Даниил Андреев - Железная мистерия

• Название: Железная мистерия
• Автор: Даниил Андреев
• Издательство: Русский путь
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2006
• ISBN: 5-85887-247-6

Поэма "Железная мистерия", посвящена метаистории России с начала XX века и до конца времен.Вместе с поэтическим ансамблем "Русские боги" она тесно связана с трактатом "Роза Мира" и снабжена соответствующими перекрестными ссылками. Вместе с прозаическим текстом "Розы Мира" они образуют триптих. Именно в форме триптиха автору удалось во всей полноте выразить свое уникальное видение мира.

---

Прозревающий

Радость! Радость! Император-инок{37}!
Песню-славу, друг мой, возгласи!
Сквозь миры он мчит на поединок
С антиподами Святой Руси!

Тьма слабеет. В полумраке проносится молниеносное видение Белого всадника.

Вскрик вырвавшегося

Ты?!
    Подожди…
              Не я ли за благо
Нашей страны
            стоял и стою…

Белый всадник

Сгинь, порожденье Противобога!
В пропасти сыщешь
                 правду свою.

Голос вырвавшегося, внезапно слабея

Прочь… Ты не ранил… Это — минута
Слабости воли… Нет, я вернусь…
Мнишь меня бросить прямо на Дно ты:
Лжешь! Ты бессилен сломать мою ось!..
О, поддержите… Все — как из ваты…
Этот проклятый все видит насквозь!!!

Блюстительницы кармы

Больше не вырвешься. Бледным канатом
Дух тебе вяжем
              прямо и вкось.

Скрежет

Воображаете, это — победа?
Будто страдалища сломят меня?
Только — отсрочка гагтунгрова чуда!
Только — оттяжка славного дня!

Блюстительницы

Нас не касаются замыслы ада,
Замыслы неба, замысел твой.
Мы — равнодействующая. Награда
За совершенное в жизни земной.

Стон

Падаю… Падаю… Глуше, все глуше.
Знаю уже эту пропасть… Спаси,
Хоть Иисус, вызволяющий души!..
Нет, я не то говорю… В небеси
Можешь царить еще век…
                       Я нарушил
Гордость на миг лишь. В Небесной Руси
Равных мне нет! Я окрепну в геенне,
Я увеличусь, как Шаданакар!
Станут нулем во всеобщей осанне
Мне одному
          острия ваших кар!
С инфраатомной энергии пола
Я вековые запоры сорву,
Чтоб человечество взвыло, запело
В оргии мне, как всемирному льву!

Голоса Блюстительниц

Будешь низвергнут из Шаданакара
В непредставимые духу круги.

Стон

Может быть, но не скоро… не скоро…
Вот они, магмы!
Гагтунгр, помоги!

Голос перестает достигать земной поверхности.

Акт 6. Крипта

Одна из маленьких крипт в глубине катакомб. Несколько десятков собравшихся стоят или сидят в тесной, душной комнате. Перед аналоем — Священник, тот самый, что уносил церковные реликвии из разрушаемого собора; теперь это уже совсем старичок.

Священник

Истомились смертною жаждою!
Нету вестников; дух поник;
Утешают последней надеждою
На зарю
       только притчи книг.

Ректор

Зари еще нет и признака.
Скоро удушье, — конец.

Священник

Отгоним страхи и призраки!
Вчитаемся в шифр страниц!

Ректор

Этих страниц, никем не разобранных,
Не расшифруешь, сколько ни числь.
А наверху уже к бою прибрано
Все! От академий до ясль!..
Гнев меня душит. Пилою зазубренной
Злость перепиливает каждую мысль.

Девушка

Мне кажется, вы сужаете
Нашу святую задачу.
Вас поглощает политика;
Отсюда — бесплодный гнев.
Нет! Сердце вооружайте!
О долготерпенье молите!
Ведь вот, даже я не плачу,
На свете все потеряв.

Молодой интеллигент

Противоречив и двойственен
Наш долг среди этих груд:
Физическое бездействие —
И крестный духовный труд.
Но затхлость старых конфессий
Нам тоже слишком узка.
Порой от чада и плесени
Тоска… такая тоска!

