Андрей Лазарчук - Мой старший брат Иешуа

• Название: Мой старший брат Иешуа
• Автор: Андрей Лазарчук
• Жанр: Альтернативная история

---

Последняя битва за Иерушалайм длилась полгода. Пролилось столько крови, сколько не проливалось никогда ранее. Ирод много раз обращался к Антигону, умоляя того отречься и обещая милость и почести, и отправлял жертвенных животных в Храм, но битва продолжалась. Сколько пало людей, не знает никто. Говорят, что двести тысяч.

Когда Антигона, закованного в цепи, привели к Ироду, тот не стал с ним разговаривать, а лишь послал за прибором для омовения рук, горячей водой, щелоком, скребком и полотенцем. И потом, когда низложенного царя, последнего Маккаби, вели по улицам Иерушалайма, на шее его висела дощечка с надписью: «Евреи! Кровь ваша на нем».

Месяц спустя Антигона казнили в Антиохии: задушили или отрубили голову – разные говорят разное. Узнав об этом, дочь его Антигона родила мертвого ребенка. Она уже была обвенчана с Антипатром и жила в его доме. Сестра ее недавно умерла от крупа, а мать пропала бесследно. Тогда многие так пропадали.

А еще через год – нет, больше, наверное, через полтора с лишним года – Ирод обвенчался с Мариамной. Кто-то яростно доказывал мне, что он перед этим развелся с Дорой, но Оронт считал, что нет, и я скорее склонна верить ему – даже если он говорит один против всего мира.

Оронт держал в своих тонких пальцах слишком много нитей…

Глава 5

Я утомила вас своим долгим рассказом о старом – нет, тогда еще молодом! – Ироде и его семействе? Но что делать, без этой истории остальной рассказ мой будет просто непонятен…

Когда Дебору устроили спать на широкой египетской кровати, согрев ей постель медными грелками, полными горячей воды, и укрыв бедняжку семью согдийскими покрывалами из тончайшей шелковистой шерсти, и когда она уснула – уснула и еще вздрагивала во сне, будто убегала от кого-то, и глаза ее метались под веками, – Оронт поманил тетю Элишбет и Мирьям из спальни, и они все вернулись в большую комнату. Тетя Элишбет позвала Мафная, тот принес жаровню с углями и молча исчез; тут же прибежала кухарка и стала накрывать на стол, но Оронт сказал ей: «Повремени». Он только выпил бокал крепкого финикового вина, которое привозят из Междуречья.

Женщины молчали.

– Будет так, – сказал наконец Оронт. – Дебора родит через два месяца. На днях, Элишбет, ты купишь рабыню, очень похожую на нее. Будешь посылать ее на рынок и по разным другим делам. Себе начнешь подкладывать подушки на живот… Когда девочка родит, все будут знать, что родила ты. Такое вот случится чудо… Потом Дебора будет жить у тебя столько, сколько понадобится. Она рабыня сейчас и рабыней останется, но ты будешь добра с нею – строга, но добра… Звезды говорят мне, что родится мальчик. Но если и девочка… это ничего не значит. Ты будешь растить ребенка как своего. Год, или пять лет, или десять. Или пока он не вырастет. Не знаю. Столько, сколько придется. Потом, когда настанет время, я скажу тебе, что надо будет сделать. И ты это сделаешь.

Тетя Элишбет помолчала.

– Мать – рабыня. Я могу узнать, кто его отец?

Теперь помолчал Оронт.

– Об этом будет знать твой муж, Зекхарья. И уже он будет решать, сказать тебе или нет. Может быть, лучше тебе этого не знать. Не потому, что я тебе не доверяю… наоборот. Ты же понимаешь, что я тебе доверяю бесконечно. Я тебе доверяю, может быть, самую большую ценность в этом проклятом мире. Но я просто хочу отвести недобрый глаз. А он будет на вас смотреть. Он будет вас искать…

– Я, кажется, знаю имя этого недоброго глаза, – тихо и медленно произнесла тетя Элишбет. Она наклонилась к уху Оронта и шепнула ему это зловещее имя.

Оронт отстранился от нее, посмотрел пристально.

– Ты умна, Элишбет, – сказал он наконец. – Я не ошибся в тебе.

Он не ошибся. Тетя Элишбет была действительно умна. Потом она разыграла все, как в греческом театроне. Публика ахала, плакала, восхищалась, замирала в ожидании – и в финале разразилась аплодисментами…

Но это я забегаю вперед.

– А теперь ты слушай меня, девочка, – Оронт повернулся к Мирьям. – Ты ведь уже что-то начинаешь понимать? Так вот: тебе предстоит то же самое.

– Что? – вздрогнула Мирьям.

– Скоро ты начнешь изображать, что понесла от своего мужа. Вам придется поторопиться со свадьбой. Когда придет время, я вот так же приеду к вам…

– И когда же? – только это и спросила Мирьям.

– Ребенок родится через семь месяцев, – сказал Оронт. – Еще есть срок, чтобы приготовиться. Должен тебя огорчить, тебе придется до тех пор воздержаться от супружеских радостей. Потому что…

– Я понимаю, – сказала Мирьям. – И мне ты тоже не скажешь, кто отец моего будущего дитя?

