полные груди, темно-пепельные волосы были перевиты таким количеством жемчужных нитей, что казалось, будто волосы выросли на ее голове лишь для того и ровно в таком количестве, чтобы их было достаточно для поддержки этих изумительных нитей. Можно было подумать, что королева Франции от греха подальше носила на себе все достояние государ-ственной сокровищницы своей страны…

Перед ней стояла Диана Трелон в своем скромном туалете и без единого драгоценного украшения.

Королева мгновенно оценила и ум хозяйки дома, поздравив себя с первым своим поражением…

— Ее величество королева Франции, — произнес приятным бархатным баритоном высокий и очень красивый молодой человек в щегольском наряде и при шпаге в драгоценных ножнах, оказавшийся рядом с Екатериной и склонившийся в изящнейшем поклоне перед Дианой.

Хозяйка «Жемчужины Шельды», скромно потупив голову, словно рас-

творилась в глубоком реверансе — настолько он был искусен и почтителен.

— Не соизволит ли ваше величество пожаловать в гостиную? — Мелодичный голос Дианы прозвучал спокойно и с достоинством.

Когда они прошли в гостиную, Екатерина, слегка улыбаясь, проговорила:

— Надеюсь, вы не станете возражать, если я сяду в это кресло, поближе к теплу камина? — Диана снова поклонилась, обеими руками указывая королеве именно то самое кресло, которое та выбрала для себя сама. — Ах, благодарю вас, мадам Трелон, вы очень любезны. Признаться, я успела хорошенько продрогнуть в эту вашу несносную погоду. Слава богу, во Франции всегда прекрасная погода!

— Не согреет ли ваше величество глоток теплого вина? — спросила Диана, все еще стоя у своего кресла.

— О, вы так внимательны и предупредительны, мадам Трелон! Пожалуй, вы правы — глоток теплого вина едва ли повредит мне сейчас.

Диана подошла к низкому овальному столику черного дерева с тонкими резными ножками, сплошь уставленному сосудами с вином, бокалами, кубками, печеньем, самыми разнообразными фруктами и сладостями. Она взяла высокий фарфоровый кувшин с крышкой и с носиком, имитирующими голубиную голову, и наполнила два хрустальных бокала густой темно-красной жидкостью. Один бокал она поставила на небольшую золотую тарелку и с легким, изящным поклоном поднесла королеве Екатерине, другой — к своим губам и сделала несколько хороших глотков.

«Умница», — подумала Медичи и с видимым удовольствием выпила теплое содержимое своего бокала.

— Ах, благодарю вас, мадам Трелон, — кивнула головой, отягощенной драгоценностями, королева Екатерина, протягивая тарелку с пустым бокалом Диане, тут же опустошившей до дна свой бокал. — Мне показалось, вы собираетесь позаботиться и о моем спутнике, не правда ли? Но, право, маркиз слишком хорошо воспитан, чтобы допустить это. Не правда ли, мой дорогой маркиз, вы прекрасно сами справитесь со своим бокалом, вином, фруктами и сладостями?

— О, разумеется, ваше величество, — артистически легко и изящно по-клонился своей королеве маркиз и направился к столику с напитками, где надолго задержался, с удовольствием отдавая должное всему, что там было.