Священник

Но ведь о шести днях
                   творения,
Про Еву… про Третий Рим…
Чтоб избежать словопрения,
Мы больше не говорим! —

Прозревающий, входя вместе с Неизвестным

Я привожу к вам проверенного
Годиной невзгод и гроз.
Верьте владельцу ускоренного
Жребия среди вас!
     Вот он.

Ректор

Этот?.. Но среди наших детей
Бегал он, равный с равными,
Шустрый вожатый игр и затей
С братьями единокровными!..

Прозревающий

Он — ваш; он — узник; но нет другого,
Кто б дар тройной через жизнь
                             нес,
Тая в волшебных ларцах слова
Итог всемирный
              своих грез.

Ректор

Таких речей о тройном даре
Мы не воспримем…

Прозревающий

                  Ну что ж, забудь:
Они в грядущем, за гранью горя,
Поймутся сами когда-нибудь.
Тебя, мой мальчик, препоручаю
Тому, чей голос ты слышал сам,
Кого, восемнадцать весен чуя,
Ты стал доверчивей к небесам.

Прозревающий удаляется.

Голос невидимого Даймона

Ты должен, пройдя сквозь печальное
Подвижничество катакомб,
В судьбе совместить невмещаемое:
         Луч Вести —
         Меч Власти —
             Нимб.

Неизвестный

Ты здесь. Ты снова!..
         Все рубежи мои
Со мной минуешь —
                 сквозь бой,
                            мрак, —
Опять ты вестью непостижимой
Вжигаешь в мозг мне
                   тройной знак!
Воспламеняешь мечтой ум мой —
Мечтой, понятной лишь нам двум,
Опять томишь и пьянишь
                      думой,
Неисполнимейшею из дум…

Даймон

Я по уступам
            тебя сведу
До кладбищ духа на дне, в аду,
Тропой, колеблющейся, как шнур,
Взойдешь к вершинам метакультур;
Я приоткрою твоим очам
Свет, неподвластный земным ночам;
Я укреплю твою речь и стать,
Чтобы глашатаем мог ты стать,
И отойду лишь во дни конца,
В минуту тройственного венца.

Неизвестный

Я знаю: тщетно теперь
                     с дрожью
Скорбеть, как узок я,
                     как слаб,
                              слеп:
Ответ твой станет властней, строже,
В нем — смерть и радость,
                         вино и хлеб.

Даймон

Дай тишине воцариться в груди,
Слух изощри и открой,
По ступеням созерцанья взойди,
Жаждущие — за тобой.

Молчание.

Неизвестный

Ты открываешь мне, как всегда,
Тишь и радость во мне самом,
Глубь, где кану я без следа,
Больше горечью не томим.
Что за пристани? Что за высь?..
В млечном воинстве — тишина,
Там — мерцание звездных пен
У серебряных островов…
Голубым полосам открыт,
Остров сердца светится здесь,
Оторочен
        пеной стиха,
Серебристой, как Млечный Путь…

Старичок-священник

Да: ему вручено водительство;
Им мерцает сам рай в глаза нам,
Ибо в странных речах — свидетельство
О надмирном
           и несказанном.

Неизвестный

Поднимаюсь по ступеням
               слуха,
Перешагиваю по камням
               рвы…
Этот- первый из миров
               духа —
Слышите ли сквозь меня
               вы?

Голоса в катакомбах

Ловим, слышим — совсем
               явственно
Чей-то голос сквозь тебя — к нам,
Чью-то песню, как снега
               девственную,
Льющуюся голубым сном…

Полный грусти Женственный голос — сопрано — поет в глубине Цитадели

      Чахнут цветы…
      Сохнут листы…
Друг мой заоблачный, слышишь ли ты?
      Клир мой затих,
      Мир мой поблек,
Взор же твой ясный, так синь, так далек…
      Синий ручей
      Сил и начал
С отчих нагорий сверкал и журчал,
      Радость струил,
      Корни поил,
С каждым цветком про тебя говорил.
      — Глыбу свою —
      Злобу свою
Враг твой безумный обрушил в струю,
      Заволокла
      Дни мои мгла,
Кровь моя, жизнь моя изнемогла…

Голос прерывается. Через минуту песня возникает вновь, едва колеблясь.