– Твой муж будет это знать. И кто мать, и кто отец. Он и решит, сообщать ли тебе и в какой должный срок сообщать. Пусть пока знает он один. Мужчины, видишь ли, менее прозрачны для волховства…

– Ты видел моего обрученного мужа? – спросила Мирьям.

– Я видел его вчера и говорил с ним. Скоро он заберет тебя в свой дом в Еммаусе… А вот теперь, – он повернулся к тете Элишбет, – вели подать на стол.

Тетя позвонила в колоколец.

Имя, которое тетя Элишбет прошептала на ухо Оронту, было такое: Антигона. Но прежде чем я объясню, чем страшна была эта женщина, мне придется закончить историю царя Ирода и его девяти жен.

Итак, после свадьбы Ирода и Мариамны прошло два года, и можно было наконец сказать, что воцарился мир на земле. Ирод смог надолго оставить седло и боевую колесницу. Один за другим у Мариамны родились два прекрасных сына – Александр и Аристобул, названные так в честь недавно умерших двоюродного и родного братьев Мариамны; и если смерть первого не вызвала никаких пересудов, юноша тихо угас от ран, полученных в боях, то вокруг кончины Аристобула ходило много странных и диких слухов. Совсем еще молодой человек, он был назначен Иродом первосвященником взамен многомудрого, но тяжелого и неуступчивого Ананила, сразу после взятия Иерушалайма призванного из Бабилонии на место старого Гиркана, который мало что заговаривался, так и лишен был обоих ушей; а человек с увечьем не может занимать этот пост, как бы учен и мудр ни был. Но Ананил не ужился с Иродом и был отставлен; на место его заступил Аристобул – и не прошло и года, как он утонул, купаясь на мелком месте в компании знатной молодежи. Всем тут же стало ясно, что виноват Ирод: он-де избавился от последнего мужчины из рода Маккаби. Об этом разве что не кричали ярмарочные глашатаи…

Понятно, что это глупость. Таково мнение толпы, а толпа глупа всегда. У нее есть утробная мудрость, как у египетского крокодила, и есть злобность, но ума – нет, ума нет.

Если не считать этого неприятного обстоятельства, в остальном жизнь Ирода и Мариамны протекала счастливо. И кабы не ее мать, Ирод жил бы в Элизии. А так… Ну, скажем: он довольно часто наведывался в Элизий.

Александра, дочь Гиркана и мать Мариамны, была хитра не по разуму. Кроме того, она была типичной еврейской матерью в наихудшем смысле этого слова. Ей никак не удавалось смириться с мыслью, что дети ее выросли и готовы жить сами по себе, руководствуясь своим умом и здравым смыслом; и если у Мариамны со здравым смыслом имелись расхождения, то Аристобул, напротив, во всех своих начинаниях руководствовался только им. Кроме того, несмотря на молодость, он был необыкновенно образован и выделялся этим не только среди сверстников, что было бы не так удивительно, но и среди убеленных сединами мужей Книги; однако, в отличие от многих из них, образование его не ограничивалось только еврейским Законом (который можно изучать вглубь до абсолютной бесконечности), он был силен и в греческой философии, и в римском искусстве государства. Ах, если бы Аристобул остался жив, каким сильным, каким мудрым помощником он сделался бы для Ирода, который видел свое царство единой мощной многоплеменной веротерпимой страной…

Но Аристобул погиб. И тут же стали распространяться слухи о том, что именно Ирод и убил молодого первосвященника. И действительно – а кто же еще?

Толпа, толпа… Ты безголова, толпа. Ты ничего не понимаешь.

Так вот, Александра громко и бессмысленно квохтала над своими детьми, особенно над сыном. Она дошла до того, что отправила несколько писем Клеопатре, просясь в Египет в убежище – вместе с сыном, разумеется: только-де в Александрии с ее лицеями и библиотеками он может продолжать свои ученые занятия, а без матери он и дня не проживет, ибо не приспособлен; ну и так далее. Клеопатра сумела как-то утешить ее, вместе с тем отказав, а Ирод не нашел ничего лучшего, как посмеяться над тещей. С этого момента он был обречен на самое страшное несчастье.

Вы поняли уже, чьи люди распускали слухи после несчастной гибели Аристобула?…

Говорят, кстати, что возвышением своим Аристобул косвенно обязан и Антонию. Один из любовников Антония, женоподобный Деллий, увидел однажды Мариамну и Аристобула рядом и восхитился их красотой. Не смея все же обращать взгляд на жену царя, он все свое внимание предложил ее невинному брату, долгое время даже не понимавшему, что происходит. Обманом и посулами он выманил у глупой и честолюбивой Александры позволение сделать живописный портрет Аристобула – и хотя это было действие вопреки Закону, Александра такое позволение дала. Деллий отправил портрет Антонию с приложением письма, в котором описывал все достоинства юноши. Узнав об этом, Ирод все очень быстро понял и принял те меры, какие мог принять, не раня самолюбия своего могущественного патрона и любовника…