Вера Огнева - Кольца Джудекки

• Название: Кольца Джудекки
• Автор: Вера Огнева
• Жанр: Фэнтези

Бывший врач, вор в законе и юноша, потерявший память, по имени Руслан путешествуют по Аду. Да полно те! Ад ли это? И спускаясь вниз в глубины зла, не совершают ли они восхождение?

---

Принесу ей иногда листочек, чтобы не скучала.

Илья полез во внутренний карман. Как раз накануне он купил широкоформатную записную книжку. Переплет - дрянь, зато места много. Благодарные пациенты нет-нет, да презентовали блокноты. Но в тех присутствовало много кожи, много металлической отделки, разноязыкие памятки и очень мало свободной бумаги. Вот и позарился. Три, успевших попасть на странички телефона, на сегодняшний день годились только для ностальгических штудий. Не задумываясь над ценностью данной вещи в местных экономических условиях, Илья протянул книжку Мурашу:

- Возьми. Пусть, рисует.

- Нет, господин проявленец, такого принять не могу. Листочка три, может, четыре…

А всю ты себе оставь.

- Бери. Ты мне сегодня жизнь спас.

- Эк, хватил! Жизнь. Не посмели бы они. У нас не Крюковка. За лишение жизни - отряды. А оттуда возврата нет.

- Меня ими уже пугали. Тощий такой судья - Лаврюшка.

- Он всех пугает. Но туда редко отправляют. Собирают народ по одному, а как соберут не меньше пяти, так и налаживают в дорогу. За городом идет полоса песка, потом рисовая гора, за ней лес начинается. Чаща. По-местному - сельва. Откуда, думаешь, папир, плоды, дерево, чай, травы целебные? Только взявши все это, жизнью платят. Сильно плохо в лесу. И деревья грызуны, и деревья с присосками, и лягушки ядовитые, змей видимо невидимо; другая всякая гадость: пиявки- кровососки, черви с локоть длинной, щука летучая. Но их последнее время не видать. Раньше-то в город залетали. Давненько их не было. Если увидишь, прячься под козырек - кидаются Мураш держал книжку наотлете, стесняясь принимать дорогой подарок от глупого проявленца, но и не имея сил расстаться с вожделенной бумагой. Не мудрено, отдельная жена в городе Дите, как понял Илья, факт редчайший. Такую и побаловать не грех. У Донковича не возникло ни тени сожаления. Коренастый "байкер", хрен знает какого века, ему нравился отсутствием нахрапистости и хитрого расчета. Для такого не жалко.

- Забирай подарок своей жене. Обратно не возьму.

Мураш еще чуть помедлил, но потом таки засунул книжку за пазуху:

- Благодарствуй. Не пожалеешь?

- Нет. И тебе спасибо.

- Ты, это, если спросишь мой дом, тебе любой покажет. Тока спрашивай у нормальных, снулых не тревожь.

С тем и отбыл по своим делам.

Широкая тяжелая дверь нашлась легко, по той причине, что была на всю округу единственной. Илья толкнул створку. За порогом оказалось темно как у негра в желудке. Пошире распахнув притвор, он рывком преодолел расстояние в шесть шагов до другой двери, приналег, на тяжело поддающуюся створку и, наконец, оказался внутри. Тут же и споткнулся. Вверх поднимались три крутые ступеньки. Поминая Цезаря, - образование, мать его! - в помещение Илья не вошел, а влетел. Чадили факела. Не все. Через один были загашены. Тускло мерцали два щелевидных оконца под самым потолком. Илья остановился и начал осматриваться. В центре обширного зала рядами выстроились кушетки или лежаки, или столы. По углам и у стен навалено не то тряпье, не то мусор, в темноте не разобрать. Больные тоже присутствовали. Отдельно трое. Подойдя, но, не дай Бог, не дотрагиваясь, - вдруг сочтут за непочтение к местной медицине, - Илья присмотрелся. Двое - терминальные. Третий - ни то ни се. Дальше - ряд пустых топчанов. А у самой стены, перед рогожной занавеской, еще человек пятнадцать. Все с глубокими кислыми язвами. У кого рука изгрызена до кости. У кого на животе страшный, с черным дном провал, у кого половина лица напрочь отсутствует. Только один чистенький. Нога в лубке. Гипса здесь не придумали или не нашли. Что за болезнь у тех пятнадцати, пойди догадайся. Не исключено - местная переходчивая. Илья на всякий случай отошел подальше от топчанов.

Рогожа зашевелилась, из-за нее выплыл аморфного вида мужчина в серой хламиде и с серым же лицом. Пухлые щеки, отечные веки. Если лекарь - сам в первую очередь нуждается в помощи.

- Болящий? - спросил без всякого интереса.

- Нет.

- Очистные работы назначили? Так эти, - кивок в сторону топчанов, - еще не поднялись. Завалите мне тут все. Которые с последних очистных не скоро встанут.

- Мне кажется, некоторые не встанут вообще, - осторожно заметил Илья.

