Вера Огнева - Кольца Джудекки

• Название: Кольца Джудекки
• Автор: Вера Огнева
• Жанр: Фэнтези

Бывший врач, вор в законе и юноша, потерявший память, по имени Руслан путешествуют по Аду. Да полно те! Ад ли это? И спускаясь вниз в глубины зла, не совершают ли они восхождение?

---

Илья не уловил движения. Кто бы мог предположить, что квадратный Мураш способен на такой стремительный бросок. Не успев договорить и досмеяться, вертухай скорчился на брусчатке. Железные пальцы "байкера" со сноровкой, приобретенной, должно быть, еще в девятом веке, выламывали ему руку. Боль была такая, что Ивашка даже не орал. Это когда вся жизнь, все силы уходят в одну точку, где вот-вот лопнет, разорвется, рассядется прореха - жизнь-не-жизнь.

Уломал таки его Мураш. И до смерти бы выкрутил, но Илья кулем повис на карающей деснице. Мураш не сразу отпустил, помотал кудлатой головой, бешено глянул на помеху, потом под ноги; не удержался, и с размаху еще раз добавил Ивану под ребра, так что хрустнуло.

- Пошли!

Илья стоял столбом.

- Пошли, кому велю! - в глазах стражника метались красные сполохи. Илья счел за лучшее, подчиниться. По дороге Мураш остынет и услышит, таки, обращенное слово.

Но до самого дома, который стоял на границе обитаемых кварталов, тот глухо молчал. У двери он достал из кармана огромный кованый ключ, повернул несколько раз в замке, потом подсунул палец под край двери и что-то потянул. Только после этого створка отошла.

- Заходи, - коротко бросил хозяин. Илья не стал заставлять себя ждать, прошел в коридор и тут же окунулся в домашние, такие странные в этом выморочном городе запахи: хлеб, сухое дерево, густой травяной дух, вода и еще нечто тонкое, неуловимое, сообщающее о присутствии в доме женщины.

Она стояла на порожке комнаты. Свет из узкого, забранного частой решеткой оконца обрисовал кособокую фигурку. Лицо тонкое, очень белое, легкое, легкое. Она напоминала сломанную китайскую статуэтку, которая останется драгоценностью, несмотря на повреждение.

- Жена моя, Ивка, - толкнул в спину голос Мураша.

Женщина посторонилась, пропуская Илью в комнату. А там… он так засмотрелся, что споткнулся о порожек. Во всю ширину, беленой стены, развернулась фантасмагория. Из немыслимых, неземных цветов высовывались звериные морды.

Нежное очертание бутона при смене ракурса оборачивалось оскаленной пастью.

Изломанные руки росли как трава. А в самом низу, изощренным орнаментом - вереница женщин. В середине шеренги трепетал клубок щупальцев. С одной стороны женщины втягивались в сплетение, с другой выходили. У входящих на лицах сохранялось некоторое разнообразие чувств. У выходящих - только смертная мука.

Ивка подошла, осторожно тронула за рукав. Потрясенный Илья оглянулся на маленькую немую женщину. Она протянула тонкую, почти прозрачную руку и указала на жуткий орнамент из тел. Илья кивнул, подтверждая, что - да - он смотрел не на диковинные цветы. Женщина провела в воздухе руками, сделала несколько неровных шагов. Илья не сразу понял, что перед ним твориться пантомима: проявление, первый страх, паника, робость, возмущение, даже ярость и, наконец, надежда.

Потом происходит нечто. Лицо Ивки исказила гримаса боли. Дальше она пошла, подняв пустые, обреченные глаза и хватаясь руками за живот в едином для женщин всех миров жесте.

За спиной Ильи раздался шорох. Ивка глянула в ту сторону и мгновенно прекратила свой рассказ, вновь превратившись в надломленную статуэтку. Больше она ничего не показала, виновато улыбнулась и ушла на кухню.

В дверях стоял Мураш. Лицо такое - у гостя ком стал в горле. Мураш, однако, сморгнул и быстро нагнал на себя привычное, тупо выражение.

- Сколько раз забелить эту стенку собирался. Не дает. А сама засмотрится и - в слезы. Я и в комнату-то эту не хожу. Гляну, самого корежить начинает.

- Где все это происходит?

- В голове у нее, - отмахнулся Мураш. - Где еще. И не спросишь, ведь.

Ивка вышла из кухни, махнула им рукой.

- Есть пошли, - уже совсем спокойно пробасил хозяин.

Вместо привычной каши со щупальцами, их ждала миска зеленого студенистого варева.

Одуряюще пахло грибами. Была и каша, но не надоевший до тошноты рис, а некий аналог проса. По поверхности дымящейся горки расплывался желтый масляный кусочек.

- Ешь, давай. Чего набычился? - подбодрил Мураш. - У нас без отравы.

Ивка сидела напротив, с улыбкой наблюдая, как едят мужчины. Трапеза несколько затянулась. Илья уже третий раз доскребал свою миску. Будто сто лет не ел.

- Три ж дни пролежал, - пояснил Мураш.