- Ништо. Поднимутся. Ниче им не придет. Стой! - скомандовал лекарь и без того неподвижному визитеру. - Проявленец?

- Рекомендован, в помощники местному доктору.

Сонное безразличие сползло с одутловатого лица как змеиная шкура. Взгляд стал цепким и неприязненным.

- Лекарем назвался?

- Да.

- В самом деле лекарь, или решил к доходному делу примазаться?

- Врач, хирург.

- Не завирай! Много вас тут ходит, и все врачи. Огневицы травяной от кудрявой чернухи отличить не можете.

Как то ни прискорбно, но медикус был прав. Пойди, отдифференцируй болячки, которых ты в глаза никогда не видел. Земной опыт тут не поможет.

Разберусь, решил Илья, голова, слава Богу, на месте. Другое дело, что медикус не настроен, брать нового ученика. Вон рожа налилась темной кровью. Набычился.

- Давайте, сначала познакомимся, - примирительно сказал Донкович.

- А нужен ты мне? Знакомцев мне тут не хватает! Сам председатель трибунала ко мне ходит. Сам Господин Алмазов интересуется. Иосафат вот Петрович намедни пиявок принимать изволили. И зеленый декох у меня самый лучший.

Труба! Не в смысле водопроводная или иерихонская. В зеленых декоктах Илья разбирался примерно так же как в сложносочиненных предложениях на китайском. А местные пиявки могли оказаться чем угодно: от безобидной озерной тварюшки, до годовалой мурены. Но пока все способы внедрения не испробованы, уходить он не собирался.

Некуда было идти.

- Вон тот, - Илья указал в сторону умирающих, - похожий на мешок с водой…

Далее он вкратце обрисовал перед коллегой свое видение проблемы, добавив в конце:

- Оба экзитируют в самое ближайшее время.

- Чего сделают? - переспросил лекарь.

- Умрут, - тихо чтобы, не услышали больные, подтвердил Илья. Выражение открытой неприязни на лице собеседника сменилось настороженностью. Однако своих позиций медикус сдавать не собирался:

- Вылечить их можешь?

- Нет.

- Вот тебе и весь сказ. Не можешь - не суйся, и про цианозы да экзионы мне тут не толкуй.

У Ильи осталось последнее средство:

- Меня сюда, между прочим, трибунал направил. И я здесь останусь. Если Вы, коллега, - последнее слово процедил чуть не по слогам, - отказываетесь принять меня на работу, извольте обосновать Ваше решение. Имея на руках письменный отказ, я потребую другого назначения.

Острый нос медикуса заблестел, глаза набрякли.

- А папир ты мне принес?

Илья выхватил из кармана квадратик белого материала, врученный в карантине:

- Пиши.

- За оскорбление документа - наказание: от штрафа до очистных. Я обязательно доложу кому надо, как ты тут документом размахивал. Тебя самого в трибунал потянут.

Впору было пожалеть, о только что подаренной книжке. Но…

Лишенный женской опеки, Илья в последнее время пользовался услугами всяческих бытоорганизующих контор. Во внутреннем кармане у него давно обреталась квитанция из прачечной. Не долго думая, Донкович выхватил листок и разложил перед медиккусом:

- Такой документ Вас устроит?

Тот, подслеповато щурясь, склонился над внушительным, светлым квадратом. Но впотьмах Илья и сам недосмотрел, развернув бумагу записанной через копирку стороной. Ниже строчек на белом поле красовалась огромная вся в завитушках печать комбината бытового обслуживания.

Наклонившись еще ниже, лекарь по буквам прочитал: "Алмаз". Все правильно. Илья и сам не раз морщился, созерцая, кичовую вывеску. Однако впечатление на представителя местной медицины, бумага произвела глубочайшее. Он бедный даже в лице сменился:

- Проверка, - пробормотал одними губами. - Ревизия! Что же Вы господин, - простите, не представлен, - не обсказали все сразу? А мы, видите, - лекарь взашей толкнул под ноги Илье, неизвестно откуда взявшегося, серенького мужичка, - с Егорушкой, помощником моим, бдим на страже. Проявленец ныне пошел хитрющий, так и норовит на теплое место дуриком скакнуть.

Илья был несколько обескуражен. И что теперь прикажете делать? Про комбинат бытового обслуживания лепетать, а потом ретироваться под улюлюканье доктора и Егорушки? Не поймут! Вон личики у обоих от страха вытянулись. Штаны бы не намочили, коллеги. Велика, все же, сила слова… и дела.

Осталось, по капле выдавливая из себя интеллигента, гнуть обоих в дугу. Дальше видно будет.

- Вы меня сейчас введете в курс дела, - жестко постановил Илья. - Работать будем вместе.

За сим со стороны медикуса последовал словесный понос: оговорки и приговорки, причитания и сетования, симптомы и синдромы - все отдавало таким примитивом, что у Ильи поначалу опустились руки. Он до предела напряг внимание, дабы вычленить из мутного потока словес хоть какую-то мысль.