После еды слегка поплыла голова. Но Донкович, не обращая внимания на слабость, решительно поднялся из-за стола. Поклонился Ивке. Та хихикнула, прикрыв лицо ладонью, потом, стремительно обернувшись, достала с грубого комодика его блокнот.

Чистых листочков там оставалось еще достаточно. Она прижала его к себе как ребенка, даже побаюкала. По лицу Мураша, как давеча промелькнуло затравленное выражение.

Илья все понимал, а по тому не хотел задерживаться в этом, таком надежном и одновременно ненадежном доме дольше необходимого. Уже в коридоре, в потемках, ожидая пока хозяин отопрет тяжелый притвор, он тихо, будто Ивка могла услышать, проговорил:

- Красивая у тебя жена.

Мураш бросил свое занятие, обернулся к Илье и прохрипел:

- В самое больное место они меня бьют. Трехглавый… У-у-у! От него все. Не могу я ее отдать. От нее ж в три дни ничего не останется. По кускам разнесут.

- И не надо отдавать. Мне все равно не отсидеться. Захотят, со дна реки достанут.

А ее жаль. Кто такой трехглавый? - спросил он, когда тот вновь занялся дверью.

- Алмазов.

О трех головах в славянской мифологии гулял владыка подземного царства. На него г-н Алмазов, хоть убей, не тянул. Мелковат был для темного символа. Скорее - пристебай у трона.

Последний праздный в общем-то вопрос сам вылез на язык:

- Мураш, что за стеной?

- Известно что - море.

- Люди там.

- Знаю.

- Сам не бывал?

- Оттуда не возвращаются. У моря, говорят, весь берег гадами кишит. Если кто и проявился по ту сторону, уже съели, должно.

Кстати, вполне приемлемое объяснение. Если человек проявился, имея в руках ракетницу, что он станет делать в незнакомом, опасном месте, да еще под стеной, за которой вполне возможно, живут люди? Естественно, попытается привлечь к себе внимание. И все! Остальное - фантазии, дело наркотика, которым Илью травили.

Глюки. Сомнения, конечно остались. Только сейчас он мог засунуть их себе в неудобьсказуемое место и там забыть. Живым бы остаться.

Напоследок Мураш протянул ему маленький, старомодный кошель, затянутый веревочкой.

- Возьми. У тебя ж ничего нет. Так хоть несколько дней продержишься. А там и работа какая-никакая приспеет. Схоронись пока, хоть, вон в тех домах, - он махнул в сторону черных, нежилых кварталов. - Никто за тобой туда не потащится.

Надежда, что его оставят в покое, оказалась тщетной. За поворотом улицы, на углу, топтался, поигрывая кистенем, Ивашка. Похожая на детскую игрушку гирька, вылетала из рукава и пряталась обратно. На вид - легкий безобидный шарик. Однако такой милой игрушкой вертухай вполне мог вынести Илье мозги. Встал тоже грамотно, в тени. Мураш опасности не заметил, простился с гостем и запер дверь, оставив Илью один на один с лядащим психопатом.

Ладно, хоть не шатало, не тошнило, но усталость, утомительное желание сесть или лечь и не двигаться, еще сохранялись. Одно он знал твердо - назад не повернет, не поставит под удар хрупкую женщину. Да и что толку возвращаться? Его рано или поздно вышелушат из Мурашова дома, как рака из панциря, а надломленную фарфоровую статуэтку тогда уже доломают в пыль.

Пошел. Колени предательски подрагивали. В мышцах угнездилась ватная мягкость.

Случись, убегать - не сможет. На подгибающихся ногах далеко не ускачешь. Ивашка приближался. Гирька в очередной раз ускочила в рукав. Какой все же добрый человек Иосафат Петрович! Свое тайное оружие для дела не пожалел. Или Ивашка сам сообразил? Уже не важно. Вертухай раскорякой двинулся в сторону Ильи.

- Свиделись, - нараспев заголосил бандит. - От, радость-то. Ну, иди сюда, тля.

Ща я с тобой без посторонних поговорю.

Илья остановился. От позорного страха самому стало так противно - вот-вот вывернет. И тут накатила злость. Не она бы, наверняка не заметил бы круглого камня, как раз по руке, что вывалился из кладки и мирно лежал у стены. Не размышляя, Илья подхватил его и без замаха пустил в лоб Ивашу.

Вначале показалось, что удар пришелся вскользь, и ничего хорошего из его порыва не вышло, но потом парень начал заваливаться в бок. Он мягко и, почему-то очень долго падал, пока голова ни бумкнула по брусчатке, чтобы уже не подняться.

Мгновенно вернулся страх. Убил? Илья подошел, наклонился, пощупал пульс. Ни черта ему не сделается. Тут - как в старом анекдоте: были бы мозги - вылетели бы нахрен. Отлежитси бравый вертухай, еще злобы нагуляет и опять пойдет ловить незадачливого дохтура.

Мешкать возле поверженного противника Донкович не стал, развернулся и побежал в сторону темных каменных коробок. Как ни противилось все внутри при мысли, что в одном из этих домов-гробов придется провести ночь, решил: еретерпит.